Была ли шаровая молния

Все еще помнят, что в начале нынешнего года наконец-то закончилась судебная история «самолета смерти», рухнувшего под Черкесском в марте 1997 года с высоты шесть тысяч метров и унесшего с собой жизни 50 пассажиров и членов экипажа. Органом предварительного расследования (Северо-Кавказской транспортной прокуратурой) шесть сотрудников Ставропольской акционерной авиационной компании (СААК) обвинялись в том, что нарушили правила безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта. Оправдательный приговор, вынесенный коллегией присяжных в начале февраля, позиции обвинения не изменил.

Материалов по «самолетному» делу – 41 том, в большинстве своем это техническая документация, инструкции и правовые акты, используемые в гражданской авиации. Применяемая в них специальная терминология малопонятна для несведущих в сем предмете присяжных. Другое дело подсудимые – это специалисты, много лет занимавшиеся эксплуатацией самолетов. Поэтому по ходу процесса им не сложно было, вторя защите, выдвигать версии причин разрушения самолета, одну фантастичней другой: столкновение с метеоритом, НЛО, взрыв на борту шаровой молнии и, наконец, попадание боевой ракеты. Когда обвинением они были опровергнуты, появилась последняя, еще более оригинальная: катастрофа произошла в результате возникновения внештатной ситуации в кабине экипажа. Подсудимые, по сути, не опровергали выводов, сделанных технической экспертизой: сильные коррозионные повреждения имели место, но разрушение борта произошло в результате «воздействия непреодолимой силы», ответственность за которую подсудимые взять на себя не могут.

Результат судебного разбирательства можно, конечно, расценивать как поражение стороны обвинения. Ей чуть-чуть не хватило убедительности, чтобы отстоять свою точку зрения, а присяжные эмоционально оказались на стороне подсудимых. Как сказал мне один из адвокатов авиаторов, обвинение оказалось не готово вести дело в условиях состязательности судебного процесса. Наверное, это так. Как и то, что полученный результат неоднозначно оценивается потерпевшей стороной. Но, согласитесь, состязательность процесса и его эмоциональное восприятие присяжными – это далеко не одно и то же. Кроме того, есть и другие факторы, которые отнюдь не на стороне потерпевших.

- Согласно новому уголовно-процессуальному кодексу РФ, - пояснил выступавший гособвинителем на данном процессе Олег Васильев, – мы теперь уже не можем при таких обстоятельствах обжаловать приговор по существу, а только по процессуальным нарушениям. Поскольку Верховный суд РФ согласился с оправдательным приговором, то теперь пересмотр его уже вообще невозможен. Нет такого права и у потерпевших. Почти четыре месяца длилось следствие, один год и два месяца - экспертиза, вылившаяся в 180-страничный фолиант, потом еще два года знакомились с материалами дела подсудимые, а присяжные все решили в течение двух часов. А сколько еще летает таких самолетов над Россией, которым уже нельзя летать?!

Иными словами: неотвратимость наказания как принцип российского права в таких ситуациях превращается в банальность - а никто не виноват…

Бывает, что обе стороны, обвинения и защиты, на процессе качественно выполняют свою работу, а в результате все равно складывается так, что потерпевшие становятся, если можно так выразиться, еще более потерпевшими, ведь виновники их несчастий благополучно уходят от ответственности. Когда я наблюдаю знаменитых телесыщиков из «Улиц разбитых фонарей», всякий раз радуюсь, как же ловко заставляют они торжествовать добро над злом, несмотря ни на что. Увы, в реальной жизни вина изловленных злодеев не всегда оказывается доказанной в судебном процессе. И в таких случаях остается надеяться только на то, что «их жизнь накажет», как в песне Владимира Высоцкого. А торжество закона как же? Впрочем, сейчас доминирует другая точка зрения – пусть лучше будут отпущены на волю преступники, чем пострадают невиновные… Это, конечно, хорошо по отношению к невиновным. Но вот вам дилемма: вор, который «должен сидеть в тюрьме», при таком подходе остается на свободе.

Согласно новому УПК, на суде нынче уже не лежит обязанность по принятию всех предусмотренных законом мер для всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела. Как с горечью констатировал в беседе со мной судья с 30-летним стажем, в условиях осуществления уголовного судопроизводства на основе состязательности сторон суд теперь оценивает только те доказательства, которые ему представляют обвинение и защита. И далеко не всегда их оказывается достаточно для полной уверенности в принятом решении. А если учесть растянутость некоторых процессов во времени, грамотный подбор лжесвидетелей, отстаивающих «алиби» подсудимого... Все может перевернуться с ног на голову. И в суде присяжных. И в традиционном суде.

Вспомните случившееся пять лет назад убийство В. Жукова, первого заместителя прокурора Пятигорска. Недавно по этому делу вынесено уже третье решение. По горячим следам тогда прокуратура совместно с оперативниками ГУВД СК установила всех четверых преступников и доказала их вину. Итог первого судебного разбирательства подтвердил выводы следствия. Но в результате уже нескольких «пересудов» доказательная база, как шагреневая кожа, постепенно сокращается. Двое из подсудимых, которые на предварительном следствии признавались в содеянном и подробно описывали роль каждого в деле, от своих показаний отказались. На втором процессе, где было принято решение с точностью «до наоборот» (то есть оправдательное для всех членов банды), подсудимые вели себя уже весьма уверенно, если не сказать больше.

Как бы там ни было, но временные проволочки (напомню, первое слушание состоялось четыре года назад) сделали свое дело. Многие свидетельские показания просто выпали из доказательной обоймы по разным причинам. И третий суд не стал учитывать сложности следствия, а принял решение из представленных, принятых им к сведению материалов дела. И счел их недостаточными, чтобы признать виновными всех четверых. Насколько сложным было дело, можно судить по тому, что только последнее его рассмотрение длилось полгода. В результате двое приговорены к 18 годам лишения свободы, каждый с отбыванием срока в колонии строгого режима. Два других подсудимых оправданы ввиду недостаточности доказательств, подтверждающих их участие в преступлении. Эта – оправдательная – часть приговора краевой прокуратурой обжалована в Верховном суде РФ. То есть история еще не закончена. На секунду представим, каково жить в этом судебном кошмаре родным и близким погибшего….

Всего два примера из множества. Заставляющие с сожалением констатировать, что некоторые нюансы действующего законодательства не способствуют установлению истины. Скорее наоборот. Так, может, не следовало торопиться с принятием новых кодексов?.. Не эффективней ли было бы заняться доработкой ранее действовавших, надежно служивших закону в течение многих десятилетий? Подобные высказывания я слышала много раз из уст и прокурорских работников, и судей, и даже представителей защиты. Об этом же говорили не так давно правоохранители в Кисловодске на совещании-семинаре, посвященном проблемам применения нового уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Их вывод: чтобы свершилось правосудие, должно сойтись множество факторов. И объективных, и субъективных. Первых, железно способствующих принятию справедливого решения по делу, должно быть больше. Остальное на совести суда и сторон, участвующих в процессе.