"Мой страшный бой не завершен..."

Бой угасал. Всего-то и оставалось - проскочить недостроенный коровник на околице дагестанского села Первомайского. Но кто-то из боевиков Радуева уловил движение, нажал на спусковой крючок. Страшный взрыв усиленной пластитом противотанковой гранаты разнес в крошево кирпичный угол, за которым в этот миг пытался укрыться Михаил Козлов.

Но адский порог, разрастаясь, горел, В свою преисподню маня. И будто в насмешку, как взрыв, прогремел, Навек изувечив меня.

... Осколками вырвало левый глаз, снесло треть черепа в лобной части и на затылке, посекло ноги, разорвало сухожилия рук и оголило кость перебитого предплечья. С такими ранениями не выживают. Десантники, что вытаскивали его из-под огня, а затем грузили в "вертушку", были уверены, что провожают своего лихого товарища Миху в последний путь... А ведь всего этого он мог избежать, стоило лишь месяц назад сделать шаг перед строем.

Тогда, в декабре 1995-го, их, молодых десантников, всего-то полгода отслуживших в учебке 22-й бригады ВДВ, построили и объявили: поступила команда на два человека сократить состав сборного подразделения, направляемого в Чечню. Поэтому кто не хочет ехать, пусть сделает шаг вперед. "Давай останемся", - шепнул стоявший рядом приятель. Но в этот миг перед мысленным взором Миши Козлова промелькнуло, как он еще пацаном взбирался на семиметровую вышку в бассейне. Прыгнуть в воду "солдатиком" - жуть берет, развернуться и сойти по лестнице - самолюбие не позволяет. И тогда он прыгал вниз головой, что было вдвойне жутко и довольно опасно... Нет, не для того он рвался в десант, чтобы теперь идти на попятную.

Возможностей "закосить", пристроиться в теплом месте у него и до этого было достаточно. В Ставрополе, на сборном пункте краевого военкомата, улыбчивый крепыш из города Лермонтова, долго ожидавший отправки, успел со всеми перезнакомиться. Узнав, что Бог дал Мише способности к рисованию и черчению, а старший брат научил фотографировать, тамошний писарь-дембель стал настойчиво "сватать" его на свое место. Но Козлов уперся: служить - так служить или в морпехе, или в десантуре.

Ведь сколько об этом мечтали они, лермонтовские мальчишки конца 80-х - начала 90-х годов. И не просто мечтали, а готовились. В Лермонтове в то время еще действовала очень сильная спортшкола, работал тир, в отличном состоянии содержали стадион, бассейн. Вот там-то все свободное время и пропадал Миша Козлов: футбол, баскетбол, плавание, стрельба. Но коронным видом была борьба, особенно классическая, или как нынче ее именуют, греко-римская. Выиграл чемпионат Юга России, получил знание кандидата в мастера спорта.

Но чем бы они ни занимались, всегда держали в уме: а как это пригодится в армии? Причем под "армией" подразумевалось не абы что, а только спецназ, морпех или воздушный десант.

В январе 1995 года, когда стали известны подробности страшного побоища в Грозном, гибели майкопской бригады, Михаил, которому лишь пару дней назад исполнилось 18, и его 17-летний друг явились в военкомат с требованием досрочно призвать их в армию и направить в Чечню. В мае Козлов вновь подал заявление в военкомат, хотя как учащийся последнего курса колледжа мог получить отсрочку от весеннего призыва, а там, глядишь, поступил бы, как и мечтал, в военное училище. Но нет: решил сначала познать армию в шкуре солдата.

- Если бы не ранение, то непременно стал бы профессиональным военным: офицером или контрактником, - признается Михаил.

"Если бы не ранение...". Казалось, тот роковой разрыв гранаты должен был изувечить не только тело, но и душу. Пытаюсь представить, что творилось в голове у парня, который еще вчера по 45 раз выжимал полуторапудовую гирю, а сегодня лежит на госпитальной койке слепой, парализованный, навек изувеченный.

- Ну не совсем слепой. Я еще два месяца немножко видел правым глазом. Это потом уже, когда делали трепанацию черепа, осколок гранаты сдвинулся и окончательно перерубил глазной нерв. Так что было время пообвыкнуться, - с легкой усмешкой уклонился было от щекотливой темы Михаил. Но вскоре сам к ней вернулся.

Ведь сколько ребят, что прошли Афган и Чечню, спиваются, колются. Причем не только раненые, но и те, кто вернулся с войны без единой царапины на теле. Он, Михаил, тоже выпивает. Вот на днях будет свадьба у двоюродного брата - обязательно приложится к бокалу с вином. Но пытаться забыться с помощью спиртного или наркотиков?.. Нет, такого желания у него никогда не возникало. Наверное, это все-таки идет из детства: какой характер, какой склад ума был заложен изначально, таким человек и предстает в тяжелые минуты жизни.

Для Козлова эти тяжелые минуты физических страданий, испытаний твердости духа растянулись не только на месяцы скитаний по госпиталям, но и по сути на всю оставшуюся жизнь.

Еще в "Бурденко" он втайне от медсестер заключал пари, что дойдет до туалета. Потом до туалета и дивана. Потом до туалета, дивана и своей койки. Падал, расшибался, но упрямо вставал и на костылях волочил непослушные ноги куда наметил.

Жар в груди да боль в руках, И силы нет мне встать. Теперь идет борьба во мне, Чтоб выжить или сдать.

И вот однажды он, еще недавно, казалось бы, навсегда парализованный инвалид, сумел без посторонней помощи подняться по лестнице...

Чтобы парень приспособился к незрячему образу жизни, ветераны-афганцы помогли ему попасть в Волоколамский реабилитационный центр. Азбуку Бройля, технику ориентации в пространстве и прочие премудрости для ослепших взрослых людей, что преподавали в центре, Михаил осваивал без особого рвения. Зато сам записался на факультатив и научился печатать на машинке. А главное, там, в Волоколамске, он обрел цель и смысл своей новой, резко отличной от прежней жизни. Брат привез гитару, и вскоре Миша открыл для себя, что и незрячий может писать стихи и музыку и исполнять свои песни.

Нет, с гитарой он знаком с детства. Еще только в первый класс ходил, когда отец стал учить его брать аккорды и перебирать струны. Но поскольку родителям не терпелось похвастаться перед родственниками и друзьями, как здорово их сын играет и поет, а застенчивому мальчику эти "публичные" выступления были мукой, то первоначальный пыл к "подруге семиструнной" изрядно поостыл. Хотя в компании подростков, бывало, "сбацает" чего-нибудь, а когда учился в колледже, то даже дважды пробовал с друзьями организовать вокально-инструментальный ансамбль. Более того: перед армией написал две славные песни, которые и сегодня с удовольствием исполняет на концертах. Но все это было баловство. Теперь же оно стало стержнем, который позволяет выдержать любые испытания.

... Неверный шаг и шарящий жест только и выдают слепого в этом плечистом парне. А так - сильный голос, уверенный, подчеркнуто деловитый тон, широкая, порой ироничная улыбка. Всем своим видом Михаил словно пытается убедить окружающих, что крепко держит в руках нити судьбы. И в самом деле, диву даешься, сколького он достиг за те пять лет, что вернулся в Лермонтов. Десятки песен, стопка дипломов за выступления на конкурсах бардов. В том числе Гран-при с сочинского фестиваля "Паруса надежд" 2000 года. А в конце мая нынешнего года Михаил привез диплом из Краснодара с международного фестиваля молодежи "Звезды мира". Но более всего меня поразило выпускное фото музыкальной школы, на котором бородатый мужчина в непроницаемо-черных очках запечатлен с совсем юными парнями и девушками. Да, да, целых пять лет, по полной программе ветеран чеченской войны, инвалид первой группы М. Козлов изучал нотную грамоту, штудировал сольфеджио, наяривал гаммы. А в доказательство того, что его диплом - не липа, Михаил тут же, в столовой, сыграл классическую пьесу, которую исполнял на выпускных экзаменах. Я не специалист, но то, что это весьма сложно, - очевидно.

И все же за напускной уверенностью чувствуется, что Михаил весь как натянутая струна. Оно и понятно: с чего благодушествовать? Дома бабушка, инвалид первой группы, четыре года лежит парализованная, отец прошел через клиническую смерть, инвалид второй группы, у него самого - первая группа. Мама бросила работу, ухаживает за ними. Живут на эти три пенсии да, спасибо, руководство кондитерской фабрики "Экон" оформило их с отцом на работу. Дополнительно по 600 рублей получают. Но все равно не разгуляешься. А вечно прозябать - не по его характеру. В Москве молодой преуспевающий бизнесмен, послушав песни Козлова, отстегнул 500 баксов на запись диска. Так появилась кассета из 22 военных песен и стихов. Сейчас уже готова студийная запись лирических авторских песен. Но никак не удается найти 10-12 тысяч рублей на тиражирование диска.

Прекрасно понимает Михаил, что в 20-тысячном Лермонтове у него как у автора и исполнителя нет перспектив. А чтобы уехать в большой город, нужны не только деньги. Нужен и человек, который будет за ним ухаживать, водить по незнакомым улицам, организовывать концерты и студийные записи. Самоотверженный, любящий человек...

- Но ничего, прорвемся, - вновь бодро, словно стряхнув пелену, говорит Михаил и энергично протягивает на прощание руку.

А мне как-то особенно понятной становится строчка из Мишиной песни "Борьба во мне": "Мой страшный бой не завершен..."