Как жилось казачке?

Так пелось в старинной казачьей песне, сложенной в честь спутницы жизни терского казака, служившего на Кавказе. О службе, жизни и быте этих казаков в государственном краевом архиве имеется чрезвычайно интересное исследование Ивана Диомидовича Попко, казачьего генерала, известного историка и литератора под названием «Терские казаки со стародавних времен». Эта книга издана в Санкт-Петербурге в 1880 году. В ней – подробное описание военных походов, масса исторических, географических и этнографических сведений из казачьей жизни первой половины XIX века. И много добрых, даже восторженных слов о казачке, о ее нелегкой жизни, сохранившей, несмотря на это, не только выдержку, характер, решительность, но и внешнее очарование.

Как жила казачка в те отдаленные от нас времена? Тяготы семейной жизни начинались очень рано – с 16 лет. На нее возложены были все домашние работы – она ухаживала за домом, детьми, за домашней скотиной, за садом, убирала кукурузу и просо, молола зерно ручным жерновом, ткала сукно, шила одежду и даже обувь, запрягала быков в арбу, седлала коня и подавала его казаку, а в случае надобности умела и сама на нем гарцевать. Когда муж возвращался из похода, она с поклоном принимала коня, отпускала подпруги, снимала седло… Обязанности терской и кубанской казачки мало чем различались – разве что местом жительства. С первыми же признаками весны женщины занимались огородами, на их обязанности лежал также уход за виноградником, а летом, в пору сенокоса, особенно в период отсутствия мужей, находивших в военном походе, косили траву. Если косили мужья, они убирали скошенное в копны, вязали снопы.

Много дел было у казачки – всего и не перечислишь. Но в основном это были обязанности женщины замужней, а поскольку она становилась ею в большинстве случаев очень рано, то все это оказывалось пожизненным. Участь же незамужней была более завидной.

Если ей еще только предстояло выйти замуж, она в праздничные дни посещала посиделки, водила хороводы с другими девушками. При знакомстве с парнями соблюдался целый ритуал. Надев лучший наряд, набелившись, девушка брала с собой поджаренные подсолнечные и тыквенные семечки, чтобы оделять ими парней. «Кандидат», получающий наиболее любимые тыквенные семечки, видел расположение к нему девицы. Так нередко выбирались будущие супруги.

Заручившись согласием сына жениться, родители сравнивали свои средства и средства семьи предполагаемой невесты, обсуждали ее нравственные и физические качества. Если расчеты устраивали, шли свататься. Но бывали случаи, что до сватовства жених и невеста не говорили и слова друг другу, и даже друг друга не видели. У терских казаков наряду с традиционным ритуалом существовали другие пути создания семьи полюбившими друг друга парнем и девушкой. Терские казаки нередко женились на кавказских женщинах, и если нечем было уплатить калым – похищали невесту с ее согласия. Это было вполне в духе обычаев местного населения. Но не только кавказскую женщину, которая потом становилась казачкой, похищали. Описаны случаи похищения невест и из казачьих семейств.

Атаман Федор Васильевич Зачетов, знаменитый гребенской (более позднее название – терский) казак доермоловской эры, дослужившийся до полковника, вздумал жениться, когда был еще станичным писарем. В этом скромном звании он посватал дочь войскового атамана и получил гордый отказ. Чувство любви было вполне взаимным, и девушка позволила себя похитить из родительского дома. В темную осеннюю ночь она выпрыгнула из окошка к избраннику. Было очень темно, окно высоко над землей (что казачку не остановило), возлюбленный в темноте не успел подхватить ее, и она при падении вывихнула ногу. Но это нисколько не помешало ей ускакать и «составить, прихрамывая, счастье всей его жизни».

Отношение к свободе женщины бывало порой разным в разных станицах. Так, в станице Червленой женщины не зарывали своих талантов в землю, пользуясь свободой, и это касалось даже замужних. А вот в станице Старогладковской, наоборот, женщинам, даже незамужним, запрещалось под страхом плети петь плясовые песни на улице, шутить с ребятами, дарить мужчин ласковым словом.

Жизнь казачки была такова, что она могла овдоветь в любое время, остаться одной с детьми и хозяйством. Наряду с веселыми плясовыми песнями в станицах пели и такие: «Слышу выстрелы вдали, сердце так заныло – Боже, жив ли дорогой? В глазах зарябило. Я вернулася домой позднею порою… Поплатился мой родной своей головою»… Оставшись вдовой, казачка становилась главой дома, даже если в числе членов семьи находились взрослые, а то и женатые мужчины.

«Кубанский сборник» за 1880 год в описании станиц Кубанского казачьего войска упоминает о том, что в станице Старогладковской в 1839 году жила женщина 122 лет от роду, оставшаяся вдовой смолоду. Она удивляла всех не столько чрезвычайным долголетием, сколько тем, что, несмотря на столь преклонный возраст, управляла хозяйством. Были среди казачек и такие, которые никогда не имели семьи, но владели большим хозяйством. В этом же описании значится «старая девка, 46 лет, имеет виноградный сад с годовым доходом из двух с половиной бочек вина, тутовыми деревьями, четырьмя рабочими волами, пятью коровами с телятами и четырьмя свиньями…»

Можно, хотя и с большим трудом, представить, как приходилось трудиться казачке. Среди казачек было немало грамотных, обучавших детей читать церковно-славянские книги, а позднее - также и светские; некоторые из них были учительницами в станичных школах. И. Попко с большим чувством описывает эту сторону воспитания казачками детей: «И когда она читала псалом с детьми или канон покаяния, и в ее любящих глазах дети подмечали слезу, с этой святой слезой они смешивали свои чистые слезинки. Урок переходил в молитву»...

Известный романист Александр Дюма-отец, путешествуя по Кавказу в 1858-1859 гг., написал книгу «Кавказ», в которой, восхищаясь красотой и смелостью казачек, оставил нам такое истинно французское наблюдение: «...Имеют овал лица русский, но стан стройный - стан женщины гористых стран, как говорят в Шотландии. Когда казаки - их отцы, или мужья, или братья, или их любовники отправляются в экспедицию, казачки встают в одно стремя, которое всадник оставляет свободным, и, обхвативши последнего за шею или стан, имея в другой бутылку туземного вина, которым они угощают их на всем скаку мчатся таким образом, три или четыре версты за деревню, делая всевозможные бешеные эволюции...». Великий романист имел в виду джигитовку, которой владели не только все казаки, но и многие казачки.

Много написано о русских женщинах, об их трудной и часто героической судьбе, и среди этих описаний определенное место отводится и той, которая была поставлена жизнью и историей в особые условия и всегда с гордостью носила звание казачки.