\"Спрями, о Господи, их пути!\"

Председателя общественной организации "Дружба", главная задача которой – помощь ребятишкам Чеченской Республики, Нину Давыдович бандиты похитили в Чечне 23 июля прошлого года. Это вызвало шок. Международные благотворительные организации на время приостановили свою работу в республике.

По инициативе чеченских педагогов издали плакат "Освободите нашу Нину!", где рядом с фотографией похищенной поместили письма чеченских ребятишек. Многие известные в Российской Федерации люди по своим каналам попытались связаться с бандитами. Все было тщетно. Лишь два месяца назад спецслужбам удалось получить первую информацию, выйти на след. В результате сложных оперативных комбинаций, которые УФСБ РФ по Ставропольскому краю провело совместно с миротворческой миссией на Северном Кавказе, Нина Давыдович была освобождена.

Случилось это на Рождество, в ночь с шестого на седьмое января. А вечером девятого января Нина Сергеевна в сопровождении начальника УФСБ по Ставропольскому краю, Героя России генерал-майор О. Дуканова и руководителя миротворческой миссии на Северном Кавказе А. Мукомолова переступила порог конференц-зала пятигорской гостиницы "Интурист". Так нам, немногим представителям журналистского цеха, посчастливилось познакомиться с удивительной женщиной, перед мужеством и милосердием которой впору преклонить колена.

Инженер по специальности, Н. Давыдович почти всю жизнь преподавала. В последние годы работала в Петербургском представительстве международной благотворительной "Армии спасения". В феврале 2000 года Нину Сергеевну спросили, а не могла бы она поехать в Ингушетию, чтобы организовывать благотворительные программы для детей в лагерях чеченских беженцев.

– Я не нашла аргументов против, – объясняет свое согласие Н. Давыдович.

Когда беженцы стали возвращаться в Грозный, надо было чем-то занять ребят. Общественная организация педагогов "Дружба", председателем которой избрали Н. Давыдович, взялась создавать центры досуга при общежитиях переселенцев. На открытие одного из таких центров в пригородном поселке Мичурина и отправилась Нина Сергеевна 23 июля. Все прошло прекрасно: раздали подарки, сфото-графировались. Многие помнили Н. Давыдович по ее благотворительным акциям в лагерях беженцев в Ингушетии, встречали как родную.

На обратном пути решили заехать в Горагорское.

– Я уже довольно прилично научилась водить машину и села за руль, – рассказывает Нина Сергеевна. – Рядом водитель, на заднем сиденье – бухгалтер и воспитатель. Вдруг справа с обочины, метрах в десяти перед машиной, выскочили трое в камуфляже, в масках и стали стрелять вверх из автоматов. На местном жаргоне это называется "тюльпан". Сзади нас нагнала машина с другими вооруженными людьми. Пришлось остановиться.

Спутников Нины Сергеевны бросили у их машины с простреленным колесом, а ей надели мешок на голову, долго возили по каким-то проселочным дорогам. Уже ночью опустили в яму, приковали к массивной железяке. И только после этого позволили снять мешок с головы. С той минуты и почти на полгода педагог из Санкт-Петербурга Н. Давыдович стала узницей чеченских зинданов.

Вы только представьте себе: глухой лес, яма длиной два метра, шириной чуть больше метра и глубиной метр семьдесят. Ее прикрывают два массивных листа железа. Между ними щель, сквозь которую едва пробивается свет. В яме кишат мыши, ползают гадюки. Из "обстановки" в этом жилище лишь ведро для испражнений и неподъемный редуктор, от которого отходит цепь. К ее концу прикована за ногу женщина-пенсионерка.

Раз в три дня человек в маске чуть сдвигает лист железа, бросает в яму мешок с едой и водой, забирает, чтобы опорожнить, ведро с нечистотами. Все общение, обильно "сдобренное" грязной нецензурной бранью надзирателя, длится от силы пять минут. А затем снова на трое суток полумрак, одиночество, мертвая тишина, нарушаемая лишь писком мышей, шуршанием змей да редкими автоматными очередями где-то в отдалении. И так 167 бесконечно долгих дней и ночей в полном неведенье, что с тобой сделают: быть может, через минуту просто пристрелят.

Правда, в первые дни Нина Сергеевна полагала: случилось недоразумение. Выяснят, убедятся, что она не враг, что на Северный Кавказ приехала лишь затем, чтобы помочь чеченским детям. И тогда ей скажут: "Извини, Нина!", вытащат из ямы и отвезут в Грозный. Но вскоре с ужасом поняла, что все то доброе, что она сделала для чеченского народа, в данном случае не имеет никакого значения. Этих людей интересуют только деньги.

– Я человек любознательный, – с тонким юмором рассказывает недавняя узница, – поэтому поинтересовалась: случайно ли они напали на мою машину? "Да ты что, – говорят. – Мы месяц за тобой охотились!".

В дальнейшем из коротких разговоров с бандитами у Нины Сергеевны сложилась версия: кто-то из их бывших пленников указал на нее. Мол, за Давыдович международные благотворительные организации выложат любую сумму в долларах. Эту догадку подтвердили сами бандиты. Убедившись, что ошиблись, что за Нину Сергеевну много не получишь, предложили: мы тебя отпустим, если назовешь человека, за которого дадут большой выкуп.

Поначалу за освобождение Н. Давыдович бандиты заломили несусветную цену – миллион долларов. Международные организации выкуп похитителям принципиально не платят. Знакомых бизнесменов у Нины Сергеевны нет. Все ее друзья – учителя, инженеры, пенсионеры – живут от зарплаты до зарплаты.

– Я назвала реальную цену – все, что можно выручить от продажи квартиры в Санкт-Петербурге. "Больше, – говорю, – кроме положительного примера, вам нечего с меня взять".

Я сказала себе: пока остается хоть малейшая надежда на освобождение, моя задача – выжить. А для этого надо, во-первых, есть, что дают, а во-вторых – чем-то занять голову, чтобы не сойти с ума.

Последнее было самым трудным.

Сидя в тесной, сырой, полутемной яме, Нина Сергеевна сочиняла стихи, доказывала теоремы из курса геометрии. Она устраивала целый ритуал из встречи рассвета, заката. Превращала в событие завтрак, обед, ужин. Как давно и искренне верующий человек, возносила молитвы Господу. И, конечно же, думала, думала, думала…

За первые полтора месяца Нина Сергеевна не проронила ни слезинки. Но однажды прорвало. Рыдая, стала выговаривать надзирателю, который был моложе ее сына: "Как вы можете держать пожилую женщину, которая вам не сделала ничего плохого, в яме со змеями и мышами? Это же бесчеловечно!". Через несколько дней Вадо (Нина Сергеевна всем своим похитителям, поскольку те не назывались, придумала имена) вернулся и первым заговорил: "Я все вспоминал, как ты плакала, и мне стало обидно".- "Ты, видимо, хочешь сказать "жалко"? – "Нет, обидно. Ведь мы тебя кормим, поим…".

– И тут я поняла, – комментирует Н. Давыдович, – что эти люди живут в совершенно иной системе координат. То, что для нас дикость, средневековье, для них – нормально.

Более-менее регулярно к зиндану, в котором сидела Н. Давыдович, наведывались шесть бандитов. В масках, но было видно, что им еще нет и 30-ти.

– Все они разные люди, говорит она. – Есть законченные отморозки, но есть и такие, у кого просто не было иного выбора, как только взять в руки автомат. Например, если федералы убили близкого родственника, то по местным обычаям он обязан мстить.

Меня поразило, что после всего пережитого у Нины Сергеевны не возникло озлобления не только к чеченскому народу, но даже к своим похитителям. Когда по ее просьбе надзиратели давали бумагу и карандаш, она каждому из них писала письма. Старалась подчеркнуть то доброе, человечное, что заметила в них. Например, одного из бандитов она искренне благодарила за то, что тот при ней ни разу не выругался матом. Вспоминала, как другой пришел первого декабря, когда уже ударили морозы, и принес тулуп: "Я подумал, что ты от холода не можешь заснуть. Жалко стало…".

И так же искренне Нина Сергеевна молилась: "Спрями, о Господи, их пути. Еще на этом свете или уже на том, но помоги им выбраться из той страшной колеи, куда их толкнула судьба!".

Разумеется, журналисты спросили Н. Давыдович, вернется ли она в Чечню после всего случившегося.

– Я еще не отошла от шока, еще неясно, как себя буду чувствовать. Но если вы спросите: хочу ли я вернуться в Чечню, к своей работе, то могу однозначно ответить: да, хочу!

Генерал-майор О. Дуканов рассказал, что поиском и освобождением заложников в Чеченской Республике он вплотную занимается с 1999 года. За это время ситуация в корне изменилась. Если раньше похищения людей с целью получить выкуп были поставлены на поток, то сейчас подобных преступлений стало на порядок меньше. Это подтвердил и руководитель миротворческой миссии А. Мукомолов. Он даже назвал количество похищенных, которых сейчас сотрудники миссии совместно с ФСБ и другими правоохранительными органами активно разыскивают в Чечне – около 30 человек.

Да, по сравнению с тем, что было, – немного. Но когда перед глазами Нина Сергеевна, когда представляешь, в каком аду сейчас находятся эти три десятка россиян – по телу бегут мурашки…