Хотелось большего

Минул год работы члена Совета Федерации на постоянной основе А. Коробейникова. Есть повод расспросить Анатолия Антоновича о многом. Но рамки газетной площади не беспредельны. И потому вопросов будет мало.

– Анатолий Антонович, завершились первый год "жизни" неспешно обновлявшегося Совета Федерации и первый год вашей работы на постоянной основе. Что радует, а что огорчает?

– В целом время для верхней палаты было спокойным. Хотя возникали вопросы, требовавшие оперативного и активного вмешательства. Я имею в виду проблемы в основном политического толка. Они, к сожалению, отодвигали на второй план обсуждение путей совершенствования законотворческого процесса в стране, определения задач комплексного формирования правового пространства России.

Еще год назад я ратовал за то, чтобы больше законопроектов вносило в Госдуму федеральное правительство (как это делается во многих странах). И сегодня я вижу, что доля их растет. Если раньше правительственных чиновников трудно было заманить в Думу, то теперь они там, что называется, днюют и ночуют, "пробивая" представленные Кремлем и "Белым домом" законопроекты. Видя огрехи в спешке вносимых правительством документов, а также то, как его представители буквально выкручивают руки депутатам и членам Совета Федерации, чтобы добиться утверждения в законах правительственной редакции, у меня поубавилось желания приветствовать такой законотворческий принцип.

Проправительственные фракции Госдумы, настроенная на этот же лад в верхней палате группа "Федерация" (сегодня уже не функционирующая), по сути, потворствовала появлению скороспелок, выходящих из "Белого дома". Полагаю, что работа над законопроектами на ранних стадиях правительства РФ вместе с депутатами и членами Совета Федерации позволит принимать такие законы, которые будут обеспечивать все больший спектр стратегических интересов страны.

– А что вы понимаете под стратегическими законопроектами?

– Рассуждать на эту тему можно долго. Буду кратким. Обратите внимание на федеральный бюджет России. Он же до такой степени зависит от мировой цены на нефть, что для богатейшей России является абсурдом. Получается: у нас почти нет бюджета! Три-четыре десятка миллиардов долларов для российских нужд – мертвому припарка. Не хочу быть резким, но как умолчать о таком сравнении: "Нынешний бюджет поддерживает государство, как веревка поддерживает повешенного"? Грустно!

В то же время законопроекты, которые могли бы обеспечить значительное увеличение бюджета страны, подчеркиваю – многократно, не находят предпочтения в законодательном портфеле правительства. Я имею в виду такие законы: "Об оценке стоимости и обороте национального богатства РФ", "О кадастре природных ресурсов РФ", "Об оптимизации баланса ТЭК", "О договорах концессий, заключаемых с российскими и иностранными инвесторами".

– Анатолий Антонович, помню, с каким жаром здесь, на встречах со ставропольцами, вы рассказывали о большой значимости этих законов, говорили о своем желании продвигать их в Федеральном Собрании. И вот прошел год, а воз и ныне там? Не есть ли это значительная часть печальных результатов вашей работы?

– Вы опередили мои рассуждения. И это хорошо. Значит, не только моя голова болит. Действительно, год назад я думал, что сделаю больше. Сейчас вижу, что мои предложения пока неинтересны нынешнему правительству РФ, они неинтересны и Думе. Конечно, я не сидел сложа руки. К примеру, при поддержке бывшего спикера Совета Федерации Е. Строева я провел заседание "круглого стола" по проблемам стоимости национального богатства Российской Федерации. Разговор получился полезный и откровенный. Он выявил моих сторонников, равно как и оппонентов. М. Касьянову направлено письмо о создании Государственной комиссии по разработке методологии счета национального богатства РФ. Получен положительный ответ из Минэкономразвития. Есть поддержка со стороны нового спикера Совета Федерации С. Миронова. Именно эти законы могут стать эффективными государственными инструментами в противовес чисто приватизационным методам в экономике страны. Они подведут мощную базу под ускоренное развитие крупномасштабного отечественного производства. По моему представлению, каждый закон должен служить большинству народа, а не для удовлетворения нужд корпораций, тем более сомнительных. Законы должны также соединять интересы частного капитала и государства, цементировать общенациональную политику. Только такие юридические "правила игры" способны консолидировать, а не расшатывать российское общество.

– Вашу активную работу, видимо, уже оценили положительно на разных этажах власти. Не случайно ведь вы оказались в числе тех, кто участвовал во встрече с президентом страны В. Путиным в Кремле. Каковы ваши впечатления от беседы с главой государства?

– Мне дали возможность высказаться по ряду злободневных вопросов. В частности, Владимир Владимирович разделил мою озабоченность отсутствием в стране закона о концессиях, а на часть соображений отмолчался, что вполне естественно. Анализируя содержание более чем двухчасового обмена мнениями (на встрече были члены комитетов по международным делам обеих палат Федерального Собрания), я понял, что на часть моих стратегических предложений у президента немедленной реакции и не могло быть. Социально-экономическая ситуация в стране такова, что заставляет не только большинство населения, но и в первую очередь президента, думать не столько о глобальных приоритетах, сколько о каждодневном выживании. Такая включенность главы государства в обыденность, на мой взгляд, оставляет ему мало времени для решения перспективных, стратегических задач. Президент, рискуя остаться в плену важных, но частных забот, может опоздать с осознанием ограниченности и недостаточной эффективности своих действий.

Особая приверженность президента к совещаниям с силовым блоком правительства – только один пример такого понимания своих возможностей. По сути, повторяет такую форму общения и нынешний Совбез, основной костяк которого – опять-таки силовики, что сужает базу для комплексного подхода к обсуждению приоритетов в обеспечении национальной безопасности России.

Еще в советский период сложилась порочная практика (и сегодня она сохраняется), когда на всех встречах главы государства превалируют его комментарий или его оценка, которые могут расходиться с реальным положением дел. Но они – президентские, а участники совещаний больше молчат. Диалога не получается, а значит, и коллективной выработки "истины" не получается. А ведь общеизвестно, что стратегические идеи успешнее вырабатываются и реализуются только коллективными усилиями. Совещание, на котором я был, не стало, к сожалению, советом собравшихся на него. Но, как говорится, еще не вечер: есть время для такого рода встреч с главой государства.

– Часто слышим такие определения Думы и Совета Федерации - нижняя палата, верхняя палата. В моем представлении – это два крыла птицы. Без одного из них она не летит. Следовательно, необходима синхронная работа обоих крыльев, то бишь палат. Какие мысли на этот счет у вас?

– Сотрудничество палат Федерального Собрания, его эффективность сегодня слабоваты. Понятно, что им положено работать раздельно. Но, с одной стороны, действуют слишком автономно, когда профильные комитеты почти не знают дороги друг к другу, а с другой – нередко вмешиваются в компетенцию друг друга, вызывая этим лишь взаимное раздражение. Чтобы подобное не случалось, настало время подумать о большем числе совместных заседаний палат, объединенных заседаниях комитетов, совместном проведении парламентских слушаний, в особенности по жизненно важным для страны вопросам.

Есть еще одна актуальная проблема, решить которую могут только обе палаты вместе. Дело в том, что правовое пространство страны и сегодня – все еще лоскутное одеяло. Проанализировать эту ситуацию на научно-практической конференции, а затем на совместном заседании палат и принять Государственную программу законотворческой работы на 5-10 лет вперед – задача общая и приоритетнейшая. И хорошо, что в своем первом выступлении в палате председатель Совета Федерации С. Миронов высказал такую идею.

– А ведь многие считают, что новый Совет Федерации не нужен.

– К сожалению, отдельные сенаторы, депутаты, а с ними и пресса озаботились сегодня далеко не первоочередными для жизни страны проблемами. Помните, еще и на половину не обновилась палата, как тут же возникла дискуссия: нужен или не нужен новый Совет Федерации. В центре дискуссии возник и вопрос: чьи интересы обязан защищать член верхней палаты – центра или региона? Голосование по отдельным законопроектам стало своеобразной мерой измерения: какой процент сенаторов является выразителем региональных, а какой - федеральных интересов. Давайте не спешить с оценками. Давайте посмотрим, что может сделать новый Совет Федерации в ближайший год.

– Так чей вы человек – губернатора или центра?

– Не знаю, как кому, а мне приходится заниматься и федеральными проблемами, и проблемами Ставрополья ежедневно. Я хотел бы помочь родному краю, прежде всего не как настойчивый лоббист, а как проводник основополагающих законов, которые способны коренным образом изменить социально-экономическую ситуацию в России в целом, а значит, и в каждой ее территории в отдельности. Уверен, что принятие законов, о которых я упомянул выше, будет способствовать решению ключевых задач и центра, и регионов.

Мне приходится решать в правительстве страны такие задачи, как возмещение средств Ставрополью за летний градобой, возвращение задолженности за поставленную из края и не оплаченную электроэнергию, придание аэропорту г. Ставрополя международного статуса и т.п. То есть заниматься важными для края, но частными для страны делами.

– Вы – поборник успешного решения задач регионального характера и удачного вплетения их в проблемы общероссийские. Многим ставропольцам такое кредо по душе. Тогда правомерно поинтересоваться, как сенатор оценивает трудности с продажей ставропольского зерна. Урожай в прошлом году выдался отменный, пшеница богата белком, а ее не покупают. Скооперировавшиеся перекупщики дружно заблокировали "ставропольский каравай" низкими ценами. В России собрано в прошлом году 70 миллионов тонн зерна. Многие официальные лица гордятся таким результатом, но для страны, ее аграрно-промышленного комплекса не хватает еще столько же, если обеспечивать население научно обоснованными нормами питания. Почему же никто в центре не координирует закупку хлеба в южных регионах для тех территорий, где его впритруску?

– Проблема важная, острая. Но она находится в компетенции исполнительной, а не законодательной власти. Вместе с тем считаю, что мне, как сенатору, необходимо выходить на парламентские часы и там от соответствующих правительственных чиновников добиваться положительного ее решения. Государство не должно быть в стороне от хлебного вопроса. Новый регламент Совета Федерации позволяет сенаторам оперативными методами влиять на положение дел в стране, брать под контроль действия исполнительной власти. Считаю также, что в законодательстве не все отлажено для решения этой и подобных проблем. Надо думать, какие добавления и уточнения следует внести в те или иные законы.

Необходимы кардинальные законодательные инициативы и в разрешении миграционных проблем. Не дело это, когда Ставропольский край, принимая огромный приток беженцев, по сути, остается один на один с их бедой. Федеральный центр выделяет очень мало средств для обустройства людей, занесенных ветрами обстоятельств в наш регион. Думаю, не все делается и для того, чтобы повышалась финансовая ответственность тех руководителей субъектов федерации, откуда несчастные срываются с обжитых мест. Почему там не разрабатываются меры по закреплению потенциальных беженцев, почему на новом месте эти люди не обустраиваются за счет тех территорий, откуда они убыли? Вопросы эти требуют незамедлительного реагирования, в том числе в рамках федерального законодательства. На днях я направил письма руководству МВД РФ, а также Бюро международной организации мигрантов (г. Москва), в которых поставил все обозначенные вопросы и попросил их удовлетворительно решить.

– Спасибо за обстоятельный ответ. И все-таки напомню вопрос: чей же вы человек – губернатора или центра?

– Отвечу без обиняков. Я – человек губернатора. А как же иначе? Он оказал мне доверие. К тому же выбор губернатора в отношении меня единогласно поддержали депутаты краевой думы. Может быть, это самое высокое доверие в моей жизни. А. Черногоров дал мне широкую свободу действий, которой я не бравирую и не злоупотребляю. Надо посоветоваться – советуюсь, надо отчитаться перед правительством края – отчитываюсь. Стремлюсь выполнять серьезные поручения руководителей Ставрополья.

Проблема зависимости сенатора от субъекта Федерации, конечно, существует. Но кого и почему она волнует? На мой взгляд, она может пугать только "выстроенных" в центристскую или какую-нибудь еще московскую шеренгу представителей. Однако этот вопрос совершенно не злободневен для Ставропольского края, где местнические, сепаратистские настроения ни в чем не проявляются. Губернатор Черногоров – государственник. И этим все сказано. Он, как и я, исповедует одно кредо: каждый из нас должен обладать деятельным чувством ответственности за то, что делается в стране, стремиться решать не корыстные, а действительно душеподъемные задачи. Жить со своим народом, удовлетворяя его нужды, защищая национальные интересы страны.

В этом вижу я смысл своей работы в Федеральном Собрании России. Только на таком пути сенатор может стать политиком федерального масштаба, ничуть не вступая в противоречие с интересами того или иного региона.

– Анатолий Антонович, интересуюсь "на засыпку": как часто вы будете приезжать в край, встречаться с земляками, советоваться с ними по самым разным вопросам?

– Согласно новому регламенту, принятому Советом Федерации, пребывание сенаторов в регионах примет регулярный характер – раз в месяц в течение десяти дней. Так что у меня появится больше возможностей для встреч с земляками. Чему я, конечно, рад.