Луч красоты

В предрассветный час одного из последних дней уходящего 2005 года ехал я по делам из Ставрополя в Пятигорск. Светать стало, как только проехал Курсавку, и вот что я увидел. Остынув за ночь, атмосферная сырость приобрела зримый образ густого, медленно клубящегося тумана. Тяжелый, он аккуратными рядами округлых продолговатых валов заполнил низменные места, балку, в которой расположена Курсавка, и вообще все пространство справа от дороги, до самого горизонта, скрывая подробности ландшафта. В предрассветной тишине туманная масса медленно-медленно наполнялась тусклым, мерцающим светом.

Еще более захватывающая картина открывалась за клубящимся простором. Черные, не покрытые снегом горы Пятигорья четко вырисовывались над подвижным перламутровым ковром тумана, и лаконичная выразительность их строгого узора подчеркивала сияющую всеми цветами красоту Главного Кавказ-ского хребта, снежные вершины которого поднимались из-за горизонта.

Крайний справа монументальный Эльбрус горел отраженным светом восходящего солнца ярче других вершин, и небо вокруг него было светлым и прозрачным.

Все виденное мной раньше померкло в сравнении с этим. Чудесным образом невзрачное местечко преобразилось, наполнившись ослепительной красотой.

Однажды нечто подобное мне уже доводилось видеть.

То место было еще безрадостнее — кусок полупустыни, заброшенный в Каспийское море. Островок, созданный грязевым вулканом и образовавшейся вокруг него песчаной отмелью. Выгоревшая, потрескавшаяся под солнечными лучами серая глина склонов и серый песок отмели. Трава — только полмесяца весной. По периметру остров – чуть больше шести километров, островной поселок состоял из четырех вагончиков. Я жил на этом островке и регулярно для поддержания спор-тивной формы оббегал его.

Стояла осень, и был закат.

Бежал я легко, привычно, ветра, так часто мешавшего моим пробежкам, не было. Я миновал уже треть обычного маршрута, тропа завернула за вулкан, и передо мной открылась панорама, вид которой заставил в прямом смысле оторопело сесть на песок. Слева от меня ярко-красное солнце опускалось в море, зыбкая алая дорожка от самого горизонта тянулась к берегу. Справа бледный диск точно такого же размера — восходила луна. Только узкая полоска быстро темнеющего неба отделяла ее от моря. Два светила раскрасили небо каждое по-своему: солнце — в теплые, шафрановые тона, луна — в серебристо-синие, скорее, даже темно-голубые, с сиреневым. В лагуне, склонив шею в кротком немом вопросе, плыл одинокий лебедь. Если бы какой-то живописец, набравшись храбрости, запечатлел этот вид на холсте — разноцветное небо, с солнцем и луной, лагуну с белой птицей, плывущей в розово-синей воде, его работу обязательно назвали бы китчем низкой пробы. Слишком уж сказочно и красиво, не так как в жизни!

Эта полузабытая картина вспомнилась мне ввиду перламутрового простора, украшенного черными сверкающими узорами на горизонте. Вот как в один миг может преобразиться любое, самое неприглядное местечко, стоит только лучу некой, недоступной нашему восприятию красоты обласкать его. Может быть, этот луч вечно блуждает по маленькому шарику нашей планетки, и мне дважды посчастливилось видеть действие его света.