С кем останется ребенок после развода - с матерью или отцом

Самка

Она поведала мне собственную историю, которую пережила несколько лет назад. Ее муж, в своем кругу человек небезызвестный, как и она сама, после десяти с лишним лет счастливой семейной жизни запил под впечатлением политических событий 1991 года. Молниеносное разрушение страны произвело эффект Тунгусского метеорита. У многих людей души тогда сгорели дотла. Как бы там ни было, но остается фактом: ее мужа будто подменили. Жена все силы бросила на то, чтобы спасти его. Те, кому знакома эта беда, знают, каких усилий, чаще всего бесполезных, стоит это «спасение» и как от него страдают дети, пока мама гоняется за отцом по всему городу, вытаскивая его из сомнительных компаний и рискованных происшествий. И как не спит ночами, сколько просит, молит, требует или в отчаянии скандалит... Пьяная история продолжалась не один год и логично подвела к неизбежному разводу. Валентина в это время приобретала второе высшее образование. Однажды бывшая свекровь, тоже, кстати, в прошлом «чин», предложила: пусть дети отдохнут у нее в деревне, полакомятся фруктами и ягодами. Ни о чем не подозревавшая Валентина согласилась и передала двух своих девочек в руки заботливой бабушки. Прошли каникулы, младшая дочь вернулась домой, а старшую... оставили себе, сообщив, что теперь она будет жить с отцом и никогда не вернется к матери.

Начались изматывающие судебные заседания. Появились и «аргументы», порочащие мать и угрожающие ее праву на собственного ребенка. В то время как муж, отец ее детей, выглядел жертвой безответственной женщины. А дальше как в самом примитивном телесериале: стрельба по шинам автомобиля, в котором Валентина приезжала в надежде увидеть и забрать свою дочь, милицейские облавы. Ничего не зная о дочери, она даже наняла частного детектива и психолога. Однажды сумела передать для девочки куклу, которая, трудно вообразить, была порезана на куски и закопана в землю... Валентина Васильевна похудела на 28 килограммов. Муж названивал: «Ты еще не повесилась?». Судебные заседания постоянно переносились, решения, принятые одним судом, отменялись другим. В какой-то момент Валентина поняла, что она уже не женщина, не мать, не член общества, не профессионал, а только затравленная самка, у которой забрали детеныша. Даже милиционеры, мобилизованные на защиту дочери от матери, однажды взревели: «Сколько же можно мучать эту женщину?».

Три года, четыре месяца, семнадцать дней продолжалась эта борьба не на равных, и однажды свершилось. Суд-таки окончательно присудил вернуть старшую дочь матери. И вновь машина, милицейское сопровождение, слезы, угрозы. «Справитесь ли вы с дочерью, ведь она забыла вас, может быть, даже боится? - спросили тогда у Валентины. «Да ведь я мать ее», - крикнула она в ответ. Всю дорогу обнимала дочку, гладила по шелковым волосам, бесконечно говорила с ней, пела песенку. Голос сорвала.

Двенадцать

Об этой истории я оповестила двенадцать человек — этакий импровизированный суд присяжных. Разумеется, в настоящем суде для юридического обоснования были бы необходимы факты, проверенные следствием. И все же хотелось услышать мнения «по поводу» и по существу. Хотелось расширить рамки сюжета.

Среди моих двенадцати были студенты психологического и юридического факультетов, два пожилых врача, один писатель, несколько соседей и разные другие люди. Не буду приводить мнения каждого из них, но общий «голос» таков.

Самое сложное в семейных трагедиях определить вину и правоту каждого. Не случайно же в народе говорят: чужая душа – потемки, муж и жена – одна сатана. Неуемная злоба порождает еще большую злобу, и тогда оказывается, что нет более жестоких и мстительных людей, чем муж и жена, растерявшие любовь. Несомненным остается одно: расплачиваются за это дети.

Тем не менее именно они в тяжбах бракоразводных процессов привлекаются в качестве участников, ибо уже десятилетнему ребенку разрешено выбирать, с кем и у кого он хочет жить, кого предпочитает в спорном случае – мать или отца. Что же получается? В 10 лет позволяют совершать судьбоносный поступок. А ведь существуют особенности детской и юношеской психики, когда в период примерно с 12 до 17 лет ребенок внутренне стремится «освободиться от всех» и неосознанно даже стать «сиротой». Юное существо словно манит бездна, испытание ужасом – так называемое «трагическое мироощущение». Понимают ли это взрослые? Имеют ли в виду в своих решениях судьи? Собственно, это момент медико-психологический, в котором обязательно должна учитываться генетическая, если хотите – космическая связь матери со своим ребенком.

Вот почему многие из моих «присяжных» говорили о необходимости участия психолога в судебных бракоразводных процессах. А один, по профессии бухгалтер, предложил, чтобы среди заседателей обязательно был и священнослужитель, внимающий божественному голосу совести.

Сама же Валентина Васильевна, пережив свою драму и встав на сторону жены чиновника, сказала мне следующее:

- Нет слов, без матери или отца трудно вырасти здоровым человеком. Но что бы ни было, надо понимать: мать человеку не заменит никто. Вдумайтесь, - подчеркнула она, - почему матери, даже не очень хорошей, ребенок, по чистоте своей души, прощает все? А на отца, если он неправ, таит обиду? Без матери наши многострадальные дети превращаются в абсолютных сирот. И они это, как никто, чувствуют, в своей детской мудрости — об этом знают...