В память об убиенных Иванах и Гансах...

Когда немцы, стараясь прорвать оборону, бросили в прорыв большие силы, - рассказывал ветеран, - мне казалось, что на меня, именно на меня, устремилась вся военная машина вермахта. Было не просто страшно, а очень страшно. Но никто из нас отступать не думал, хотя никакого заградотряда позади не было. Если рядом свистели пули, значит, враг пристрелялся. Я менял эту огневую точку, перебирался на другую, третью.

В первую очередь мы уничтожали вражеских офицеров, унтер-офицеров, водителей танков. Били по смотровым целям бронебойно-зажигательными пулями. И мы вы-сто-я-ли!

И вот спустя годы, по словам Григория Иванова (его отчество я запамятовал), стал он уже не так, как раньше, воспринимать и войну, и противника:

- Да, мы были врагами. Но ведь основная их масса шла «на убой» не добровольно. Их гнало туда государство. Им тоже не хотелось умирать. Но они умирали, в том числе и благодаря мне. Такими же горючими слезами плакали и их мамы, жены, дети.

- И вот, будучи в Прохоровке, - говорил ветеран, - стою возле церкви, построенной на месте ожесточенных боев, и думаю: грешен ли я? Подошел к священнослужителю: «Батюшка, если я грешен...». А он опередил меня, будто почувствовал мое состояние: «Нет, сын мой, ты не грешен. Ты защищал свою Родину». «Тогда помолись за убиенных Иванов, а еще за Гансов, Фрицев... Укажи им дорогу в рай».

...Рассказ ветерана произвел на меня сильное впечатление. По возвращении домой я сразу же пошел в церковь и поставил свечи в память обо всех убиенных на Курской дуге - Иванах, Гансах, Фрицах... На душе будто легче стало.