Его и сейчас не знают в лицо

Даже сейчас, спустя 30 лет после того, как ушел из спецслужб на заслуженный отдых, он не имеет права фотографироваться для открытой печати: его личное дело до сих пор засекречено…

После академии Кузьму Малкова планировали направить в Иран, в наше посольство, помощником военного атташе – как правило, эту должность занимали кадровые разведчики. Пришел на собеседование. Уже хотели было утвердить, как вдруг один из членов комиссии заметил наколку на руке… С такой приметой за рубежом делать нечего, ведь разведчик не должен чем-либо выделяться. И Малков вместо посольства попал в разведывательные структуры штаба Туркестанского военного округа, стал оперативным сотрудником отдела, где готовили агентов-нелегалов для заброски в сопредельные страны.

- Мне было поручено подбирать людей с прицелом на Афганистан, - вспоминает Кузьма Данилович. - Я часто выезжал на Памир, передвигался по узким тропам на горных яках, намечал маршруты переходов границы, встречался с теми, кто готовился выполнить задание.

Разбуди его сегодня среди ночи, спроси об Афгане – расскажет, пожалуй, все об этой стране. И неудивительно, ведь много лет изучал ее, причем не только по карте – бывал там, правда, нелегально. Понятно, каждая такая вылазка была сопряжена с риском, но того требовала оперативная обстановка – нужно было то пообщаться с нашим человеком, то еще раз лично проверить маршрут. Уже тогда, в начале 70-х годов, Генштаб готовил с ведома высшего руководства Союза пути возможного вступления в Афганистан наших войск. А изучение местности входило в обязанности Малкова. Он наносил на штабные карты данные, полученные от агентуры, о дислокации частей афганской армии, анализировал сведения о военно-политической обстановке в этой стране.

До сих пор не скрывает полковник боли и обиды от того, что ограниченный контингент советских войск, который вошел в Афганистан в декабре 1979 года, поначалу нес неоправданно большие потери – во многом потому, считает Малков, что высокие штабные чины не воспользовались ценными сведениями, заблаговременно подготовленными военными разведчиками. Некоторые люди с большими звездами на погонах полагали, что афганцев можно, как говорится, шапками закидать. Увы…

- Мало кто знает, что первый разведбатальон, который перешел афганскую границу, был полностью уничтожен, - сокрушается мой собеседник. - Мы получили крепкий удар по зубам. К сожалению, не последний. А все потому, что командование не предусмотрело необходимых мер безопасности при движении в сторону Кабула. Разработанный же мною маршрут, где указывались места засад, был проигнорирован. В результате погибли сотни наших бойцов.

В феодальном Афганистане, каким он был и, по сути, остался, агентам-нелегалам приходилось порой очень и очень нелегко. Малков подробно их инструктировал о жизненном укладе страны, об особенностях пребывания в ней.

- Самое трудное, пожалуй, было подобрать такого человека, чтобы его не могли опознать на той стороне, - говорит ветеран ГРУ. - Дело в том, что после гражданской войны и разгрома басмачества в Средней Азии тысячи, как они себя считали, воинов Аллаха укрылись в Афганистане. Поэтому я, готовя людей для заброски, не исключал возможности случайной встречи агента с бывшим соседом по кишлаку.

Именно так и произошло с одним из разведчиков-таджиков, бывшим председателем райисполкома. На одной из улиц Кабула к нему подошел какой-то человек и спросил: ты не из Союза? Дескать, больно лицо твое мне знакомо. Агент не растерялся, тут же ударил недруга разок-другой плетью, затем подошел к полицейскому, протянул несколько афгани и попросил прогнать наглеца: мол, просит милостыню.

Случались и провалы. Опасность подстерегала везде. Один неверный шаг, неосторожное движение, одно неудачно сказанное слово могли стать причиной разоблачения. Но у Малкова провалов не было, его люди удачно возвращались после заданий, хотя приключений хватало.

Например, двое агентов ехали как-то в автобусе. Когда среди дороги машина вдруг остановилась, более молодой и неопытный выскочил на обочину и начал трясти фруктовое дерево. Местный люд такое себе не позволяет, поскольку это запрещено афганским законом: земля, на которой растут деревья, находится в частной собственности, и за подобное нарушение грозит арест. Стало быть, афганцы могли подумать: пассажир не здешний... Его напарник, зная о тамошних обычаях, тут же подбежал к нему и чуть ли не пинками загнал парня в автобус.

- Обо всех, порой героических поступках наших разведчиков, которые вернулись из Афгана, не расскажешь, - говорит Кузьма Данилович. - Да и ни о ком конкретно я до сих пор говорить не имею права, тем более называть какие-то имена. Всем им запрещено фотографироваться, рассказывать о своем пребывании на той стороне. Многие еще живы, но встречаться с ними также нельзя. Помню, в начале 90-х годов, когда моя семья еще жила в Душанбе, выехали мы как-то на природу. Вдруг ко мне приблизился пожилой таджик и назвал меня по фамилии, под которой я значился среди своих агентов. Я извинился, мол, вы с кем-то меня перепутали. Человек внимательно посмотрел на меня и ушел. Зато внучка, слышавшая наш разговор, удивилась: отчего, дедуля, у тебя две фамилии?..

Я поинтересовался у ветерана: зачем держать в строгости секреты чуть ли не полувековой давности? Кузьма Данилович ответил:

- Тайны в отличие от людей с возрастом не стареют.

Да, есть, оказывается, такие секреты, в том числе и афганские, которые будут храниться вечно. Ими до сих пор пользуются нынешние сотрудники разведорганов, Интерес к нынешнему Афганистану по-прежнему велик. Сейчас главное для российских спецслужб – борьба с международным терроризмом, талибами, наркотрафиком. Круглые сутки из Афгана тайными тропами тянутся на запад караваны с белой смертью…

Новые времена диктуют и новые задачи перед разведкой. Неизменным остается одно – безопасность России.