Улица Хетагурова в Ставрополе когда–то была Европейской

Но вначале все­таки это был переулок – Афросимовский: надворный советник М. Афросимов возглавлял расположенную здесь переселенческую контору и держал постоялые дворы, в которых очень нуждался город.

В конце 70­х годов позапрошлого столетия трехэтажный дом на пересечении с нынешним проспектом К. Маркса приобрел прибывший из Польши богатый и предприимчивый Петр Чеглаков и устроил в нем гостиницу «Европа». Отсюда — новое название. Сам же дом долгое время продолжал именоваться чеглаковским. Построенный еще в первой половине ХIХ века, он пережил за свою жизнь столько перипетий, связанных с его назначением и перепланировкой, что это просто чудо, как он еще устоял. Тем не менее стоит и в наши дни, хотя и лишился одного этажа. В советское время тут располагался знаменитый магазин «Рыба».

Поблизости сохранился еще один (под номером 9) трехэтажный, стоящий в гордом одиночестве красавец. Он настолько внушителен, что пройти мимо, не обратив на него внимания, просто нельзя ­ даже при обилии нынешних, вызывающе ярких и импозантных «новых русских» строений. Построил его Сергей Федорович Деревщиков (родился в 1839 году, умер в середине 80­х, точная дата не установлена), который не только немало преуспел в купеческой деятельности, но и успешно проявил себя в гражданской службе: был городским головой, Почетным гражданином города.

Именно на бывшей Европейской находился в 1804 году Высочайше утвержденный Ставропольский (вначале Кавказский) Приказ общественного призрения, благодаря которому, говоря по­современному, в городе и губернии координировалась работа школ, сиротских домов и других учреждений, занятых воспитанием детей. Само здание Приказа не сохранилось. Но известно, что оно находилось рядом с деревщиковским домом, и после смерти его хозяина было продано как раз Приказу общественного призрения под новый больничный корпус. В 1927 году советские власти открыли в нем заслуживший потом широкую известность Химико­бактериологический институт, или «химбак», как говорили тогда многие горожане. Перечисление организаций и учреждений, которые базируются нынче в этом особняке, заняло бы слишком много места…

В списке домов и дворовых мест, сохранившемся в архиве за 1881 год, я обратил внимание на дом № 6, владельцем которого значился «Любомирскiй, докторъ». Не без труда разобрал написанный чернилами «Формулярный список врача при Ставропольской гимназии, коллежского советника Павла Корнеевича Любомирского», датированный 1883 годом. Тогда потомственному дворянину исполнилось как раз 40 лет. В Ставрополь он был направлен «по окончании курса наук в Императорском Московском университете, в службу вступил с разрешения наместника Кавказского согласно его просьбе назначен на должность младшего окружного врача ведомства Ставропольской палаты Государственных имуществ тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, октября четырнадцатого». Потом стал врачом при Ставропольской гимназии и пансионной больнице. Судя по всему, это был преданный своему делу человек, прекрасный врачеватель: за усердную службу его наградили орденом Св. Станислава 3­й степени, имеются также сведения о том, что он проявлял «самоотвержение при уничтожении заразительных болезней».

У Павла Корнеевича и его жены Ольги Матвеевны, как выяснилось, было четверо детей: причем рождались они аккурат через два года – в 1868 году появилась Мария, затем Анна, Лидия и Николай. Интересно, нет ли в городе кого­либо из их потомков? …А еще я побывал здесь в... частной персидской бане. Точнее, не в ней самой, а во дворе дома № 14, где она когда­то находилась. И, представьте себе, ее одноэтажное, приземистое, приспособленное сейчас под жилье строение тоже сохранилось. Вот уж не думал!.. Показала мне его живущая в этом доме Нина Федоровна Малышева, приятная женщина, активная общественница ­ из тех, о которых говорят: ей до всего есть дело. В былые времена эта банька была знаменита тем, что в ней, кроме всех прочих удовольствий, нуждающиеся могли пройти «курс лечения» от ревматизма и кожных заболеваний с помощью самой настоящей, доставляемой из Персии лечебной грязи.

Архивных сведений об эффективности заморских грязевых ванн найти, правда, не удалось. Зато в руки попал другой, весьма любопытный документ за 1925 год (расцвет нэпа). Это заключение городской комиссии по заявлению бывшего владельца бани Александра Степановича Анурова (в 1917 году он лишился этой собственности) с просьбой вернуть ее назад: «Данная баня, как предприятие кустарного типа, может кое­как существовать и тем приносить населению пользу ­ только при обслуживании ее личным трудом предпринимателя». Вот так: вернуть можем, но никаких наемных работников! Страна уже восемь лет жила без «проклятых эксплуататоров», и назад пути не было. Но прошло несколько десятилетий, и оказалось: все может быть… Кстати, Ануров в основном «личным трудом» и вел свое банное хозяйство. Помогали ему всего два работника: банщик и истопник.

Ну и, конечно, незабываемая страница в истории города ­ переименование бывшей Европейской в улицу имени Коста Хетагурова. В тот год, а точнее, 15 октября 1959 года, в столетие выдающегося поэта и художника, на городском бульваре, в том месте, где начинается улица, открылся памятник работы скульптора Ф. Перетятько.