Такая цветная жизнь

Как мы уже сообщали, в Ставропольском краевом музее изоискусств открылась персональная выставка работ Петра Горбаня, приуроченная к 80-летию со дня рождения художника. Экспозиция возвращает широкую публику к творчеству мастера после продолжительного - в 10 лет - перерыва. Сегодня Петр Семенович вспоминается многими уже иначе, с высоты лет. Друзья художника все еще посещают мастерскую Горбаня, в которой теперь работает его сын Павел. Конечно, народ сюда уже не ходит толпами, нет и множества столь любимых им букетов...

О художнике трудно писать, если не обмолвился с ним хоть словечком. Приходится довольствоваться дневниковыми отрывками и впитывать отраженный свет воспоминаний знавших его людей. Таких, слова Богу, очень много: на открытие выставки пришли писатели, художники, актеры, музыканты, преподаватели вузов. Некоторые из них когда-то были натурщиками Горбаня.

Люди на портретах Горбаня очень яркие, сложные, часто отчужденные: каждый - мир в себе. Если толпа, то красочная: здесь и парк, и карнавал, и лицедеи, и циркачи, и просто незнакомцы, много значащие для него. Художник любил людей. На одной из своих выставок, наблюдая за посетителями, он сказал: «Как велики и прекрасны люди и как ничтожен я по сравнению с ними». Постоянное недовольство собой как раз-таки и помогало Горбаню совершенствоваться. С автопортрета, написанного карандашом, на нас смотрит человек, явно не склонный к самолюбованию. В дневнике художника - цитата Милле: «Надо работать, как несколько негров. Лучше ничего не говорить, чем слабо выразить то, что хочешь сказать». Павел Горбань рассказывал: часто Петр Семенович мог бы написать десять картин, но делал лишь одну. Наверное, поэтому его полотна обладают мощной силой воздействия. Его герои живые, они дышат, говорят, двигаются, страдают, веселятся... Они это мы. Хотя, может быть, и больше... Художник записал: «Когда дело касается рисунка, лучше перекланяться, чем недокланяться натуре».

Что бы он ни изображал, первостепенна суть человека, вещи, явления. «Если ты хочешь нарисовать подстриженную иву, словно это живое существо, а ведь, по существу говоря, так оно и есть, все вокруг ивы получится почти само собой, надо только сосредоточить свое внимание на дереве и не успокаиваться, пока оно не оживет» (из дневника художника). Не потому ли его графические деревья - странные организмы, которые на глазах переплавляются из одного состояния в другое... А его зеленые яблоки хочется попробовать - сильнее даже, чем настоящие.

Поражают цвета, которые использовал Петр Семенович. Много красного, желтого, оранжевого... Людвиг Коштоян, написавший очерк о художнике в своей книге «Отречение», признался, что боится у Горбаня белого цвета. Павел Горбань обобщил: «Мы все боимся белого цвета, и писатели, заполняющие словами белые листы, и художники, переносящие жизнь на холст мазками. Жизнь-то цветная».

Зато Петр Семенович любил белые рамки. Да и как представить, скажем, его «Дон Кихота и Санчо» в обрамлении другого цвета? Белый делает этих двух странников такими далекими и почти невесомыми, уплывающими в бесконечность, как мираж в пустыне. Есть они или нет их?..

Петр Семенович очень много читал, попутно делал записи. В его дневнике можно найти интересные размышления о совмещении цветов, о контрасте и гармонии. Кое-что из прочитанного обретало новую жизнь в его картинах. Помимо графических листов на темы Библии, у Горбаня есть цикл «Красная Библия», сюжеты для которой он почерпнул из... собственной жизни. А его иллюстрации к Пушкинским сказкам, выполненные в технике аппликации из цветной бумаги, - сказка и есть.

Художники называли Горбаня гениальным. И все же было время, когда его картины снимали с выставок из-за несоответствия «духовным запросам». Власти Ставрополя отказались от четырехсот работ, которые он мечтал поместить в свой музей, по примеру П. Гречишкина. Сейчас его работы известны не только в России, но и в странах Азии, Африки, Латинской Америки, Европы, Ближнего Востока.

Были и есть люди, далекие от искусства. Рассказывают, что однажды к Петру Семеновичу пришел американец, пожелавший быть нарисованным. Его сопровождала молоденькая переводчица. Петру Семеновичу девушка понравилась больше, и, конечно, он нарисовал ее. Американец, явно недовольный, расплатился... одним долларом.

Обычно Петр Семенович делал до десятка портретов одного человека, а то и больше. Один из них обязательно дарил. Люди позировали охотно, ведь Горбань писал быстро, буквально за один час, и не требовал от натурщика сидеть неподвижно. Некоторые не узнавали себя и отказывались от подарка, другие, наоборот, соглашались: да, мол, такой я и есть.

Поневоле восхищаешься людьми, каждый день совершающими важные для себя открытия. И только небольшие намеки из дневников, обрывков разговоров скупо свидетельствуют о том, как они это делали. Горбань записал в дневнике: «...Нужно любить «Даму Природу и Даму Жизнь» и никого больше. Они требуют - ни больше ни меньше, чтобы Вы отдали им Ваше сердце, душу и ум... и еще всю любовь, на которую Вы способны, зато потом... потом они сами Вам отдаются. И хотя обе дамы простодушны, как голубки, они в то же время мудры, как змеи, и превосходно умеют отличить искреннего от неискреннего».