Современные писатели Ставрополья в новой антологии

В предваряющем сборник коротком обращении к читателю секретарь правления Союза писателей Ставрополья Александр Куприн отмечает, что главной целью издания Антологии было познакомить широкую аудиторию читающих земляков, особенно молодежь, с «активом» современного литературного «отряда» родного края. Он также приглашает всех к дальнейшему сотрудничеству: поэты и прозаики готовы побывать в том или ином районе, городе, производственном или учебном коллективе, провести творческие встречи, послушать мнения и пожелания, поделиться новыми задумками. Кстати, в помощь читателю книга построена таким образом, что работы авторов предваряют их автобиографии, в основном каждый представляет себя сам, как считает нужным. Есть жизнеописания совсем коротенькие, сугубо фактические, как у Валентины Дмитриченко и Тамары Сухоруковой из Невинномысска, а есть более подробные, своего рода попытки небольшой, но все–таки исповеди, как у Олега Воропаева из Новопавловска. Он, родившийся за полярным кругом, пишет: «Тридцати лет от роду впервые увидел цветенье садов, переехав в Новопавловск, на родину предков–казаков...». Согласитесь, если офицер милиции подчеркивает это в своей биографии, значит, это для него особенно важно. Как несомненно важен для пятигорчанина Анатолия Трилисова памятный эпизод из детства, когда по лютому морозу он парнишкой бежал через весь город на занятие поэтической студии при Ростовском дворце пионеров, а к ним возьми да и прийди тогда еще совсем молодой, но уже знаменитый поэт Николай Доризо! С симпатичным философским подтекстом начал себя представлять Николай Сахвадзе из Солнечнодольска: «Родился я в понедельник, 27 февраля...». А как задевает финальными словами короткая исповедь мудрого Игоря Романова: «Работа над строчками пока еще продолжается...». Ох, непросты вы, люди творческие, то вы обидчивы, как малые дети, то прямо–таки мистически всевидящи, глубоки и проницательны.

Приглядевшись к биографиям, понимаешь: Антология объединила людей нескольких поколений, многих профессий, разных жизненных установок. И это – хорошее разнообразие, переливающееся непосредственно и на творческие страницы. Причем справедливости ради разместились в алфавитном порядке, независимо от каких бы то ни было авторитетов. И всем выделено поровну книжного пространства. Словом, демократичный подход соблюден и четко, и деликатно, вот с кого бы брать пример многим политическим и прочим общественным деятелям...

Из полусотни авторов Антологии преобладают поэты – их едва ли не вдвое больше, чем прозаиков. Впрочем, некоторые вошли в оба списка: и как стихотворцы, и как мастера прозы, например, Татьяна Корниенко, Валентина Сляднева, Александр Мосиенко, Дмитрий Савченко, Иван Аксёнов, Виктор Ярош. Двое – Василий Звягинцев и Игорь Берег – сочли нужным подчеркнуть литературную «специализацию», прибавив к слову прозаик еще одно – фантаст. Краеведческую основу своих книг отмечает Герман Беликов, причем на отведенных ему страницах приводит только перечень своих трудов и публикаций о себе, оставляя читателю самому решать, что прочесть из названного. Вариант сколь оригинальный, столь и неожиданный, уж у Германа–то Алексеевича нашлось бы немало глав из книг, способных по–своему отразить его творчество. Пятигорчанин Вячеслав Брус (профессор лингвистического вуза, исследователь германской филологии, а также поэтики Шекспира и Байрона) представлен как поэт–переводчик, подтверждением чему – публикуемые в Антологии сонеты. Как видим, панорама интересов, литературных пристрастий и предпочтений достаточно широка.

Рассказать обо всех пятистах страницах и всех пятидесяти авторах, разумеется, невозможно, да и ни к чему. Лучше читателю самому взять в руки книгу и просто перелистать, выискивая то, что ему ближе, понятнее или хотя бы любопытнее. Вот потому рискну сделать лишь несколько кратких экскурсов, не замахиваясь на всеохватность. Незатейливо–симпатичный фантастический рассказ Василия Звягинцева порадовал легкостью стиля и – при всей знакомости, повторяемости сюжета, связанного с путешествием во времени, – человеческим теплом. Только небольшой финальный абзац чуток царапнул морализаторски банальным «выводом» про то, что «все нужно решать и за все отвечать самому»... Почти рядом в сборнике – автор совсем из другого литературного «сектора»: стихи Елены Ивановой наполнены присущим ей серьезным, вдумчивым, я бы даже сказала – придирчиво–строгим взглядом на мир. Правда, подбор приведенных здесь стихов, по–моему, не самый удачный для поэтессы, но это уже дело вкуса!

Иными образами и ощущениями наполнены строки Татьяны Корниенко: тут крепчайшая, кровная связь с природой, с которой автор буквально дышит единым дыханием, тут каждая мысль одновременно и философски широка, и житейски проста, а кругом – горные речки, молодые орлы, ранние птахи... «Выстудил душу застывший очаг, и близится время к закату...». Почему–то мне кажется, что после этих строк многим захочется узнать ближе творчество автора. Редко радует нас новинками Александр Куприн, а вот в Антологии вдруг приятно открывается по–своему неожиданной, сочной любовной и патриотической лирикой. Признаюсь, мне понятнее опять–таки простое, человеческое:

Ночь. Калитка.

Нежный взгляд.

Трав пьянящий аромат.

Мир вокруг –

как дивный сад...

Интересно раскрывается в Антологии Виктор Кустов, начав с того, как с радостной иронией (однако ж не без затаенной гордости) представляет себя: «директорствую и главредакторствую в журнале «Южная звезда». Многие знают и отдают должное этой сфере его труда (попробуйте–ка выпускать регулярно «толстый» литературный журнал!), но здесь уважаемый редактор – в одном ряду со всеми отдает себя на суд читателю. Два небольших рассказа «Этот мир» и «Милая особенность» порадовали хорошим стилем, явственно ощущаемой атмосферой добра и мудрости, и даже некоторая нарочитость сюжетных поворотов не помеха основной задаче: рассмотреть Че–ло–ве–ка. Собственно, это всегда главная цель писательского дела, при всем разнообразии жанров, стилей, сюжетов и прочее. Вот, кстати, автор, тоже публиковавшийся в «Южной звезде», живущий в селе Константиновском, Николай Ляшенко: его «Лещаная балка», по сути, весьма неприхотливый, опять–таки вроде бы давно читанный где–то рассказ о любви, о «разлучнице», о негромкой, «домашней» трагедии чувств оставляет в душе теплый след. Как и отнесенные мною к этой же категории рассказы Владимира Малярова, как наполненные дыханием ставропольской степи стихи Анатолия Маслова, Сергея Овсянникова, Валентины Нарыжной, Витислава Ходарева. В ином настроении читаешь поэтические строки Валентины Слядневой, как всегда, у нее – ритмичные, страстные, пышущие особой энергетикой. А нередко бьющие едва ли не в сердце мучительными переживаниями поэта–гражданина. В наши дни звание это стало не только немодным, но даже и весьма неудобным. И все же, все же...

Все это на глазах

у нас вершилось.

И мы молчали дружно –

рыбий род!

И прятались за шрамы

и за ширмы,

Забыв, что сила мы,

что мы народ.

Мне кажется, «мода» на гражданственность, точнее, жизненный спрос на нее совсем скоро вернется. Нет, я не о политике вовсе. Просто очень нужно, чтобы был кто–то, напоминающий нам: мы – народ! Равно как и то, что при всех невзгодах и перипетиях твоего личного и вообще народного бытия будем помнить: мир вокруг – и правда дивный сад...

Антология решает сразу несколько равноценно важных задач: знакомит широкого читателя с большим кругом авторов, при этом вполне может служить определенным ориентиром в современном литературном пространстве, а в школьной учебной программе будет очень неплохой хрестоматией для освоения так называемого регионального компонента. Ей обязательно должно найтись место на полках всех без исключения библиотек края.