Беда - не беда, коль душа цела

Ой, вода, вода, вода, Что же ты наделала! Домик мой смыла, Семью загубила.

Эти частушки собственного сочинения распевает, приплясывая под баян, 75-летняя М. Гаврикова. И лица людей, что сидят на лавочках у входа в Минераловодский железнодорожный интернат N 4, смягчает улыбка. Всех их сюда привела беда: в одночасье лишились крыши над головой, нажитого за многие годы имущества. Вздумай кто другой поёрничать - глядишь, и накостыляли бы. Но на бабу Марью злиться грех. Все знают, что, когда на рассвете Кума поднялась на три метра и полностью затопила хутор Братство и Равенство, одинокая полуслепая старушка не растерялась: схватила документы, собачку и, уже стоя по грудь в воде, приставила лестницу и взобралась на чердак. Там и просидела несколько часов, пока из соседнего села Побегайловка не приплыл на лодке В. Сапрыкин. Он и бабу Марью спас, и еще 12 хуторян. Саманный домик М. Гавриковой превратился в кучу грязи, из вещей осталось только то, что было на ней - легкая кофточка да штаны-трико. Но Мария Алексеевна смеется в лицо беде:

Лучше уж в морщинах Да веселой быть, Ведь с лица красотки Нам воды не пить.

М. Гаврикова - член общества слепых. Так же, как и Н. Москаленко, что подыгрывает ей на баяне, как и другие участники художественной самодеятельности Минераловодского отделения ВОС, которые сегодня по зову сердца пришли в интернат и с большим чувством пели для пострадавших от наводнения земляков.

Но концерт заканчивается, и мы возвращаемся к обыденной жизни эвакуированных. Здесь, в интернате, их тогда было 170 человек. В первый день, когда людей из школ, где им приходилось спать на полу, начали переселять в более приспособленный для проживания интернат, его директор В. Мешочкин чуть было не схлопотал нагоняй от своего непосредственного начальства из Ростова: эвакуированных пустил, а никаких документов не оформил. Но глава территориального муниципального образования М. Чукавин быстро подписал и отправил в адрес руководства СКЖД гарантийное письмо, и инцидент был исчерпан.

Пострадавших разместили по три-пять человек в каждой комнате. Старались, чтобы и в психологическом плане людям было комфортно: вместе селили либо родственников, либо соседей, либо односельчан. Кормили три раза в день: вкусно, сытно, ничуть не хуже, чем дома. На каждом этаже в холле поставили телевизор, диваны.

Гуманитарная помощь поступала отовсюду. При мне из железноводского санатория "Здоровье" привезли шесть кроватей, шесть тумбочек, три платяных шкафа и стол. Накануне Кисловодская горбольница передала 20 подушек, 10 одеял, постельное белье, завод "Сувенир" - пластмассовые тазики и ведра... Внизу и на этажах лежали чувалы с одеждой - любой мог подойти и выбрать, что ему нравится. Словом, вниманием пострадавшие не были обделены, условия жизни им создали вполне приемлемые. Если кто и жаловался, то это скорее уже придирки: почему в эвакопункте до сих пор нет парикмахера, почему не предоставили право бесплатного проезда на маршрутных такси и т.п.

Ну и, конечно, у всех на устах тогда было: когда, кому и сколько заплатят за потерянное имущество. С хмурыми лицами люди обсуждали, спорили, возмущались, узнав, что их в чем-то обошли. Одна М. Гаврикова не тужила:

- Радоваться надо, что живы, здоровы. А вещи, дома - это, в сущности, пустяки...

Это она еще в Великую Отечественную усвоила.