Сколько у нас живых корней?

Итак, тот самый циклон, который натворил дел в Германии, Чехии и Словакии, добрался и до нас. Но - уже куда как более благодушным. Растерял он силу над всякими европами...

Радость, увы, местечковая. Ибо природа продолжает куролесить. Мало того, что последствия наводнения в закатной от России стороне еще не обсчитаны: не все погибшие опознаны и пропавшие без вести найдены. Тем временем из разных мест планеты продолжают поступать сообщения о том, как бушует природа.

Действительно - бушует. Снег в Африке и Испании, коричневый смог над Азией, невиданные засухи и проливные дожди, пробуждение вулканов и лесные пожары...

Число погибших от природных катаклизмов в мире уже исчисляется многими тысячами, мировое сообщество не успевает называть новые адреса гуманитарной помощи, а наука фактически расписывается в своем бессилии. Впрочем, несостоятельным оказывается и опыт многих народов. Вспомните, в начале этого года по страницам прессы прошла масса публикаций, утверждавших, что по всем приметам лето нам предстоит, мягко говоря, не жаркое. Что было на самом деле - всем нам хорошо известно. (Ради справедливости отметим, что ученые выдают "на-гора" некоторую информацию, которая вроде бы должна становиться основой для действий представителей власти во взаимодействии с родной землей. Но...).

Около четверти века назад в США была открыта и в достаточной мере обоснована прямая математическая связь между числом дорог и количеством торнадо. Говорилось тогда о необходимости искать альтернативу росту несвойственных естественной природе ровных площадей. Увы, деньги вкладывать в эти мероприятия, включая посадку придорожных насаждений, особенно на юге, никто не торопился. Графики продолжают удивительно совпадать.

В местах недавней интенсивной добычи торфа, что проводилась после активного осушения болот, многие годы неизменно возникают лесные пожары. Говорят, зато комаров оттуда удалось вывести... Верно, они теперь живут в подвалах человеческих ульев-многоэтажек.

Да что там далеко ходить! Возьмем хотя бы одну из строек прошлого века: Большой Ставропольский канал. Предполагал ли кто в начале строительства рукотворной реки, что с развитием этого оросительного чуда удивительно совпадет появление влаги в исконно сухих погребах и подвалах? А взять краевой центр. Старожилы помнят, что еще в середине прошлого века Ставрополь отличался обилием родников. Которое, в свою очередь, обусловливалось множеством лесных массивов в этой части Ставропольской возвышенности. Затем в одночасье природные источники, большая часть которых органично входила в городскую систему водоснабжения, была предана анафеме. Родники начали в лучшем случае отводить в канализационные системы, а в худшем - блокировать, забивать. Лучше всего о нынешних результатах такой политики вам расскажут живущие в нижней части города: здесь тоже идет подтопление подвальных помещений. И это при том, что в засушливые годы нехватка воды ощущается весьма интенсивно. Параллельно продолжается методичное наступление на то, что осталось от лесов, в которых всего полторы сотни лет назад стояли четырех-пятиобхватные деревья. Последнее из которых, так называемый "лермонтовский" дуб, рухнуло летом 1982 года.

Вообще проблема хотя бы частичного устранения антропогенного фактора на природу в мире, стране и нашем крае далека от потребного. Взять хотя бы лесозащитные полосы, о катастрофическом состоянии которых мы рассказывали совсем недавно. Увы, природа, Земля как единый организм отвечает адекватно. Во всяком случае, отчетливо просматривается следующая закономерность: чем больше начинает куролесить хомо сапиенс, тем больнее отзываются царю природы его выверты.

Снова вспомнилось о дубе великого поэта. Ведь надо же такому случиться: проведя последние полвека своей жизни в душном окружении человеческих построек и по-своему страдая от обступивших его со всех сторон строений, ежедневно выливаемых под корни помоев и вбитых в ствол сотнях металлических скоб, патриарх-дерево умудрилось рухнуть так, чтобы нанести минимальный ущерб своим неласковым соседям-людям. Люди радовались. И мало кто обратил внимание на то, что было четко видно в вывернутой земле: у павшего в неравной борьбе дерева, оказывается, был всего один живой корень.