Терроризм расползается

Уничтожение и аресты террористов могут на определенное время сократить поступление боевикам финансовой помощи из-за рубежа, снизить накал их подрывной активности. Однако, предупреждает Игорь Добаев, радикальные исламист-ские структуры обладают повышенной способностью к регенерации. В их ряды постоянно осуществляется приток свежей молодой крови. На смену уничтоженным главарям приходят зачастую гораздо более радикальные фигуры из числа проваххабитски настроенной молодежи, зараженной идеологией антирусизма и сепаратизма. Определенная часть квазиваххабитов готова к вооруженной борьбе с властями во всех ее формах. Например, место уничтоженного в январе этого года амира джамаата «Ярмук» Муслима Атаева занял его заместитель Анзор Астемиров, который в 90-е годы стоял на умеренно радикальных позициях. Именно он 13 октября возглавил нападение на Нальчик.

Хотя термин «исламский фундаментализм» не вполне корректен, тем не менее определенные маргиналы используют постулаты именно этой великой мировой религии для достижения своих целей. А потому любопытна статистика, которую привел Игорь Прокопьевич. В странах Евросоюза уже проживают 53 миллиона мусульман. Рождаемость среди них в три раза превышает рождаемость среди немусульманского населения. В результате сейчас в Европе 20 процентов детей и подростков происходят из мусульманских семей. Разумеется, здесь нет ничего плохого, но... Социологи и психологи четко фиксируют тенденцию: каждое последующее поколение мусульман все более резко отрицает западные ценности, все более обосабливается, все менее интегрировано в европейское сообщество. И вот уже британские спецслужбы докладывают, что сейчас примерно один процент британских мусульман (а это порядка 16 тысяч человек) являются носителями экстремистской идеологии. И американцы после терактов 2001 года вдруг с удивлением обнаружили, что большинство мечетей в стране контролируют радикалы.

Не лучше ситуация и в России. Так, например, согласно социологическому исследованию, проведенному в 2004 году Дагестан-ским центром РАН, 83 процента служителей исламского культа и до 40 процентов верующих в республике сегодня придерживаются фундаменталистских взглядов. А что такое фундаментализация сознания? Это когда человек или группа людей приходят к выводу, что им лучше было бы жить в исламском государстве по вечным и неизменным законам шариата.

Игорь Добаев рассказал, что совсем недавно, в августе, он был в Дагестане. Объехал всю республику и особого антирусизма не заметил. Зато видел много бедных людей, которые оказались в ужасной ситуации: нет работы, нет будущего. Понятно, что эти люди, особенно молодежь, легко попадают под влияние умеренных фундаменталистов, которые осуществляют так называемый «исламский призыв», вдалбливают в головы определенным образом осмысленный Коран.

Если неподготовленный человек возьмет и полистает Коран, то он скорее всего ужаснется, столкнувшись с призывами убивать неверных. Экстремисты буквально выдергивают целый ряд сур, аятов из общего текста Корана и из контекста тех исторических условий, когда и по какому поводу те были вы-сказаны. Поэтому традиционно считается, что мусульмане должны не просто прочитать Коран, им также следует обязательно ознакомиться с комментариями знающего человека – улема. А радикалы эту практику отвергают. Мол, зачем вам какие–то толкования, разъяснения? В отличие от христианских писаний Коран канонически не переводится с языка на язык, текст сохраняется в первозданном виде. Поэтому, мол, если там написано: увидел неверного – руби саблей по шее, то так и следует поступать.

Ученый признался: его пугает, что в последнее время радикальному исламу в нашей стране пытаются противопоставить ислам официальный. В результате чего последний неуклонно политизируется и сам радикализуется. Некоторые руководители духовных управлений мусульман и другие представители «официального» ислама выход из сложившегося положения видят исключительно в укреплении контактов с органами власти, вплоть до бюджетного финансирования исламских организаций государством, построении региональных исламских организаций по бюрократическому образцу, со строгой иерархией и ответственностью нижестоящих (особенно первичных звеньев общин) перед вышестоящими и, наконец, закреплении за руководством права опираться на репрессивный аппарат государства в борьбе с оппонентами, прежде всего радикальными исламистами. Когда люди видят все это, то они говорят: мы не хотим быть с вами, мы пойдем к «чистому» исламу.

Радикальный ислам, по мнению Игоря Добаева, двуедин: умеренные и ультрарадикалы представляют собой две стороны одной медали. Умеренные вдалбливают в головы своих потенциальных адептов определенные постулаты и передают следующим. А уже ультрарадикалы убеждают, что надо действовать быстро и решительно, и через определенное время вкладывают молодым людям в руки оружие, одевают пояса шахидов и так далее.

Чем сильны тоталитарные секты, к которым можно причислить и квазиваххабитов? Тем, что там с потенциальными адептами работают индивидуально. Их лично приглашают, убеждают - вы член нашей семьи. Проповедники обращаются не вообще к аудитории, а к конкретному человеку: Игорь, Абдулла, Фатима. У экстремистов появилось много хорошо подготовленных проповедников. Зачастую им достаточно двух–трех часов общения один на один, и адепт переходит черту, возвращение из–за которой невозможно. А у нас, говорит Игорь Добаев, молодежь пущена на самотек. Раньше хоть была система: октябрята – пионеры – комсомол. А сейчас что у нас есть? Бойскауты? Или странное движение под названием «Наши»? Кто у нас плотно работает с молодыми людьми? Да никто. И они понимают это, понимают, что практически никому не нужны.

Помимо подпитки новообращенными квазиваххабитами, устойчивость бандформирований обусловлена и тем, что они изменили структуру и тактику. Сейчас в Чечне орудуют малочисленные мобильные полуавтономные группы, которые способны быстро менять места дислокации, маневрировать и, в случае необходимости, объединяться с другими группами. Между этими структурами и их базами налажена устойчивая связь, действия согласовываются и координируются. Иначе говоря, деятельность чеченских бандгрупп приобрела все основные черты современного исламистского террористического движения, в основе структурного строения которого лежит принцип «паучьей сети». Кроме того, в каждый отряд входят иностранные наемники, которые контролируют деятельность боевиков-чеченцев и осуществляют связь со своими лидерами за рубежом, откуда и получают оружие, деньги и инструкции. Эмиссары исламистских структур составляют значительную часть руководящего состава бандформирований. Как известно, процесс исламизации банддвижений в Чечне завершился принятием в 2002 году поправок к так называемой «Конституции Ичкерии», которые провозгласили высшим органом власти исламистский «Маджлис уль Шура» во главе с «амиром». Уже к весне того же года среди 11 полевых командиров – членов «Шуры» - был лишь один чеченец – Ш. Басаев, а остальные являлись арабами. Об усилении влияния иностранных наемников свидетельствует также рост числа терактов с применением самоубийц, что соответствует идеологии арабских ультрарадикальных исламистских группировок, но никак не менталитету чеченского или какого-либо другого северокавказского этноса.

Терроризм расползается по всей территории Северного Кавказа. Многие теракты последних лет были связаны с Чечней исключительно опосредованно. Да, террористическая активность на территории Чечни постепенно снижается. По данным МВД, в 2004 году в республике было зарегистрировано 214 терактов против 492 в 2003 году. Однако в других регионах Северного Кавказа, убежден И. Добаев, она, наоборот, возрастает. Анализ многочисленных источников информации свидетельствует, что в ряде республик Северного Кавказа сформированы мобильные полуавтономные диверсионно-террористические группы. Большинство терактов последнего времени как на Северном Кавказе (в том числе и в Беслане), так и в других регионах России готовилось не в Чечне, а в считающихся мирными сопредельных субъектах, где боевики могут хранить оружие, взрывчатку, а также вербовать все новых сторонников. Впрочем, их уже трудно называть «мирными». Если в 2004 году в Республике Дагестан было зарегистрировано 30 преступлений террористической направленности, то за девять месяцев этого года - уже более ста. А теперь вот еще и масштабное выступление вооруженных исламистов в Нальчике.

Борьбу с терроризмом на Северном Кавказе, по мнению ученого, следует вести по четырем направлениям. Прежде всего это совершенствование антитеррористического законодательства и механизмов по его правоприменению. У нас пока даже те законы, какие есть, плохо применяются - до суда доходит очень мало дел. Не обойтись и без усиления деятельности специальных служб. После развала СССР и расформирования КГБ у нас появилось много разный организаций, но все они, считает Игорь Добаев, одинаково неэффективны. Он приводит в пример США. После теракта 2001 года американцы создали мощную «Службу внутренней безопасности», объединившую 22 спецслужбы, которая проводит работу не только в США, но и по всему миру. Как результат – за последние четыре года в США ярких терактов не было. Третье направление - недопущение или хотя бы сокращение финансирования терроризма. Причем как из внешних источников, так и из внутренних. И, наконец, самое дешевое, самое эффективное, то, что осуществляют все, кроме нас, – пропагандистско-разъяснительная работа. Наши власти, убежден ученый, абсолютно не понимают, что такое ислам, исламизм, что такое терроризм под исламским прикрытием.

Религиозный экстремизм – это долговременный фактор не только в российской, но и в мировой политике. Преодоление его, а также сопряженных с ним террористических угроз и выпадов потребует значительных усилий со стороны всего мирового сообщества. В области противодействия международному терроризму, говорит Игорь Добаев, нужно забыть о разногласиях.