По гороскопу Скорпион, по имени Илларион

Мало ел и не был завистливым

Почти всю свою жизнь Илларион Анищенко прожил на одной из самых старинных улиц краевого центра - Подгорной, что неподалеку от Крепостной горы.

Когда шел к нему на Подгорную, волновался: человек «захватил» три века! Столько всего произошло... Пять войн. Три революции...

- Мне запомнилось, - говорит Илларион Леонтьевич, - как жандармы в 1905 году ходили по домам, студентов искали, ведь они были самые прогрессивные и вольнолюбивые...

Сам Лара (так его звали в детстве и юности) студентом не был, но образование по тем временам получил неплохое. Учился в двухклассной образцовой школе, а как только открылось городское училище, поступил туда. Как один из старательных и прилежных учащихся получал стипендию имени Льва Толстого.

Добровольцем пошел в Красную армию. Два года служил в гарнизонном караульном батальоне в Ставрополе.

- Охранял оружейные склады, другие объекты, - вспоминает Анищенко. - С «зелеными» воевал. Слышали про таких? В лесах они прятались, вот их по цвету леса так и называли. Братва по-нынешнему. Места себе на земле не нашли. Набеги совершали на город...

...Отец у Иллариона умер, когда мальчику исполнился год, вскоре не стало матери. Сироту приютила одна из его родных теток, сама жившая в бедности и нужде. Таким было начало жизни, но судьба оказалась благосклонной и подарила Иллариону долгую жизнь.

Сам он считает, что вся «тайна» его долголетия в том, что мало ел, мало спал, зато много трудился.

Дочь его, Нонна Илларионовна, в семье которой обитает ныне долгожитель, подтвердила:

- Папа никогда не делал из еды культа. Питается и сейчас за общим столом, никаких особых блюд мы ему не готовим. Балуем, быть может, только сладостями. И жизненной энергией его Бог не обидел: до недавнего времени на приусадебном участке трудился. Утром встану, а он уже в огороде, что-то пересаживает, пропалывает, поливает. А вот лекарств не признает. Иной раз до скандала доходит. По знаку зодиака он Скорпион. Родившиеся под этим знаком настойчивы, упрямы. Но, с другой стороны, и имя свое оправдывает. Илларион по-гречески - веселый. Папа такой. Ко всем житейским неурядицам всегда относится с юмором. «Улыбайся - и все будет хорошо!» - его девиз.

Не оставляют Иллариона Леонтьевича без внимания внук Юрий и внучка Евгения, которые живут отдельно, своими семьями. Да и правнуки не забывают. Их у него четыре. Точнее, так: правнучка и три правнука. Катя - самая старшая из четырех, она студентка Ставропольского госуниверситета. А из правнуков самый младший Данилка - ему всего два годика. Между ними Игорь и Олег - школьники.

Осторожно, неназойливо я пытался вызнать у самого Иллариона Леонтьевича, что помогает ему сохранять здоровье, не терять оптимизма.

Человек жадный, завистливый, - ответил он, - не может жить долго. Я таким никогда не был. Нет причины серьезной - не конфликтуй. Будь добрым, не теряй достоинства. Вот когда вернулся с войны, пришел на прежнее место работы, а за моим столом - незнакомая женщина. Иной, может быть, воспользовался бы своим правом (при уходе на фронт сохранялась должность). Но, узнав, что у нее двое маленьких детей, ушел на другую работу, в другую организацию, причем на меньшую зарплату. Зато чувство хорошее было: по-человечески поступил…

Выжил солдат

Без малого 20 лет, до самого ухода на фронт, Илларион Леонтьевич работал в краевом земельном управлении - «крайзо», как тогда говорили.

- Нет такого села и хутора, где бы я ни побывал, весь край вдоль и поперек исходил, - вспоминает Анищенко.

От рядового землемера он вырос до заведующего сектором изысканий. Имел в своем подчинении геологов, геодезистов, землеустроителей. И это при том, что окончил лишь курсы землемеров. Было это уже в Крайпроекте. А последние 19 лет, до ухода на пенсию, Илларион Леонтьевич трудился в противочумном институте. На хозяйственной работе.

Не обошлось в нашей беседе без вопроса об употреблении спиртного и курении.

- Рюмашку-другую водочки, - лукаво смотрит на меня Илларион Леонтьевич, - могу и сейчас опрокинуть. А курить бросил 57 лет назад...

Когда Анищенко перевалило за сорок, он сполна хватил фронтового лиха. Воевал в 13-й гвардейской стрелковой дивизии, сражавшейся в Сталинграде. Направили его туда уже после битвы на Волге. Среди бойцов он был, пожалуй, самым старшим по годам. Начальство старалось рядового Анищенко щадить, предлагало разные хозяйственные должности, но он отказывался. Практически все время находился на передовой: был минометчиком, пулеметчиком. Участвовал в форсировании Вислы, в штурме Сандомирского плацдарма, в освобождении Кракова.

- Война - это страшно, - вздыхает Анищенко, - в эту минуту ты жив, а в следующую...

- Но вот что удивительно, - рассуждает старый солдат, - в невероятно тяжелых условиях люди выдюживали, более того, становились выносливее, здоровее. Вспоминаю такой случай. В Польше это было, в декабре 44-го, под самый Новый год. В перерыве между боями решили мы помыться. В разбитой деревушке отыскали одну хатенку, вернее, то, что от нее осталось: две стенки. Больше ничего: ни потолка, ни дверей, ни окон. Печурка, однако, сохранилась. Развели в ней огонь. Подогрели воду в какой-то емкости, сбросили с себя одежду. Начали поочередно купаться. Плескаешься спереди, тепло вроде, а сзади мороз пробирает. После этой «бани» одна мысль у меня была: как минимум воспаление легких обеспечено. Тем более сразу после «парной» - в ледяной окоп. Но вы знаете, хоть бы что!

Пули обошли Иллариона стороной, а вот осколок от снаряда угодил в руку.

- Повезло мне и на этот раз, - вспоминает Анищенко. - Сколько ребят в мгновение полегло, когда в самую гущу наших солдат немецкий снаряд угодил. На Сандомире это было. Я, когда наступило затишье, попытался расковырять рану, осколок зубами вытащить, не получилось. Потом забыл о нем, но он напомнил о себе уже в Германии. Пришлось лечь в госпиталь. Было это как раз 9 мая 1945 года в Дрездене, где я и закончил войну.

- Ампутировать будем палец, - сказал майор-хирург.

Рано утром начали готовить меня к операции. А в это время известие: Германия капитулировала! Победа! Медсестры, весь персонал в город рванули. Крики, пальба. Военврач, правда, остался на месте. «Ну, держись, солдат», - сказал майор, и удалил мне фалангу пальца. Без наркоза.

- А еще раньше я контужен был очень серьезно, - продолжает Илларион Леонтьевич. Месяца полтора, оставаясь в строю, ходил с «тяжелой» головой, оглох к тому же. Потом отлегло. А уже после войны будто «нарзан» в голове открылся. До сих пор, словно пузырьки лопаются, и день и ночь. Правым глазом не вижу, одна рука не действует. Начал хлопотать по части инвалидности - мне говорят: давай бумажку. Какую бумажку? Мы на войне о бумажках не думали. О наградах тоже. У большинства одна мысль была - победить…

И все-таки награды не обошли гвардейца. Орден славы III степени, орден Отечественной войны II степени, медаль «За отвагу»...

* * *

Многие пожилые люди, гораздо моложе моего собеседника, чего греха таить, считают, что они не живут, а доживают свой век. Пассивны, безразличны ко всему. Илларион Леонтьевич живет! Активно интересуется происходящим в мире и стране. О предстоящем Дне города сказал однозначно: «Люблю этот праздник – это же мой город!».