Христос воскресе! - заголовок пасхального номера газеты «Власть труда» 1918 года

Редактором газеты был Михаил Морозов (на снимке), известный партийный работник, сыгравший важную роль в установлении в губернии советской власти. Он руководил большевистской газетой с ноября 1917 года.

Удивителен этот номер 90-летней давности, сплошь причудливый симбиоз старого и нового. Сразу после радостного возвещения о воскрешении Христа помещена корреспонденция с примечательным заголовком: «Не забывайте партии». Ее автор озабочен тем, что многие члены коммунистической партии (большевиков), с головой уйдя в работу в различных советских учреждениях, заметно снизили свое участие в деятельности организации. Этим воспользовались меньшевики и правые эсеры. Массы их партийных работников устремились в деревню. В связи с чем необходимо было развернуть свою партийную пропаганду, культурно-просветительскую деятельность.

Уже тогда выдвигались требования строжайшей партийной дисциплины: «Каждый сознательный партийный работник, работающий в Советах, занимающий ответственный пост, обязан не предпринимать никаких важных дел без ведома партии, т.е. того могучего коллектива, который кует единую тактику и единое сознание...».

Здесь же рассказывается о праздновании 1 мая в Ставрополе. Выдалась прекрасная погода, благоприятствующая торжествам. На территории Верхнего базара (ныне площадь им. Ленина) собрались солдаты Красной армии, рабочие, почтовые служащие, железнодорожники со знаменами и плакатами, поддерживающими советскую власть. Стройными рядами во главе с оркестром двинулись по Романовской улице (часть ул. Ленина от пр. Октябрьской революции) вверх, оттуда на новый и старый Форштадт и через Варваринскую (ул. Р. Люксембург) вышли на Николаевский (пр. Карла Маркса). Среди манифестантов была группа, привлекавшая всеобщее внимание, - инвалиды на костылях, с палками. По замыслу организаторов, они должны были проиллюстрировать ужасные результаты «бойни империалистической войны».

Около бывшего дома губернатора, где разместился Совет народных комиссаров, колонна остановилась. С балкона дома демонстрантов приветствовали председатель Совета народных комиссаров А. Пономарев и глава губернского исполнительного комитета Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов А. Вдовиченко.

Мы же, оставив первомайскую процессию, читаем далее газету. «От комиссара продовольствия и торговли Ставропольской губернии, - гласит объявление на первой полосе газеты, - довожу до сведения граждан г. Ставрополя, что с сего числа будет производиться продажа овощей, как-то: квашеной капусты, бураков, лука, пастернака, картофеля...». Это все, что могли предложить к празднику власти охваченной смутой губернии.

Эх, вспоминал обыватель, а какова была реклама прежних лет, расхваливающая коньяк Шустова «Золотой колокол», кахетинское № 106, награжденное золотыми медалями, удельные вина имений «Ливадия», «Абрау», местное пиво Салиса и Антона Груби, двинскую семгу, паюсную икру, конфеты московской фабрики «Виктория»!..

В колонке «Местная жизнь» вновь появляется пасхальный мотив: сообщается, что с Великого четверга Страстной седмицы богослужения в Казанском кафедральном соборе совершаются преосвященным Михаилом, епископом Александровским. С 7 часов начнутся Страсти. В Великую пятницу в 2 часа дня – вынос плащаницы. В воскресенье, 22 апреля, в 12 часов Пасхальная заутреня. А высокопреосвященнейший Агафодор, архиепископ Ставропольский и Кавказский, богослужения в указанные святые дни будет совершать у себя в Андреевской церкви.

И - грозное дыхание войны - информация: «В среду, в день первомайского праздника в 5 часов вечера в город Ставрополь из села Александровского прибыл отряд в боевом составе с артиллерией, пулеметами в количестве 140 человек». Стилистика хромает, но суть понятна: Ставрополь готовился к обороне, поэтому к нему подтягивались вооруженные отряды. Да, огонь гражданской войны занимался. В начале марта 1918 года прошли первые бои в Медвеженском уезде. У сел Лежанки (Среднеегорлыкское) и Песчанокопского (ныне Ростовской области) 2,5 тысячи вооруженных чем попало крестьян-оборонцев вступили в сражение с офицерскими полками генерала Корнилова. Силы были неравны. После кровопролитного боя корниловцы заняли села, захваченные в плен оборонцы были расстреляны. Прошли бои и под станицей Расшеватка. Там 27 апреля красноармейцами под командованием Фомы Шпака был разбит отряд белого генерала Алексеева, двигавшийся на Ставрополь.

А еще на Светлой неделе предполагалось провести заседание комиссии по выборам в новую городскую Думу, которые намечались на Фоминой неделе.

В публикациях заметно, как, еще пока сохраняя видимость демократизма, власть разворачивала репрессии. Совет народных комиссаров принял решение о высылке в трехдневный срок из Ставрополя нескольких, как сказано в информации, «лидеров». Среди них - прокурор Ставропольского окружного суда В. Краснов, который подробно расскажет об этом времени в издании «Архивы русской революции», вышедшем в Берлине в 1922 году.

И все же, несмотря на тревожные времена, газета ряд материалов посвящает Пасхе. «Разговлялись скромно, по-семейному, в кружке самых близких родственников. Мужчины несколько раз выпили «по единой», дамы усиленно подливали друг другу в высокие хрустальные стаканчики местное «Прасковейское».

Понемногу настроение становилось праздничным, но разговор почему-то не налаживался.

Условились, даже дали друг другу честное слово, не говорить ни о политике, ни о дороговизне.

Первая тема признана, после продолжительного обсуждения, не подходящей к моменту, вторая могла вызвать из глаз присутствующих потоки горьких слез и, безусловно, испортила бы настроение.

Пили и ели. На столе, как и полагается на приличном пасхальном столе, скромно возвышались две пасхи: вареная и «такая», небольшой окорок и полтора десятка яиц, окрашенных в цвет «танго», и прочее. Впрочем, это самое «прочее» было немногочисленно и в минимальных порциях...». Так начинается маленький фельетон И.Соколовского «Бывало».

Удалось ли героям фельетона не коснуться во время застолья запретных тем? Конечно же, нет. Вспоминали, как бывало прежде: выйдешь на базар с тремя рублями, накупишь – домой не унести. Курица стоила три копейки, а теленок пятачок... И так вспоминали, пока не начало рассветать и в соседней церкви зазвонили колокола.

А вот герой рассказа «Накануне Пасхи», женившись, перестал радоваться предстоящему празднику, а, наоборот, тяготился его приближением, «зная, что жена, маленькая, кругленькая и красненькая, как вишня, Любовь Александровна – начнет немилосердно наступать на него со множеством разнообразных требований купить ей к Пасхе того-сего». В общем, беда с женщинами...

Далее газета нещадно ругает пасхальный номер местного сатирического журнала «Сверчок», называя его бесцветным, но, впрочем, отдает должное талантливому карикатуристу Юсу, остроумным фельетонам Сергея Ары, лирическому этюду Ильи Сургучёва.

Со второго дня Светлой недели ставропольцы могли посетить театр Пахалова, в котором давала спектакли драматическая труппа Бауэра, арендовавшая сцену на летний сезон. К открытию гастролей поставлена одна из последних пьес Алексея Толстого «Касатка». «Вещь, - пишет рецензент, - в общем интересная, хотя и сделанная, очевидно, наспех, как и многие из произведений этого небрежно-талантливого автора». Касатку играла госпожа (это слово еще не вышло из обращения) Башкина, ее критик считает вдумчивой, интересной актрисой, которой подходят роли пылких, горячих натур, не умеющих сдерживать свои сердечные порывы.

«Каменотесы» Зудермана, «Черт» Мольнара, итальянская пьеска «Недомерок» - все эти спектакли шли в Светлую неделю с аншлагом.

Как водится, не обошлось в пасхальном номере без поэтических строк, в которых поистине смешались «божий дар с яичницей»:

Долой все лживое, пустое!
Долой и гнет, и произвол!
Мечта сбылась, и дорогая
Свобода светит с этих пор.

Хоть кровь еще покуда льется,
И медленно идет прогресс,
Но в каждом сердце раздается
Могучий клич: «Христос воскрес»!

Кто был автором сего опуса, теперь сказать трудно, история не сохранила имени сентиментального графомана, да и не в имени дело. Главное, как причудливо верно отразилось в этих наивных, неуклюжих строчках само время - противоречивое, порой страшное, порой вполне человеческое, ведь жизнь, несмотря ни на что, продолжалась.