Ах, как хочется вернуться…

Представьте себе маленькую улочку с десяток хатенок. Недавно здесь поселилась новая семья — муж с женой и двое детей. Девочку лет шести звали Валерией, или попросту Леркой, а годовалого мальчика Вадиком. Он спал с родителями в наспех накрытой пристройке, а Лерка — в закутке кухни без крыши и без потолка, в оконном проеме — одни ставни. Гулять Лерку пускали редко, поскольку надо было нянчить малыша. Ватаге же ребят хотелось вызволить Лерку из плена и побегать вместе. Вот они и собрались у ее окна, сунули головы в проем, зовут. Катька, Микола, Клавка и Борис. Лезут в два ряда. Микола навалился на всех да как реванет дурным голосом: бе-е–е! Родители Лерки испугались: что оно за черт?! Отец выскочил босиком, в кальсонах. Подкрался и как врежет кнутом, всем сразу. Ребята с визгом кто куда. После Катька скажет: «Как больно-то было!»

Так эта ватага и носилась с Леркой вместе то в чужой сад, то в огород. И доставалось же им! Да и было за что. Правда, меж собой никогда они не ссорились и не дрались тоже.

Рядом жил владелец богатейшего сада по фамилии Лямец. Как-то ребята попросили Лерку узнать, дома ли Лямец. Лерка пошла во двор, увидела лишь девяностолетнюю бабушку, его мать, и доложила, что того дома нет. Налетели все, как ветер, в сад. Рвут, кромсают, как вдруг этот Лямец выскакивает голый и с вилами наперевес. Белый, жирный. Видно, купался. Лишь платок на плечах. Летели дети кто куда. А Лерка пропорола ступню чубуком от дерева. Кровищи текло! Микола один отозвался на беду. Принес керосин, залил рану и туго набил землей, сказал деловито: «Заживет».

А еще мимо них возили овощи на волах, так ребята как черти из табакерки выскакивали: «Дайте! Дайте!» Возница иногда бросал им, а то и кнутом хлестанет.

Летом ватага спала в сарае у Катьки с Миколой. У родителей было одиннадцать детей. Старшие в городах где-то. Остались лишь эти двое. А хата хоть и большая, но комната одна. Вот детвору в сарай и спровадили. В углу там еще и свинья отгороженная жила, а дети — четверо — на топчане. Хохочут до одури, а летом ночи короткие. Только заснут, уже и вставать пора. Миколе надо гнать корову в стадо. Вот мать его на заре стучит в дверь: «Миколушка, вставай!». Тишина. Стучит, но теперь злее и громче. Дети с трудом встают, нехотя выходят. А Миколу мать «гладит» палкой по голой спине, но он не убегает. Размазывает слезы чумазым кулаком, гонит корову, а мать гонит его.

Прошли годы… Миколе с Леркой было уже за двадцать, когда им привелось встретиться. Она спросила, отчего это он грустный? «С отцом поссорился, – отвечал Микола. – Отец упрекнул, мы же тебя, мол, воспитали». Микола помолчал, усмехнулся: «Воспитали»…. Если пороли пять раз в день, так это был праздник, а то ведь пороли и по пятнадцать…» Лерка хохотала до колик в животе…

Прошли еще годы. Микола (теперь Николай Савельевич) давно «выдурился», выучился в солидном киевском институте. Страна направила его работать в Анголу, и, поработав там несколько лет, он первым ворвался на свою малую родину на иномарке. Изредка приезжает в село, вспоминает, как они там шалили. Как однажды маленькая братва заявилась на окраину, где в землянке жили старик со старухой. Постучали им в окошко, а Микола прижал лицо к стеклу, чтобы расплющились нос и губы и получилось смешно и страшно. Дед метнулся с посохом к двери, а дети уже и разбежались…

Разбежались, разъехались по белу свету и теперь уж никогда не встретятся. Ну разве только на небесах!

Ах, как хочется вернуться…