Прыжок в небо

...Она рванула кольцо, но вместо привычного хлопка раскрывшегося купола вверху раздался какой-то шелест, и далекая земля закружилась, теряя очертания. «Перехлест строп», – автоматически сработало сознание. И столь же автоматически она нажала стопоры замков, освобождающих основной парашют.

Правый сработал мгновенно. Левый – заклинило. И Наталья Ганжа, словно однокрылое летающее существо, входящее в штопор, начала стремительно сближаться с землей.

- Стропы, стропы режь! – проорал прыгавший «затяжным» сосед, пару минут назад сидевший рядом на алюминиевой скамейке в самолете.

Специальный нож – стропорез – уже был у нее в руке. Но Наталья никак не осмеливалась полоснуть по тугим жгутам: только вчера этот надежный парашют УТ-13 ей подарил инструктор. Не хотелось портить «добро».

Окончательно пришла в себя, когда разглядела внизу ромашки. Если видишь цветы – до земли меньше сотни метров… Она уже замахнулась, чтобы обрезать стропы, но тут замок щелкнул, и увлекаемый восходящими потоками основной купол рванулся ввысь. А она едва успела выбросить «запаску»: через пару секунд состоялась сто четырнадцатая встреча с землей.

Спустя полтора часа, когда она уже уложила и приладила парашют, инструктор перед повторным прыжком попросил вытянуть вперед руки.

- Странно, не дрожат. Марш в самолет!

…Наташку отговаривала от поступления в вертолетное училище не только родня: одноклассники сетовали, мол, пацанов, желающих туда поступить, выше крыши, а ты только под ногами будешь болтаться. И ведь правы оказались: провалилась она на экзаменах – девушек тогда, в конце семидесятых, в военные летчики брали с величайшей неохотой. Провалиться-то провалилась, но мечту о небе кто мог отобрать? Первокурсница ветеринарного факультета ставропольского сельхоза увидела объявление: «Аэроклуб готовит парашютистов». До заветной синевы было рукой подать.

Желающих попробовать себя в экстремальном спорте было множество. Но уже после первых прыжков остались единицы. Ганжа в их числе. Она готова была подниматься в небо и прыгать в пустоту днем и ночью, зимой и летом, в любую погоду.

- Словами этого не объяснить, – говорит Наталья, – это как любовь: или она есть, или ее нет.

А вскоре и настоящая любовь нежданно-негаданно нагрянула. В образе жизнерадостно улыбавшегося с фотографии моряка. Моторист Серега Сысуев случайно увидел у земляка, троюродного брата Натальи, ее портрет: руса коса до пояса, красивучая, сил нет.

- Моя будет! – безапелляционно заявил Сергей. – Давай адрес…

Они переписывались три долгих года (смешно, наверное, для нынешних тинэйджеров). Наташа убеждала, что спорт у нее опасный, что время все недуги, в том числе и любовь по фотографии, лечит. А он стоял на своем: встретимся, все поймешь…

Встретились не сразу. Уволившийся вместе с Сашкой, братцем Наташи, старшина первой статьи Сергей Сысуев дефилировал от общежития к учебным корпусам сельхоза, и всюду получал разноречивые ответы: «На прыжках она…», «Домой уехала…», «Занятия на краю города…».

В бушлатах и бескозырках (в морозном январе) с развевающимися лентами дней пять «гуляли» парни по Ставрополю, пытаясь перехватить спортсменку-парашютистку-комсомолку. Наконец, в одной из аудиторий она обнаружилась. Еще не старый препод разрешил по такому случаю отлучиться, бросив вслед нечто двусмысленное. А им было все равно: мгновенно поняли, что трехлетняя переписка – не фантазии, настоящее, на всю жизнь.

И все же (пусть не смеются те, кто сегодня вступает в брак после трехнедельного знакомства) они сами установили себе полугодичный «испытательный срок» и лишь после этого поженились.

За эти полгода много воды утекло. Прыжков у Натальи прибавилось. Начала заниматься воздушной акробатикой. А чтобы комбинезон соответствующий приобрести, работала дежурной санитаркой в больнице и осветителем в цирке.

Наконец, накопила аж сорок рублей. Кроссовки новые. По великому блату нашла модную джинсовку и не менее модного портного. Прыгнула удачно. А когда участники группового начали собираться в «звезду», рукав у Натальи возьми да и оторвись. Распалась «звезда»…

Какие слова ей потом говорили участники того акробатического трюка, она повторить не решается. Помнит только, что инструктор уже на земле оторвал от хваленого комбинезона второй рукав и сказал: «Возьми, на память!».

Потом тот же портной пришивал эти рукава каким-то особым швом, именующимся «два замка», и накладок в воздушной акробатике больше не случалось.

Мама узнала об увлечении Наташки парашютным спортом после того, как та приехала домой на костылях: дескать, с крылечка сверзилась и ногу сломала. Серега тещины заблуждения развеял и поставил условие: парашютисткой Наталья будет до следующего перелома (до сломанной ноги была травма позвоночника). И перелом не заставил себя ждать: напоровшись во время сильного ветра на линию электропередачи, она серьезно повредила руку. На счету было уже более трехсот восьмидесяти прыжков…

Кто-то, может быть, назовет эту историю красивой сказкой из советских времен. Кто-то усомнится в том, что Наталья прыгала с парашютом, будучи на четвертом месяце беременности (ждали первенца – Лешку). Многие не поверят, что с трехлетним сынишкой занимались перворазники, а она вновь и вновь поднималась в небо. Уже надвигалась рыночная экономика, и Наталья была выпускающей у десантников, инструктором аэроклуба, да только кем не была, чтобы совершить еще один заветный прыжок…

Мало кто поверит (но можно проверить), что эта женщина, едва недотянувшая до рубежа мастера спорта СССР (руса коса теперь немного укорочена), живет на неприметном хуторе Прогресс в Кочубеевском районе. Выращивает тюльпаны и всякие разные лютики-цветочки. Хранит верность своему Сережке-моряку, воспитывает дочь, девятиклассницу Ксению, и готовится женить курсанта военного училища Алешку. Того самого, что побывал в небе, еще будучи в чреве матери.