Воспоминания Павла Липнягова, члена экипажа эсминца «Москва»

Письмо из Израиля

На протяжении многих десятилетий история о гибели корабля всячески замалчивалась. Дело в том, что ученые-исследователи долгое время рассматривали версию о том, что лидер эсминцев по роковой ошибке был потоплен находившейся в районе театра военных действий советской подводной лодкой «Щ-206». Как можно было об этом сказать открыто, ведь пострадала бы патриотическая составляющая победной идеологии отечественного командования?! Кстати, названная субмарина после сражения не вернулась в порт приписки и до сих пор не найдена. Но кто-то из исследователей утверждал обратное: дескать, «Москва» подорвалась на вражеской мине. И именно на этом выводе историки пока решили остановиться.

Я раньше никогда не слышал об этой трагической битве и, лишь получив по электронной почте письмо от историка Бориса Баншаца, ныне живущего в Израиле, заинтересовался малоизученной страницей Великой Отечественной. Борис Шойлович написал, что вместе с лидером эсминцев погибли документы на личный состав, поэтому в донесениях по безвозвратным потерям отсутствуют адреса моряков, а родственники многих из них, не получив похоронок, так и считают «москвичей» пропавшими без вести. Баншац занимается поиском членов экипажа, устанавливает число погибших и попавших в плен, наладил переписку с некоторыми родственниками моряков, от которых получил документы, воспоминания и фотографии, собрал много архивных данных.

В 2006 году он в соавторстве с Андреем Лубяновым выпустил книгу – научно-историческое исследование «Лидер эсминцев «Москва». История корабля». И именно Борис Шойлович подсказал мне, что в Ставрополе, возможно, живет бывший моряк Липнягов. С помощью коллеги из редакции «СП» Виктора Вовка мне удалось разыскать координаты Павла Афанасьевича, и вот мы уже у ветерана дома.

Павел Липнягов три месяца назад отметил свой 90-летний юбилей, но выправка военного моряка в нем видна и сейчас. Он в деталях помнит и подготовку к походу на Констанцу, и само сражение.

Приказ капитана

20-летнего курсанта Черноморского высшего военно-морского училища Липнягова в мае 1941 года направили в Севастополь, на «Москву». За плечами у Павла уже была советско-финская война, на которой он, командир разведывательного отделения берегового отряда сопровождения, участвовал в атаке главной полосы линии Маннергейма, за что его наградили медалью «За отвагу».

Главный старшина Липнягов ознакомился с кораблем и был в восторге: новейшее судно, построенное в Италии, с каютами, обитыми красным деревом, и зеркалами, современным по тем временам вооружением, великолепно подобранной командой из опытных служивых моряков. Ему выделили 321-ю каюту, рядом с торпедным отсеком.

Объявление о войне, о бомбежке городов и сел, вторжении захватчиков все встретили мужественно, в душах моряков горела решимость жестоко наказать врага. Экипаж активно готовился к боевым действиям. На партийном собрании политрук сообщил, что им предстоит выполнить почетное задание, которое не каждому достается. А учитывая, что «война будет победной и кратковременной», партийцы должны показать яркий пример остальным членам команды. На собрании все присутствовавшие проголосовали «за полную победу».

Ночью 25 июня Липнягова разбудил телефонный звонок. Голос в трубке потребовал: «Немедленно в боевую рубку!». Павел молнией преодолел четыре лестницы – двести ступенек. Командир «Москвы» капитан-лейтенант Александр Тухов принял рапорты от всех служб корабля и сказал: «Будьте готовы! Через десять минут отход».

В рубке повисла тишина, и время потянулось неимоверно медленно. Напряжение нарастало. Вдруг командир улыбнулся и спросил:

- Кто знает хороший анекдот? Надо бы расслабиться…

Но анекдот не получился, потому что радист в этот момент передал Тухову наушники. Капитан-лейтенант внимательно выслушал чье-то распоряжение, а затем коротко ответил: «Есть!». И, уже обращаясь к вахтенному, произнес: «Командуйте отход!». Лидер эсминцев отправился в свой последний путь…

За «тот» борт

Павел Афанасьевич вспоминает:

- Когда прогремел страшный взрыв, какая-то невероятная сила подбросила нас в воздух. Я, описав дугу, упал в воду. Потерял сознание. Очнулся уже в госпитале. Кто спас мне жизнь – не знаю. Позже мне сказали, что это были, скорее всего, моряки с одного из кораблей поддержки, наверное, крейсера «Ворошилов». (Борис Баншац утверждает, что Павла подняли матросы с лидера «Харьков»).

Липнягову несказанно повезло. По его словам, он был выброшен взрывной волной не в сторону Констанцы, а за противоположный борт, потому и был подобран нашим судном. Многих его сослуживцев достали из воды румыны и забрали в плен.

Борис Баншац еще до нашей встречи с ветераном написал, что после выздоровления Павел вернулся в училище и ему было присвоено воинское звание лейтенанта. Липнягова назначили командиром тральщика Одесской военно-морской базы (бывший рыболовный сейнер был наскоро переоборудован в боевой корабль). На нем установили пулеметы, минные тралы, а прежние рыбаки стали военными моряками. Времени для переучивания почти не было. Осваивать новую для большинства технику и вооружение пришлось, что называется, на ходу. Почти ежедневно вражеские самолеты бомбили Одессу, сбрасывали на подходах к порту мины различных типов. Береговые посты засекали места их падения, и сразу после очередного авианалета в море выходили тральщики. Галс за галсом они утюжили море, подсекали мины тралом и, когда те всплывали на поверхность, уничтожали пулеметным огнем или прикрепленными к ним взрывпатронами. Иногда снаряды взрывались в трале, и тогда члены экипажа, затаив дыхание, мысленно прощались с жизнью.

Моряки также участвовали в обороне Севастополя, тралении в Керченском проливе и вывозе на Тамань бойцов Крымского фронта. Затем были Туапсе и Новороссийск. Команда тральщика обезвредила десятки смертоносных зарядов, то есть фактически спасла сотни жизней. Как-то очередная мина сделала свое черное дело – взрывной волной командира выбросило в море. Опять контузия, госпиталь и категорический запрет медиков – «К корабельной службе не годен!». Оказаться в 22 года инвалидом на берегу, когда вокруг шла война, Павел не мог. Обманув врачей, скрыв медицинское заключение от командования, он прибыл в свой дивизион в Геленджике, где принял другое судно. Правда, теперь вместо траления ему приходилось доставлять десантников и боеприпасы на Малую Землю, вывозить раненых, патрулировать побережье в поисках вражеских подводных лодок. Интересно, что однажды пассажиром катера был Леонид Брежнев, в то время начальник политотдела 18-й армии.

Окончание войны Павел Афанасьевич встретил в Дунайской флотилии, охраняя аэродромы Пятой воздушной особой армии. Капитан 2-го ранга в отставке Липнягов награжден многими орденами и медалями, в том числе и иностранных государств.

P. S. В мае 2011 года международная группа дайверов Филиппа Якимова нашла останки лидера эсминцев «Москва», пролежавшие на дне Черного моря ровно 70 лет. Возможно, после тщательного изучения находки и будет получен ответ, от чего погибло военное судно.

Наша справка:

В 1941-м румынский порт Констанца являлся важнейшим для фашистской Германии стратегическим и перевалочным пунктом. Так что к началу войны это была неприступная крепость с серьезными береговыми укреплениями и многотысячными минными заграждениями.

Так называемая «набеговая операция» советских войск представляла собой совместную атаку с воздуха и моря: вначале наши самолеты должны были сбросить бомбы на нефтехранилища, аэродром и железнодорожную станцию Констанцы, а потом обстрелять корабли. К сожалению, массированного авиаудара не получилось. Но моряки об этом не знали. Советские военные суда шли к цели с гораздо большей скоростью, чем предполагалось, и это сыграло решающую роль в развитии дальнейших событий. Из-за такой высокой скорости два лидера эсминцев – «Москва» и «Харьков» – потеряли почти все параваны (противоминные устройства для предохранения корпуса судна) и буквально влетели в минные поля неприятеля.

Когда начался бой, в ответ на залпы с наших кораблей заработала береговая артиллерия, однако ее снаряды не долетали до лидеров. Почти сразу же стали защищать свой порт румынские эсминцы, и затем в сражение вступила дальнобойная немецкая батарея. Враг пристрелялся, и его огонь все ближе подступал к советским военным судам. Битва длилась всего несколько минут, но цель «набеговой операции» все же была выполнена. Капитаны кораблей из-за усиливавшейся опасности решили развернуться и идти назад. «Москва» поставила дымовую завесу, чтобы скрыть и себя, и следующий за ней «Харьков». Однако тут же раздался взрыв. «Москва» переломилась пополам и вскоре затонула. Часть экипажа из почти трехсот человек погибла сразу, а часть была выброшена взрывной волной за борт.