Шалуны в белых халатах, или О том, как рассыпалось «дело врачей»

Больные без адреса

Как сказано в официальном рапорте оперуполномоченного Службы по контролю за легальным оборотом наркотиков Управления федеральной службы наркоконтроля РФ по СК, в проверенных учетных документах были найдены труднообъяснимые «ошибки». Они подтверждали практически оперативную информацию, касающуюся одной из кардиологических бригад в составе врача П. и фельдшера К. Именно в их списке обнаружились «пропавшие без вести» пациенты. По отчетным документам им была оказана медицинская помощь с применением наркотических средств или психотропных веществ. Однако, по официальной информации адресного бюро, они никогда не проживали там, где, согласно той же отчетности, якобы имели крышу над головой. Несколько примеров. Гражданин Л. - по адресу, указанному в журнале учета и карте вызова, не обнаружен. В кардиологический центр, как значится в тех же документах, не поступал, что подтверждается и дежурным врачом приемного отделения. Далее следует «пропавший» М. Правда, в доме есть однофамилец. Однако проживает он в другой квартире. И в указанный день семья М. в «скорую» не звонила. Хозяйка в этом уверена, как раз отмечала свой день рождения, и никаких ЧП ни с ней, ни с родными, к счастью, не было. Гражданка Г. также нигде не значится, о поступлении ее в приемное отделение больницы № 3 отметок нет. Дежурный врач ее «прибытие» не подтверждает. Еще пример: адреса, по которому оказана медицинская помощь пациенту М., в Ставрополе не существует.

По версии следствия, П. списывал наркотики на несуществующих людей, подписи врачей приемных отделений о госпитализации подделывал. В отношении врача возбудили уголовное дело. Фельдшер К. проходил как соучастник, так как именно он, по показаниям главного подследственного, вводил пациентам «потерявшиеся» наркотики и психотропные вещества.

Допрошенные следователем П. и К. объяснения случившемуся дали как под копирку: почему по указанным адресам числятся другие люди, объяснить не могут, хищения не совершали, сами наркотиков не употребляют, среди родственников и в ближайшем окружении наркоманов нет. Кстати, оба по месту работы характеризуются положительно. П., например, уже около 20 лет на «скорой» и кроме благодарностей в его послужном списке ничего нет.

Есть носилки-есть человек

Схема регистрации вызова, полученного станцией скорой помощи, многоступенчата. Вначале дежурный диспетчер вносит вызов в контрольный талон. Затем эту запись главный диспетчер переносит в журнал приема вызовов и передает талон дежурному врачу. Водитель вносит адрес, куда должен доставить бригаду, в путевой лист. Уже по дороге к больному врач заполняет лицевую сторону карты вызова. Оборотная сторона заполняется по прибытии на место.

Казалось бы, случайности исключены. Однако медицинский конвейер, он и есть конвейер, как и всякий другой. Немного анекдотичное, зато точное пояснение событиям более чем годичной давности дал водитель автомобиля «скорой помощи», на которой передвигались фигуранты «по делу врачей»: «Если в путевом листе есть применение носилок, то больной действительно существовал, так как за этот вид услуги (помощь в переноске больного. – Л.К.) мне доплачивали отдельно».

В стройной версии следствия стали появляться бреши. Начнем с тех, кто проживает по адресам «придуманных» пациентов. Некий А-ев вначале утверждал, что кардиограмму, обнаруженную у него на квартире, ему подбросили, «скорую» он не вызывал. А позже хоть и заявил, что значащегося «прописанным» в его квартире И. в глаза не видел, заметил, что врачей, в отношении которых проводится уголовное расследование, знает. Это ему они оказывали - вот только когда, запамятовал - медпомощь: сделали инъекцию, названием введенного препарата не интересовался. А запомнил людей в белых халатах по той причине, что через некоторое время те пришли к нему на квартиру без всякого вызова. Приглянулись часы с кукушкой - мать эту вещь им и подарила.

И по месту жительства упомянутой выше Г. «нарисовалась» временная постоялица из Украины с «нужной» фамилией, которая, вспомнили хозяева, останавливалась на постой по просьбе родственницы из Ессентуков…

Есть в материалах следствия и запись о том, что в устной беседе некий Т., проживающий по одному из семи «загадочных» адресов, сказал, что медики просили его сфальсифицировать вызов. Но его свидетельство о событии годичной давности даже следствием всерьез не рассматривалось, учитывая, что Т. уже в преклонном возрасте и страдает склерозом.

Назначенные следственной группой экспертизы прямого ответа на вопрос, подделывал ли Петров подписи врачей приемных отделений больниц, - не дали. В заключении почерковеда сказано следующее: «В категоричной форме утверждать, что запись сделана обвиняемым, нельзя, так как исследуемый графический материал выполнен в необычных условиях (в момент движения автомобиля. – Л.К.).

Несколько раз прокуратура возвращала дело на доследование, не находя достаточных доказательств вины обвиняемых. Только с третьей попытки его передали в судебное производство.

Неустранимые сомнения

На процессе началось самое интересное. Как пояснил суду заместитель главного врача, «детально проконтролировать процесс использования НС по месту вызова практически невозможно». Неточности, вкравшиеся в учетные записи, свидетели-медики объясняли «безалаберностью врача» - подсудимого П. - по отношению к бумажной работе. Тем более работы невпроворот. В сутки на пульт «скорой» поступает до 400 вызовов. А это значит, что адрес записывается в спешке, в случае плохой слышимости диспетчер может исказить фамилию пациента. Нередко уже по пути следования делается переадресация вызова – в этом случае изменения в заполненные документы не вносятся. По приезде на квартиру больного врач не обязан требовать документы или полис больного (в случаях, когда речь идет о применении наркотиков, было бы логично делать исключения из правил. – Л.К.). А в приемном покое больницы пациент «скорой помощи» может быть оставлен и на попечение другого врача, необязательно дежурного (а именно дежурные врачи во всех описанных выше случаях не подтверждали поступление «потерявшихся» больных). Да и не вменяется им в обязанности, оказывается, расписываться в карте вызова «скорой» - это документ для внутреннего служебного употребления. Получается, Петрову подделывать их подписи не было необходимости.

Кроме того, номера карт вызовов в рассматриваемых спорных случаях, несмотря на «фамильные» неточности, совпадают с номерами записи в журнале, который заполняет диспетчер. И еще. Как нельзя кстати оказался утерянным журнал отказа в госпитализации кардиоцентра за исследуемый период: потерявшиеся больные могли числиться и в нем. И наконец - в ходе проверки на станции скорой помощи расхождения фактического остатка НС и ПВ с записанным в журнале учета не установлено. А доводы обвинения, что медпомощь оказывалась несуществующим людям, по мнению суда, не могут служить доказательством хищения.

Ленинский районный суд Ставрополя, рассмотрев все имеющиеся по делу доказательства, пришел к выводу, что следствие не представило убедительных доказательств по всем пунктам обвинения и, таким образом, не внесло полной ясности, каким способом, когда и где совершено преступление. А, согласно статье 49 Конституции РФ, неустранимые сомнения в виновности подсудимого толкуются в его пользу. Следовательно, врачи подлежат оправданию по всем инкриминируемым эпизодам «за непричастностью к совершению преступления». Приговор был обжалован прокуратурой Ленинского района. После чего сказал свое слово краевой суд - вынесенный ранее приговор… изменить. И оправдать подсудимых в связи с тем, что «не установлено событие преступления».

«Безалаберность», о которой говорили на суде сотрудники станции скорой помощи, в данном случае можно оценивать как спасительную для подсудимых. Только остается некое двойственное чувство после знакомства с показаниями медиков. По большому счету они расписались в том, что никакой реально действующей и эффективной схемы учета применения наркотиков на станции скорой помощи нет. Да, пустые ампулы сдают фармацевту и потом комиссионно списывают и уничтожают. Да, доступ к сейфу, где хранятся НС и ПВ, ограничен. Да, врачи проинструктированы, чего им категорически нельзя, но проконтролировать-то, получается, как с этим обстоит на практике, нереально. А значит, сохраняется возможность утечки наркотиков из легального оборота в теневой, где, кстати, стоимость «товара» многократно повышается.