Голод на Ставрополье 1932-1933 годов

Но были и другие причины, явившиеся предпосылками голода, и прежде всего - насильственная государственная политика по отношению к крестьянству и казачеству, особенно в южных районах Центрального Черноземья, Урала, Поволжья, Украины, Дона, Кубани и Ставрополья.

И коллективные хозяйства, и единоличники Северного Кавказа были по существу разорены непосильными хлебозаготовками 1930-1931 годов. Крестьяне, пытаясь сопротивляться, надеясь на справедливость, обращались в органы власти с жалобами, которые чаще всего оставались «гласом вопиющего в пустыне». В отдельных случаях, когда бесчинства приобретали особенно широкий размах и огласку, руководство было вынуждено «реагировать». В Государственном архиве Ставропольского края сохранилась жалоба партизан, бедняков, середняков с. Старомарьевка Ставропольского района председателю ВЦИК М. И. Калинину на действия работников сельсовета И. Г. Иванова и И. В. Елунина. В жалобе сообщалось, что в ходе заготовительной кампании в августе-сентябре 1930 года трижды корректировался план хлебозаготовок, в результате чего он возрос вдвое, достигнув 100 пудов на один середняцкий двор. Из-за невыполнения заданий сельсовет практиковал обыски, штрафы, запугивание, принудительное изъятие зерна. После проведения подобных акций среди жителей села были отмечены случаи заболевания и смерти, покушения на самоубийство. В феврале 1931 года Ставропольский райисполком сообщил в секретариат ВЦИК, что «за искривление политики советской власти в деле хлебозаготовок» И. Г. Иванов и И. В. Елунин осуждены.

Обстановка накалилась к зиме 1932 года. Выполнить план хлебозаготовок не удавалось. Руководство страны упорно не хотело учитывать существенное (почти вдвое) снижение урожайности. Город требовал от села все больше хлеба, мяса, молока.

«Все сроки для выполнения плана хлебозаготовок в районе истекли, а между тем сдано государству на 15 декабря только 71,6 процента, - писала газета Ставропольского района «Власть Советов». - Хлеб есть, его нужно взять решительным разгромом организованного кулачеством саботажа».

Продолжая разоблачать кулацкие элементы и «недобитых белогвардейцев», средства массовой информации обратили свой гнев на «перерожденцев», проникших в ряды партии. Тем более что постановлением ЦК ВКП(б) от 10 декабря 1932 года было предписано в течение 1933 года провести чистку членов и кандидатов в члены партии. Появились заголовки: «Беспощадно карать врагов с партбилетами!», «Вон из рядов партии предателей!», «Освободить партию от оппортунистов, ставших пособниками саботажников хлебозаготовок!».

«Вот классовый враг, - привлекала заголовком «Власть Советов», усиливая впечатление подходящей карикатурой, - Грачевский сельсовет за последнюю пятидневку дал всего 40 центнеров хлеба, что составляет 1 процент годового плана. Такое низкое поступление хлеба объясняется тем, что в руководство сельсовета пролез отъявленный враг рабочего класса, организатор кулацкого саботажа. Вот он. Поветкин, член ВКП(б), зам. председателя сельсовета, он же предкомсода, спрятал в яму 4,5 центнера муки и зерна, кроме того, имел не спрятанных 3,5 центнера муки и кукурузы. Классовый враг Поветкин, прикрывшись партбилетом, дезорганизовал работу сельсовета и комсода и разлагал партийную организацию изнутри. Этот классовый перерожденец изгнан из рядов партии, он должен быть сурово наказан пролетарским судом».

В крае увеличилось число преступлений: часто на это толкал именно голод. В той же газете «Власть Советов» постоянно печатались «Информационные сообщения нарсуда». Знакомясь с ними, поражаешься неадекватности наказания за преступления: десять лет лишения свободы за «кражу 2 кг ячменя». Или в одном из номеров читаем: «23 ноября 1932 года в с. Татарка выездной сессией крайсуда осуждены Кузьминов Фрол Егорович, 36 лет, лишенный избирательских прав, Кузьминов Филипп Степанович, 23 лет, и Чальцев Кирилл Степанович, 38 лет, единоличник, середняк. Эти лица в августе месяце похитили бугая, принадлежащего колхозу «Долой собственность», и зарезали его. Кузьминов Ф.С. приговорен к лишению свободы сроком на 10 лет, Чальцев К.С. и Кузьминов Ф.Е. подвергнуты высшей мере социальной защиты – расстрелу».(!)

Часто случаи краж, укрывательства зерна, саботажа в ходе хлебозаготовок рассматривались прямо на местах. Судьбы человеческие вершили сами колхозники или коммунары, порой захлестываемые эмоциями, вызванными искусственно разжигаемой ненавистью.

Для того чтобы заставить регион выполнить план хлебозаготовок, на Северный Кавказ прибыла комиссия с чрезвычайными полномочиями. Её возглавил секретарь ЦК партии Л. М. Каганович, членами комиссии были А. И. Микоян, Г. Г. Ягода (ОГПУ), А. В. Косарев (ЦК ВЛКСМ). В результате действий комиссии в ряде районов зерно в колхозных амбарах, у единоличников выгребли, что называется, подчистую, включая семенные фонды. Из партии исключили до 50% сельских коммунистов. Непокорных крестьян беспощадно выселяли в места «не столь отдаленные».

Несмотря на нечеловеческие усилия, план по хлебозаготовкам так и не был выполнен. Следом началась заготовка семян. В газете появились заголовки: «Государство семян не даёт – они должны быть собраны в колхозе», «Поднять ярость колхозных масс на борьбу с контрреволюционным саботажем за полную засыпь семян, подготовку коня, ремонт инвентаря!». И снова: «Боевое задание партии не выполнено». Сеять часто было нечем, во многих хозяйствах не осталось тяглового скота, он пал или был съеден. Дальше - больше: 5 марта 1933 года вышло постановление Северо-Кавказского краевого комитета о весеннем севе, которое предусматривало привлечение на полевые работы коров и бычков-третьков.

Не удивительно, что в такой ситуации регион был доведён до состояния голода. Надо сказать, факт трагедии в отличие от голода 1921-1922 годов в официальной пропаганде отрицался. В краевых газетах о нём не было написано ни строчки. Хотя тем, кто умел читать между строк, конечно, не в полной мере, но был ясен масштаб беды. Так, газета «Власть Советов» перепечатала статью из «Правды», где говорилось, что слухи о голоде в России, появившиеся в зарубежной прессе, – наглая клевета...

Сохранившиеся в крайгосархиве, правда, в небольшом количестве, документы, приоткрывают завесу секретности, созданную (по заданию свыше, разумеется) средствами массовой информации. Без комментариев приведём некоторые из них.

По данным оперсектора ОГПУ по Ставропльскому району, в колхозах им. Сталина и им. Буденного к середине марта 1933 года от недоедания опухли 21 человек колхозников и 18 «безродных стариков». Несмотря на просьбы голодающих об оказании продовольственной помощи, правления колхозов, сельсоветы и партийные ячейки отказывали на том основании, что они (просящие то есть) не принимают участия в работе колхозов. То, что колхозники от истощения не имели сил для работы, во внимание не принималось.

Из информации председателя Ставропольского райисполкома Логвиненко председателю Северо-Кавказского крайисполкома Ларину от 21 марта 1933 года узнаём: в большинстве колхозов района продовольственная помощь в порядке выдачи зерна на трудодни составляла по 300-500 граммов. Однако по колхозам четырех сельсоветов – Темнолесского, Татарского, Михайловского и Надеждинского - от голода умерли 296 человек, в сотнях хозяйств имелись опухшие от голода. Семьям колхозников еще оказывалась небольшая помощь мукой и овощами, в отношении единоличников « за отсутствием ресурсов» подобных мер не принималось.

Снабжение продовольствием города Ставрополя также было недостаточным. На заводе «Красный металлист» отмечено 8 случаев смерти от недоедания, на кожзаводе – 12. По статистическим данным за 1932 год, среди различных групп населения города зарегистрирована смертность до 8 человек, в 1933 – до 70 человек в день(!), главным образом от истощения.

Настроения, царившие в ту пору, передаёт докладная записка «Об учительстве» начальника сектора ОГПУ Ставропольского района Панова в ОГПУ Северо-Кавказского края в июле 1933 года. В ней отмечены факты «массового бегства» учителей из Ставрополя. По норме на семью одного учителя ежедневно полагалось 800 граммов хлеба, фактически выдавалось 500. Снабжение учителей другими продуктами не производилось вовсе, на рынке их тоже не было. Только в июле 1933 года из города уехали 30 человек, поскольку, по слухам, в других местах учителям выделялись положенные 800 граммов. Причины «бегства» уполномоченный ОГПУ усматривал и в том, что учителя с «бывшим прошлым» раздували ситуацию со снабжением. В докладной записке приводятся следующие высказывания педагогов: «К чёрту из Ставрополя – здесь сдохнешь с голоду», «Советская власть устроила тупик, из которого мало кто выйдет живой», «Ленин говорил, что учительство надо поднять на высоту, а получается наоборот – учительство от 500 граммов хлеба стало ни на что не похоже», «Если хочешь видеть трупы погибших от голода людей – приезжай в Ставрополь», «В г. Ставрополе существует организация по людоедству, занимающаяся хищением детей»…

Горожане могли выехать в другую местность, крестьяне – нет. В это время в стране была введена единая паспортная система. Паспорта должны были иметь все, кроме селян. Обезумевшие от голода люди пытались уехать в районы, где вроде бы можно было прокормиться, но появившиеся на дорогах заградительные отряды водворяли их назад.

Гораздо позднее мы узнали: в то время, когда десятки миллионов людей в стране голодали, за границу было вывезено 18 млн. центнеров зерна в обмен на промышленное оборудование для «строек социализма». Этот хлеб мог спасти миллионы крестьян от ужасной смерти. Именно тогда среди ставропольских мужиков появилась невесёлая поговорка: «Всю пшеницу отправили за границу, а курай, лебеду – колхозникам на еду».

Из 75 районов обширного тогда Северо-Кавказского края голод охватил 44. В центре, наконец, начали осознавать серьёзность положения: 25 февраля 1933 года вышло постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «О семенной помощи колхозам и совхозам Украины и Северного Кавказа». Это несколько смягчило ситуацию. Северо-Кавказскому региону отпускалось 9 300 тыс. пудов зерна.

Но время повернуть вспять было уже невозможно. По оценкам некоторых ученых, в целом на Северном Кавказе от голода умерли, по разным источникам, от 350 тыс. до 1 млн. человек.

* * *

Это была действительно всенародная трагедия. И по меньшей мере странно слышать безнравственные выпады нынешнего руководства Украины, которое, преследуя свои политические цели, пытается создать ажиотаж вокруг страданий только украинского народа и даже вести речь о некоем геноциде. В Советском государстве и в нашем крае люди гибли от голода независимо от своей национальности... Горькие и страшные уроки истории и сегодня кому-то не идут впрок.

Елена ГРОМОВА - сотрудник Государственного архива Ставропольского края.