Роман в романе

Наш современник и земляк Михаил Коршунов также всю жизнь живет как бы в двух плоскостях. На протяжении нескольких десятилетий он исследует судьбу и деятельность российского просветителя Януария Неверова.

И рассказ о Михаиле Коршунове невозможен без упоминания о романе жизни Януария Неверова.

Спускались майские сумерки, дул сильный холодный ветер, за окном стоял XXI век. Михаил Семенович Коршунов, человек шумный, яркий, колоритный, расположившись в тесном для него креслице, с поразительной легкостью воскрешал ставропольское XIX столетие. Для этой цели ему потребовалось ни много ни мало – доскональное знание имен и событий в живых реальных подробностях.

И вот уже, совсем не книжные, в моей комнате собрались личности, составившие историю нашего Кавказа, – Игнатий Брянчанинов, барон Николаи, гимназисты Лопатин и Хетагуров, великий князь Михаил Николаевич Романов, наместник Кавказа. В свое время со всеми этими людьми и множеством других был связан первый директор ставропольской мужской классической гимназии Януарий Неверов. Его роль Михаил Семенович определил так: «По сути, - сказал он, - Неверов был первым подлинным создателем ставропольской интеллигенции…». Но как в таком случае определить роль самого Михаила Коршунова, если за последние 90 лет он оказался практически первым исследователем, обратившимся к истории ставропольской гимназии и личности ее выдающегося директора – философа, педагога и литератора – тайного советника Януария Неверова? Именуя себя «эстетом и дилетантом», Михаил Семенович посвятил Неверову не менее двадцати пяти лет жизни. И это при том, что из истории советской педагогики директор лучшей в России гимназии был вычеркнут за свою приверженность официальной доктрине православия, самодержавия и народности…

А началось все с того, что однажды Михаилу Семеновичу попались на глаза несколько строк, очень его удививших. В обыкновенном учебнике по истории СССР он прочитал о неких юных горцах, занявших первые места в конкурсе Ставропольской мужской гимназии на лучшее сочинение по русской литературе. Будучи по образованию историком, он реально оценил чудесную странность такой победы и отправился в краевой архив, в котором, как нам это теперь известно, задержался на четверть века. Случись эта история с кем-либо другим, возможно бы, обошлось без восклицаний. Работают же ученые в архивах, пишут диссертации, терпеливо тратят годы. Но Михаил Семенович изначально выпадает из любого традиционного представления об ученом, хотя его и называют «энциклопедией Ставропольской гимназии», «обширным текстом», «редко образованным человеком». Еще, правда, называют «большим ребенком». Тем не менее именно он, работающий в ненаучных сферах и «гуляющий сам по себе», открыл и воскресил из исторического небытия большой культурный материк под названием «Ставропольская гимназия»…

«Моя прабабка, - рассказывает Михаил Семенович, - была крепостной, дед – тверским крестьянином. В 1940 году наша семья появилась в Ставрополе…». А через два года, с приходом немцев, отца Михаила Семеновича схватило гестапо, но ему удалось бежать. Мальчик Миша учился в 5, 3, 1 и 36-й ставропольских школах. Мечтал стать египтологом, дипломатом и даже ездил поступать в знаменитый МГИМО. Но в итоге в 1954 году закончил сразу два ставропольских института – иностранных языков и педагогический (исторический факультет). Семь лет связывают его с профессиональной журналистикой районного масштаба. Известно и о двенадцатилетней работе в экскурсионном бюро. Журналисты старшего поколения помнят, конечно, человека с мятежной гривой и добродушным взглядом, заносящим в их кабинеты газетные полосы, курьера «Ставрополки» и «Молодого ленинца». Помнят, наверное, и собственное недоумение: почему это курьером работает человек с двумя прекрасными образованиями?

Я понимаю, что есть вещи, которые объяснить трудно, – жизнь, например. Ну не вписывался, возможно, Коршунов в общественную систему тех лет, не нравился каким-либо деятелям… Однако Михаил Семенович к подобным аргументам прибегать не стал. С присущим ему чувством юмора подсказал: «Напишите, что неудачник, по крайней мере, это очень похоже на правду… Впрочем, в моем возрасте…». Коршунов улыбнулся и не договорил.

…Работа в архиве показалась ему сущим наказанием. Он изучил уже десятки и десятки дел, а Ставропольская гимназия, как в хорошем детективе, не проявлялась, а исчезала. Отчеты, квитанции, приказы, списки… Рутинная жизнь ушедших будней. Но где же гимназисты с их прекрасными сочинениями? Где свидетельства уникальной личности Неверова? Из отрывочных сведений не складывалась картина целого. Михаил Семенович просыпался по ночам и думал. Необходимо было расширять географию поисков, искать дополнительные источники. Работа на годы.

Восстановим мысленно атмосферу исследуемого им времени. XIX век открыл философское дарование русских людей. Национальную мощь обнаружила великая русская литература. На этом культурном фоне начала складываться образовательная система южной провинции. В год смерти Пушкина (1837) императором Николаем I в Ставрополе была открыта Кавказская областная гимназия. Неверов возглавил ее в 1850 году. Однажды он предложил попечителю Кавказского учебного округа влиятельному барону Николаи проводить ежегодные конкурсы на лучшее сочинение гимназистов по русской истории и литературе. Наряду с другими его педагогическими опытами эти сочинения преобразили всю жизнь гимназии, отозвались культурным резонансом. Даже современники, избалованные прекрасным русским слогом, не всегда верили, что обычные подростки способны на столь высокий нравственно-философский уровень мысли…

В течение многих лет на собственные средства Михаил Семенович не менее десятка раз отправлялся в московские и тбилисские архивы. В поисках сочинений, напечатанных полтора века назад, он перечитал сотни газет и архивных дел, восстановил череду событий, переписку Неверова, изучил его труды, проследил судьбы гимназистов… История гимназии, ожившая и одухотворенная, превратилась в параллельную жизнь Михаила Семеновича.

И все-таки судьба никому не ведомых многолетних исследований сложилась в конце концов счастливо. Сама логика накопления духовных ценностей превращает человека в центр притяжения. Об ученом «без чинов и званий» узнала профессор кафедры русского языка СГУ Клара Штайн. В 2000 году состоялась их встреча, и следствием стал выход в свет научно-филологического двухтомника лаборатории «Текстус» «Глагол будущего» - первое (!) послереволюционное издание трудов Неверова, первые публикации сочинений гимназистов. «Понимание культурной значимости гимназии, - пояснила Клара Штайн, - заставило объединиться ученых СГУ. Но эту работу мы смогли осуществить только благодаря бескорыстной деятельности наших краеведов. Первый в этом ряду, несомненно, Коршунов».

Понятно, что речь идет не о любительском увлечении историей. Михаил Семенович сделал зримыми определенные закономерности и смыслы. Какие?

- Выпускник Московского университета Неверов был связан с выдающимися людьми своего времени – Грановским, Тургеневым, Станкевичем, Белинским… В Ставрополе он появился как само требование времени. Его пример говорит о том, какие светлые возможности таятся в нашей культуре. Россия лишь тогда займет достойное положение в мире, когда возродит свой духовный мир и былой уровень образования, - говорит Коршунов.

А научную диссертацию в свои 73 года Михаил Семенович все-таки пишет! Закончена первая глава, но, чтобы продолжить дальше, необходима работа в двух столичных архивах, и он, конечно, в Москву поедет. Если не будет хватать на жизнь, станет приторговывать хозяйственным мылом, как это случалось уже не раз. Дети, а их у Коршунова трое, конечно, помогают, но поездка – вещь дорогая. Многих связь этих событий – Неверов, диссертация, мыло – безмерно удивляет. Однако Михаил Семенович держится философически спокойно. «Самое обидное, - говорит он, - что теперь я не могу попасть в архив Тбилиси, одна только гостиница 95 долларов в сутки! Но…». За этим долгим «но» следует новое признание: «В России был известный историк Александр Трачевский, профессор Одесского университета. Когда он учился в Ставропольской гимназии, знаете, что написал этот талантливый отрок в своем конкурсном сочинении? «Будем же любить наш богатый язык, в котором заключается и поучительное выражение настоящего, и многообещающий глагол нашего будущего…». Эти слова не дают Михаилу Семеновичу успокоиться…