Такая разная экспертиза

В редакцию пришел мужчина. По одежде, походке, манерам было видно, что передо мной уверенный, немало добившийся в жизни человек. Значок мастера спорта СССР, прикрепленный к лацкану пиджака, только подтверждал мои догадки.

Я к вам за помощью, но разговор предстоит не из легких, - предупредил он и начал рассказывать.

Жил-был в Ставрополе у Юлиана Сытника, именно так зовут моего гостя, брат-инвалид по имени Олег. Жил вдвоем со старушкой-матерью. Несколько лет назад она умерла, и остался брат один. Нелегко мужчине было на седьмом десятке лет остаться в одиночестве. Все из рук валилось, ведь привык, что мать всегда присматривала. Готовить тоже особо не умел. Так и перебивался всухомятку. В квартире без женских рук тоже неуютно. Да плюс ко всему, чего уж греха таить, оставшись без присмотра и контроля, выпивать начал. Не мог Юлиан Владимирович спокойно смотреть на беду брата. И собрал он семейный совет. Хотя какой там совет, он, жена да племянница – родная братова дочь Анна. Стали судить да рядить. И договорились, что все заботы по хозяйству, оплату квартиры, коммунальных платежей и прочие расходы берет на себя она, а за хлопоты и тревоги достается ей квартира, в которой живет сейчас Олег.

Как положено, завещание на жилплощадь заверили у нотариуса. Шло время, но жилось Олегу все так же. Бывало сидел полуголодный, без необходимых лекарств. Однажды со слезами на глазах пожаловался брату, что, мол, ходил домой к дочери, просил денег на лекарства, а его оттуда чуть не силой вытолкнули. Убирайся, мол, восвояси. А ему, инвалиду второй группы, сердечнику, без медикаментов ну никак нельзя. Терпели-терпели братья, да и порешили отменить завещание. А оформили договор пожизненного содержания с иждивением между Олегом и женой брата Светланой, в котором указали взаимные условия – приобретение питания, лекарств, уход с одной стороны, а с другой – предоставление в пожизненное владение квартиры. Документ, разумеется, заверили нотариусом.

Теперь Юлиан Владимирович за брата был спокоен. Но вмешалась в жизнь братьев судьба, и через два года Олег умирает. Все по тому же договору пожизненного содержания расходы на ритуальные услуги должен взять на себя получатель ренты, то есть Светлана. Так что похоронили согласно христианским обычаям, помянули, как положено.

А через два месяца вдруг приходит из суда повестка. Выяснилось, что Анна претендует на квартиру. И началась судебная тяжба. Пришлось супругам пройти тягостную процедуру добывания доказательств своих забот о брате, включая расчетные книжки за газ и электроэнергию, квитанции о ритуальных расходах – на гроб, венки.

Но самое неприятное в этой истории ждало их впереди. Суд направил в Ставропольскую краевую психиатрическую больницу № 1 определение на проведение посмертной «первичной, амбулаторной, судебно-психиатрической экспертизы» Олега Сытника. Когда-то еще в армии он наблюдался у психиатра. И по этой причине был комиссован. Вот теперь-то на суде и вспомнили эту историю более чем сорокалетней давности. Суд интересовали следующие вопросы: страдал ли испытуемый каким-либо психическим заболеванием или временным расстройством психики? Мог ли он на момент составления договора с семьей брата отдавать отчет своим действиям и руководить ими?

Собирается судебно-психиатрическая экспертная комиссия. Ее председатель – О. Андреева и еще два эксперта – Н. Георгиевская и Н. Затона (врач-докладчик). Они изучили материалы гражданского дела, историю болезни, амбулаторную карту из поликлиники, амбулаторную карту психдиспансера. И сделали заключение: «На протяжении многих лет - с 1963 по 1996 год - у психиатра не лечился, много лет работал зубным техником. С 1996 по 1997 год лечился в санаторном отделении СККПБ № 1. После стационарного лечения к психиатру не обращался, лечение не принимал, поведение было правильным, был спокоен, эмоционально адекватным… Данные анамнеза испытуемого свидетельствуют об отсутствии у него на протяжении многих лет выраженных нарушений мышления, интеллекта, дефекта в эмоционально-волевой сфере, психотических расстройств, сохранность критических способностей, и Сытник О. В. мог отдавать отчет своим действиям и руководить ими, мог осознавать и понимать, какой договор он эаключил и последствия этого договора». Кстати, в этом же документе все трое врачей поставили свои подписи о том, что предупреждены об ответственности за отказ или дачу заведомо ложных заключений.

Как значится в самом документе, определение суда датировано 20 ноября 2001 года. Однако СККПБ № 1 отвечать не торопилась. И составила акт лишь 25 января 2002 года. В то время как на подобные экспертизы нормативными документами отводится срок в 20 дней. Но это уже дело главного врача, следить за тем, что у него с документацией творится.

Однако суд этот документ не удовлетворил, и он вновь отправляет дело в Ставропольскую краевую психиатрическую больницу для проведения еще одной, дополнительной экспертизы. Теперь уже с привлечением невропатолога, психолога и нарколога. Последнего пришлось включить, так как на суде некоторые свидетели утверждали, что О. Сытник, как принято сейчас говорить, вел асоциальный образ жизни. Пил, проще выражаясь, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако свидетели утверждали как раз обратное.

При проведении новой экспертизы председательствует все та же О. Андреева, только врач-докладчик уже иной – Н. Георгиевская. Эксперты совещаются и дают ответ суду аж через шесть месяцев. И, заметьте, экспертиза проводится по гражданскому делу, каковых в судах исчисляют сотнями, а что же говорить тогда о сложнейших уголовных делах? Это опять вопрос к главному врачу.

Читаем заключение повторной экспертизы: «Сытник О. В. при жизни страдал хроническим психическим расстройством в форме шизофрении, дефектного состояния, осложненного злоупотреблением алкоголя… В момент подписания договора… не мог прогнозировать последствия этого договора…».

Понятно, что подобное заключение ситуацию меняет в корне. Мол, обманули супруги Сытник больного человека, ввели в заблуждение, он и пошел у них на поводу. Так что квартира не может им принадлежать, договор надо признать недействительным, а значит, квартиру вернуть дочери Олега…

Но не кажется ли вам, что речь в двух экспертизах – первичной и дополнительной - идет о разных людях? Какие бы дополнительные документы ни были представлены, эксперты на одной из страниц утверждают то, что вы читали выше, а на другой – что «30 лет у психиатра не наблюдался». И другой вопрос: как могли одни и те же специалисты с разницей почти в год дать два совершенно различных заключения? И как теперь выяснить, в каком же из документов написано то, каким человек был на самом деле? В любом случае оценку этому факту должен дать суд, который еще продолжается. Но Юлиан Сытник уже написал жалобу в министерство здравоохранения Ставропольского края, в которой есть такие слова: «В связи с этим складывается впечатление, что в СККПБ № 1 творится беспредел, который никто не контролирует, либо эксперты были чем-то заинтересованы, так как поменяли свое мнение…».

От автора. Фамилия, диагноз и подробности истории болезни О. Сытника публикуются с разрешения его брата Ю. Сытника.