Александр Манаков о проблемах и перспективах сельского хозяйства на Ставрополье

­ Александр Васильевич, так уж вышло, что вы возглавили министерство сельского хозяйства Ставропольского края незадолго до того, как разразился финансово­экономический кризис. Высказывались мнения, что самый сильный его удар отрасль почувствует на себе нынешней осенью. Однако экономика региона вроде бы начала подавать признаки роста. Как «чувствует» себя наш АПК сегодня?

­ Мое глубокое убеждение, что сельское хозяйство в России находится в большом кризисе с начала 1990­х годов. Тот удар, который выдержала отрасль в «гайдаровские» годы, когда за кредиты хозяйствам приходилось выплачивать по 200 и более процентов годовых, несравним по своей силе с неприятностями текущего года. Государственная поддержка аграриям тогда практически не оказывалась, а те незначительные средства, что все же выделялись, пока доходили до села, обесценивались в несколько раз. Сегодня проблемы отрасли находят понимание у правительства и парламента края, у федеральных властей: в текущем году на поддержку сельского хозяйства Ставрополья будет выделено около пяти миллиардов рублей, из них 1,8 миллиарда уже пришли в край. Однако нынешней осенью, этого нельзя не признать, проблемы обострились. Еще больше, чем в прошлые годы, заявил о себе диспаритет цен. К примеру, возьмем растениеводство: в 2007 году тонна ставропольского зерна продавалась в среднем по 4570 рублей, в 2008 году – по 4372 рубля, а в первом полугодии 2009 года за нее давали всего 4183 рубля. Сегодня крестьяне вынуждены отдавать зерно фактически на уровне себестоимости ­ по 3,6­3,7 рубля за килограмм. Остается лишь надеяться, что с открытием государственных зерновых интервенций будут восстановлены справедливые цены на зерно, что позволит достойно оценить работу хлеборобов.

­ Кстати, об интервенциях. Не секрет – об этом писала недавно и наша газета, – что в нынешнем году Минсельхоз РФ уже несколько раз откладывал их начало. Как влияет на аграрный сектор это промедление?

­ Производители, конечно, оказались в сложном положении. Затягивание сроков проведения интервенций приводит к удорожанию зерна, размещенного на элеваторах. Ситуация усугубляется началом уборки сахарной свеклы, кукурузы, подсолнечника, осеннего сева озимых культур, на проведение которых требуется, по самым скромным подсчетам, около пяти миллиардов рублей. На погашение кредиторской задолженности необходимо еще около 15 миллиардов. По сути, край полностью готов к участию в закупочных интервенциях: есть три миллиона тонн зерна для реализации за пределы региона, аккредитована элеваторная емкость на 430 тысяч тонн, действуют три консультационных центра, организовано четыре площадки удаленного доступа. Нет лишь объявления о начале интервенционной кампании. Ждем.

­ А насколько, по вашему мнению, аграрной отрасли вообще необходимо государственное регулирование, и в какой форме оно может быть наиболее эффективным?

­ Этот вопрос в последнее время активно обсуждается в обществе. Чтобы ответить на него, обратимся к мировому опыту. Сегодня число голодающих в мире достигло миллиарда человек. Где они живут? В основном в Африке и странах Юго­Восточной Азии, то есть там, где государственная поддержка сельскому хозяйству не оказывается. И, напротив, самые развитые страны ­ США, Япония, страны Евросоюза и другие ­ давно и однозначно решили для себя вопрос о госрегулировании сельского хозяйства. Их даже упрекают в том, что поддержка аграрной отрасли зачастую перерастает в откровенный протекционизм. Наша задача в том, чтобы определиться, по какому из двух путей идти. На мой взгляд, выбор очевиден.

Если говорить о мерах государственной поддержки, то на сегодняшний день они сводятся к нескольким главным направлениям. Первое – это социальное развитие сельских территорий. Оно включает в себя оказание финансовой помощи селянам в приобретении жилья, водоснабжении, газификации и электрификации в форме компенсации части понесенных затрат. Не буду называть цифры, скажу только, что такая поддержка весьма эффективна, хотя на селе еще много предстоит сделать, особенно по водоснабжению, проблемы с которым есть практически в каждом районе края. Второе направление связано с участием государства в установлении цен на сельхозпродукцию. Ключевую роль здесь, безусловно, играют закупочные интервенции. И, наконец, третье – это стабилизация доходов производителей за счет частичной компенсации понесенных затрат по разным направлениям, а также прямого субсидирования. Мы компенсируем часть процентной ставки по кредитам, возмещаем часть расходов на страхование посевов сельскохозяйственных культур и т.д. Прямые субсидии направляются на содержание племенного поголовья, владельцам личных подсобных хозяйств, сдающим молоко на переработку. Опять же благодаря вмешательству государства ГСМ для проведения сельхозкампаний аграрии закупают по ценам ниже рыночных.

Вообще я считаю, что неэффективных форм господдержки быть не может. Другое дело, что бывает недостаточно выделяемых на нее средств. Сравним. В прошлом году из бюджета Евросоюза на каждый евро реализованной сельхозпродукции производитель получил в среднем 36 евроцентов. Плюс многие европейские страны выделяют фермерам средства из собственных бюджетов. Размер господдержки отечественных сельхозтоваропроизводителей в 15­20 раз меньше. Но в мае нынешнего года была утверждена Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, в которую вошла и концепция продовольственной безопасности. Предполагается, что российский АПК пойдет по пути развития биотехнологий и импортозамещения по основным видам продовольствия и за счет этого удастся остановить истощение земельных ресурсов и сокращение площади сельскохозяйственных земель, предотвратить захват национального зернового рынка иностранными компаниями, ограничить распространение генетически модифицированных продуктов. Но достижение этих целей будет возможно лишь при условии усиления участия государства в регулировании сельскохозяйственной отрасли и увеличения объемов господдержки.

­ Александр Васильевич, знаю, что вы работаете в отрасли уже 28 лет. Многие изменения происходили на ваших глазах. Скажите, что ценного за эти годы сельское хозяйство потеряло, а что приобрело?

­ Советский период отечественной истории часто ругают. Но, на мой взгляд, не всегда заслуженно. Возьмем, к примеру, систему планирования производства в сельском хозяйстве. Она нравилась далеко не всем. Это понятно: что сеять, когда и сколько, когда косить или осеменять скот ­ зачастую команды поступали от людей, скажем так, не совсем компетентных в этих вопросах. Но были в этой системе и плюсы: государство давало заказ сельхозтоваропроизводителям, и они могли быть уверены в том, что их продукция будет востребована. Или другой пример: мол, зарплата у крестьян была очень низкая. Не спорю, зато благодаря колхозам и совхозам развивалась социальная сфере на селе. Строились детские сады, амбулатории, фельдшерско­акушерские пункты, дома культуры, дороги и многое другое.

Сегодня точно так же есть и положительные, и отрицательные моменты. В 1990­е хозяйства получили свободу действий. Кто­то воспользовался ею разумно: толковые руководители сумели выстроить финансовую и производственную политику так, что земля начала приносить им хорошую прибыль. Таких примеров в крае много. Другие в тех же самых условиях начали работать на собственный карман или опустили руки, и в итоге довели свои хозяйства до банкротства. К безусловным плюсам могу отнести развитие сельскохозяйственной науки. Если 20­30 лет назад урожай зерновых в пять­шесть миллионов тонн был ориентиром для Ставрополья, то начиная с 2004 года шесть­восемь миллионов тонн зерна в год стали для нас нормой. Даже в нынешнем, исключительно неблагоприятном по погодно­климатическим условиям году, сельхозтоваропроизводителями края собрано около семи миллионов тонн зерновых. На поля пришла техника, о которой раньше можно было только мечтать. Когда я только начинал работать в сельском хозяйстве, у нас на весь район была единственная тяжелая дисковая борона. Казалось, вот это машина! Сегодня же на фоне современных почвообрабатывающих агрегатов, комбайнов и тракторов она выглядела бы как артефакт из каменного века.

­ Что, по вашему мнению, можно назвать главным богатством ставропольского АПК?

­ Без сомнения, это люди ­ крестьяне. На их долю выпало столько испытаний, что трудно себе представить. Подчас они клонились до земли, казалось, еще чуть­чуть ­ и не выдержат, но нет ­ раз за разом поднимались с колен, выпрямлялись и продолжали работать, кормить страну. Сейчас много говорят о том, что село стареет, молодежь уезжает в города. Да, от этого не уйти ­ это процесс, характерный не только для России. Но не все так плохо. Я часто бываю в хозяйствах и вижу: там, где строится жилье, где создаются нормальные бытовые и социальные условия, есть достойно оплачиваемая работа, внедряются новые технологии, молодых сотрудников очень много. Им самим интересно работать, реализовывать свои знания и способности. А значит, село, несмотря на все разговоры, будет жить.