Двух муз любимец и служитель

Актерская карьера его началась фактически с... сапог. Мальчик из самой обычной рабочей семьи увидел выступление самодеятельного детского ансамбля и совершенно влюбился в ярко-красные сапожки юных танцоров. Разумеется, вскоре он уже был в том ансамбле, и, хотя до красных сапог дело не дошло, первый сценический опыт у него, таким образом, появился. Потом попытал возможности в драмкружке – больше из любопытства, и однако же небезуспешно. Тем не менее главным пристрастием оставался футбол. Но, странное дело, в этих спортивных баталиях он успевал не только блистать мастерством голкипера: то и дело вокруг него возникали целые мини-спектакли на радость болеющей публике. Это и в самом деле была публика, безошибочно уловившая в отчаянном игроке несомненный артистизм, юмор, умение перевести самую горячую ситуацию на поле в разряд эдакого представления, как сейчас бы сказали – шоу. Недаром именно товарищи по игре к моменту окончания школы посоветовали ему идти по только что объявленному набору в открывающийся в Перми театр юного зрителя, хотя сам он, естественно, собирался на факультет физвоспитания в педагогический. Слава богу, что он послушался совета. Конкурс прошел с ходу и был зачислен в труппу. Словом, недаром говорится, что от судьбы не уйдешь. А если свой путь нашел в юности – это просто называется счастьем...

Cегодня имя актера Ставропольского академического театра драмы им. М. Ю. Лермонтова Виктора Поморцева знают представители уже нескольких поколений театралов. Знают прежде всего как замечательного мастера эпизода. Да, так сложилась творческая стезя, что ему достаются, как правило, небольшие, а то и просто маленькие роли. И нужен совершенно особый дар при всем том сохранять свое собственное место на сцене, место "в команде", по выражению самого Виктора Константиновича. Наверное, в молодости такое режиссерское видение личности актера отнюдь не всегда удовлетворяло, хотелось большего, да и какой солдат не мечтает стать генералом?.. По прошествии лет, обретя опыт, он смотрит на свое положение по-иному. Спокойно-философично. Зная себе цену. Безгранично любя профессию. Он считает себя не просто служителем Мельпомены, но Служителем вообще по жизни.

– Я служу театру, – говорит актер просто, без какого бы то ни было пафоса. – Так получается, что в каждой новой роли я, играя конкретный характер, продолжаю и свою постоянную линию: сопутствуя главным исполнителям, стараюсь помочь им в решении задачи всего спектакля. Может, это мое предназначение такое?.. Во всяком случае, я так чувствую.

Не из той ли детской футбольной команды произрастает столь явно выраженное ощущение себя частью коллектива, ощущение истинного товарищества, тогда – спортивного, теперь – актерского? Очевидно, режиссеры, коим по должности полагается психологическое чутье, именно этим и ведомы в своем многолетнем постоянстве распределения ролей. Получается – не ролей даже, а меры ответственности за происходящее на сцене. Если продолжить ту же аналогию со спортом, то ведь и хороший тренер всегда чует игрока, способного, оставаясь вроде бы в тени, своевременно и ловко подать мяч форварду. Незаметно-ненароком создать оптимальную атмосферу матча. То есть - спектакля.

Свежий пример из творческой кухни Виктора Поморцева – его официант в "Люксе", премьере сезона. Всего лишь официант, казалось бы. Однако почему-то так выходит, что едва ли не все ключевые моменты действа оказываются возможны только при участии забавно-серьезного, деловитого и слегка неуклюжего (ой, не нарочно ли?) служащего отеля с лицом и голосом Поморцева. Нет, я вовсе не преувеличиваю заслуги по причине юбилейного характера данной публикации. Положенные торжественным ритуалом речи в адрес Виктора Константиновича уже прозвучали в стенах родного театра. И были вполне заслуженны и искренни, к чему и я присоединяюсь от души. Но юбилеи случаются нечасто. Да и не ради речей служит человек на своем, только ему отведенном месте.

Была в его биографии роль, в которой ипостась "служителя" выразилась прямо-таки в концентрированном виде: отец Лоренцо в "Ромео и Джульетте". Он и в буквальном смысле – служитель церкви, он и служитель светлого юного чувства влюбленных; и в его облике актер Поморцев – служитель своей музы и своей творческой команды. Недаром он выделяет отца Лоренцо среди прочих персонажей, "прожитых" за почти четыре десятилетия в одном-единственном – на всю жизнь! – театре. И в этом постоянстве тоже, по-моему, отчетливо видна его закалка – на верность команде.

Закалка, подтвержденная и развитая в первоклассной старой доброй школе русского театра. Имею в виду курс, пройденный им под началом знаменитого Василия Меркурьева в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинемато-графии. Имевший всенародную славу и любовь благодаря прежде всего кинематографу, Василий Васильевич, однако, считал себя человеком театра и соответственно воспитывал питомцев. К киностудии не дозволял подходить на пушечный выстрел: сначала овладейте профессией! Мастер был строг и одновременно отечески добр. Выручил Виктора, когда понадобилось серьезное лечение. Но и карал сурово в случае чего... Крупные неприятности грозили студенту Поморцеву за нарушение кураторского приказа: он-таки попал на съемочную площадку, снявшись у столь же молодого Андрея Смирнова в киноновелле "Ангел", встретившись таким образом со второй своей музой – самого массового из искусств. Уж больно соблазнительно было поработать рядом с Н. Губенко, Г. Бурковым, Л. Кулагиным. Зато потом пришлось самому Г. Чухраю защищать студента от гнева Меркурьева. Разумеется, тот не был педагогическим самодуром, просто дисциплину возводил превыше всего, кроме разве что наиглавнейшего – сценического мастерства. От него, Учителя, в них по сей день живет вместе с верностью театру истинная, ныне многим непонятная внутренняя культура, признак школы, интеллигентная "кастовость", если угодно.

В общем, дальнейшее знакомство с миром кино студент Поморцев отложил на потом. Подоспело время выбирать место служения. Вместе с однокурсником, ныне заслуженным артистом России, В. Гурьевым "ткнули в карту не глядя и попали на Ставрополь". Надо было осваивать город, театр, роли, публику... Понеслись рабочие дни, месяцы и годы. Чуть ли не двадцать лет молчала муза кино, и вдруг опять возникла в его жизни. Хотя сам артист вовсе не искал этой встречи. Узнав о его успешном съемочном опыте, уговорил на участие в сериале "Отряд особого назначения" сын известного ставропольского актера М. Кузнецова. Так он стал коммерсантом паном Зеленко, прислужником фашистов в годы оккупации. Интересно было сделать характер, к чему всегда тяготел. Вот и завлекла опять киносеть-искусительница, пошли чередой фильм за фильмом. "Город Зеро", "Житие Александра Невского", "Ермак", "Камышовый рай"... Сколько замечательных встреч подарило кино, сколько новых городов и людей он узнал! Наверно, экран дополнял театр своим мощным эффектом, давая актеру возможность даже в эпизоде показаться крупным планом.

– На сцене приходится соблюдать определенные требования театральности, конечно, в лучшем смысле этого слова, то есть как бы форсировать своего героя, подчеркивать образ определенными, принятыми в театре приемами внешней выразительности. Таковы законы подмостков. Мне же очень близка непосредственная органика, которая достигается в кино возможностями камеры, а затем экрана, – говорит Виктор Константинович. – Поэтому кино в моем случае стало важной частью творческой жизни. Пятнадцать фильмов – это же что-то да значит...

Конечно, театр по-своему ревновал, но не мешал. Актер, в свою очередь, старался никогда не подводить коллектив, отлучаясь на съемки только в сценических "паузах". Это связано с частыми нервными, а то и физическими перегрузками, но Поморцев отнюдь не жалеет о затраченных усилиях. Наоборот, сегодня, когда в кино настали "застойные" времена и вот уже четыре года нет интересных предложений от киношников, ему явно недостает общения со второй музой. С удовольствием вспоминает забавные моменты, случавшиеся на съемках или после выхода очередной картины. Например, комичную ситуацию, едва не ставшую весьма печальной: трое актеров, и в их числе Поморцев, вышли из гостиницы, где жила группа, уже загримированными и в соответствующем одеянии, благо съемочная площадка находилась недалеко. А надо добавить, что играть они должны были троих бомжей-алкашей в фильме "Камышовый рай", и, по-видимому, выглядели уж очень убедительно: их "подозрительный" вид не укрылся от глаз местных стражей порядка, словом, только вмешательство подоспевшего второго режиссера спасло мнимых бомжей от принудительного путешествия в кутузку. Зато в Москве среди многотысячной толпы Поморцева узнал молодой солдат, радостно закричавший на всю улицу: "Огурец!" – прозвище персонажа именно из "Камышового рая". И где-то теперь на российских просторах живет солдат с личным автографом артиста из Ставрополя. Вспоминаются Виктору Константиновичу и "персональные" аплодисменты от признанного мэтра Е. Евстигнеева, пришедшего в восторг от того, как Поморцев с первого дубля озвучил роль, что для кино большая редкость.

О человеке творческом, да с интересной судьбой можно рассказывать еще и еще, и все будет мало. Я же не могу умолчать об одной необычной "подробности" жизни артиста, о которой при его скромности, уверена, знают не многие. Во-первых, у Виктора Константиновича оригинальное хобби: на досуге он... ремонтирует часы. Специально не учился, а просто так вышло, чем-то привлекли его крошечные механизмы, увлекся всерьез, теперь уже знаком с разными моделями и их секретами. А во-вторых, вот уже несколько лет он преподает азы "часовых дел" воспитанникам Ставропольской краевой школы-интерната для глухих. Думаю, не надо объяснять, насколько сложно работать с такой аудиторией. Как и то, насколько благодарны ребята этому человеку, отдающему им не просто знания и свое свободное время, а нечто гораздо большее и важное...

Вот так он служит людям и искусству: не рвясь обязательно на авансцену или большой экран, но умудряясь всегда "дотянуться" до зрителя, стать ему близким и понятным. Сейчас приходится нередко "входить в образ" и дома, общаясь с маленьким внуком. Тот уже понял, что дед – артист, и потому простое чтение сказки превращается в волшебный спектакль... Впрочем, даже наличие внука не убеждает Виктора Константиновича в реальности собственного 60-летия. Он молод сердцем, и это тоже – счастье.