Ставропольскому кожно-венерологическому диспансеру - 95 лет

Все знают, что из слободки Ставрополь превратился в город в 1777 году. А уже в 1879-м Ставрополь бьет рекорд славного города Парижа по числу проституток. Одна жрица любви приходилась на 221 ставропольчанина, тогда как в Париже проститутка «делилась» на 247 парижан, далеко отставший Рим мог похвастаться только одной женщиной с заниженной социальной ответственностью на 288 обитателей вечного города.

В Ставрополе у проституток было много родов - в публичных домах, билетных (с желтыми билетами, подтверждающими легальность занятия) и безбилетных, но попавших в списки, скажем так, правоохранительных и надзорных органов, были еще проститутки - швеи, горничные… Ставрополь в те годы мог похвастаться даже 42 арфянками. Эти сначала развлекали в ресторане гостей музыкой, а потом увлекали всем остальным. Зачастую бедные девушки на самом деле таскали с собой тяжеленную арфу. Самая легкая, говорят, весила около 20 килограммов.

Короче говоря, вся эта отнюдь не королевская рать заражала ставропольчан венерическими болезнями. А бежать от них было некуда. До революции в Ставрополе при больнице приказа общественного призрения существовал только крохотный «стационарий для сифилитиков» при заразном отделении народной больницы.

- Но ему уделялось мало внимания, он был таким пасынком среди других отделений, что больные, которые туда случайно попадали, старались под тем или иным предлогом оттуда выбраться, - горько констатирует доктор тех времен И. Титров.

Собственно говоря, все мои познания о «стыдных» болезнях основываются на «Яме» Александра Куприна, которую мама прятала подальше, а мы, дети, норовили утащить поближе. А тут вот какая история! Оказывается, ряд этих болезней, в частности сифилис, был настолько распространен в некоторых местностях (и на Кавказе, и на Ставрополье в том числе), что вел к вырождению и вымиранию ряда народностей. Короче говоря, пока царский режим решил бороться с заразой, грянула империалистическая война, потом гражданская. Не до того было.

Так что история «стыдных» болезней начала XX века была запущенной. Больные были, констатировали врачи, практически во всех слоях населения. Поэтому доктора налегали на обследования и санпросветработу. Обследовали школьников, рабфаковцев и беспризорников, постояльцев ночлежного дома, коллектив безработных швей, мамок и кормилиц.

...Кто б знал, кто б знал, что венерологическая служба Ставрополья начнется прямо с института. Никаких тебе диспансеров еще и в помине не было. А Ставропольский-на-Кавказе венерологический институт уже был. В Ставропольской государственной краевой универсальной научной библиотеке им. М.Ю. Лермонтова хранится сборник работ (кстати, весьма любопытных), изданный к пятилетию института, который был создан в 1920 году. Он разместился в роскошном особняке братьев Леонидовых, жемчужине градостроительного ожерелья Ставрополя, на бывшей Александровской улице (сейчас улица Дзержинского). Кстати, наш венерологический институт был создан первым в России, на год раньше, чем в Москве.

Так что спасение от венеризма, как тогда говорили, пришло с советской властью, вместе с ней «началась планомерная борьба в общесоюзном масштабе». В масштабе Ставрополья спасителем стал доктор Н. Осипянц, который и до этого пытался хоть как-то организовать эту социальную службу.

- Почему сразу институт? - адресую вопрос главному врачу краевого клинического кожно-венерологического диспансера, кандидату медицинских наук, заслуженному врачу РФ Михаилу Земцову, - ведь уже и стационарий при заразном отделении народной больницы действовал, и военный венерический госпиталь, созданные трудами того же Н. Осипянца…

- Вновь открываемому весной 1920 года учреждению было придано название института, потому что на него возлагали кроме лечебных еще научно-исследовательскую, санитарно-просветительскую и учебную функции. В то время связи с центром почти не имелось, никто не знал, как ведется борьба с венеризмом в республике. Оказалось, что ставропольчане попали в струю.

- А когда был основан Ставропольский кожно-венерологический диспансер?

- В октябре 1923 года, после первого Всесоюзного съезда по борьбе с венерическими болезнями. Впрочем, тогда такие диспансеры открывались и в других губернских городах. У нас это прошло совершенно безболезненно. Институт уже вел диспансерную работу. Пришлось только расширить стационар. А остались два учреждения там же, на улице Дзержинского, где располагался институт.

Так что нынешнему диспансеру сейчас 95 лет. Солидный возраст!

Позволю себе пропустить все исторические перипетии становления краевого клинического кожно-венерологического диспансера (они достаточно полно и живописно изложены на его сайте), отмечу только, что сейчас у него статус медицинского учреждения министерства здравоохранения Ставропольского края. Врачуют здесь и взрослых, и детей по современным медицинским технологиям диагностики, лечения, профилактики и реабилитации. В соответствии с профессиональными стандартами диспансеру присвоена первая квалификационная категория.

Достойны упоминания многие врачи и ученые, которые стали основоположниками кожно-венерологической службы Ставрополья. Назвать всех просто не смогу, простите. Но вот без знаковых фигур, конечно, не обойтись. Ефим Феодориди - не просто замечательный врач и талантливый ученый, при нем в 1975 году было построено новое здание диспансера на улице Достоевского. С имени профессора Ефима Марьясиса началась новая эпоха становления и развития кафедры кожных и венерических болезней Ставропольского государственного медицинского института, всего за три года после его прихода все(!) сотрудники кафедры стали кандидатами наук. Сейчас этой кафедрой уже 27 лет заведует профессор Вячеслав Чеботарёв, который не только остался верен традициям предшественников, но и сделал сотрудничество между кафедрой и кожно-венерологическим диспансером еще более тесным.

- Иначе и быть не должно, - говорит он. - Мы же не можем учить студентов только по книжкам. Им и практики нужно набираться. Тем более что в диспансере в нашем распоряжении и лаборатории, и учебные помещения, и лекционные залы.

Кстати о лаборатории. Вернее, об обеих, клинико-диагностической и серологической. Для их сотрудников знаковое имя врача-бактериолога Г. Манучаровой. Виктория Ильченко, заведующая лабораторией, удивляется моему вопросу: а есть ли еще бараны в лабораторном хозяйстве?

- Конечно, нет, - говорит она, - у нас тут полимеразная цепная реакция на уровне ДНК возбудителей болезней выявляет. А вы о баранах вспомнили.

А ведь были и бараны, и кролики. Их специально разводили, а кровь использовали для определения, болен человек или нет. Сейчас иммунно-ферментный анализ точен на 96 - 98 процентов.

Знали бы вы, как я боялась раньше ходить в венерологические отделения. Да ладно вам улыбаться - материалы писала. Отделения два, мужское и женское. Оба были, как тогда говорили, закрытыми. То есть больные за решеткой. Теперь не узнать. Александр Одинец, заведующий мужским венерологическим отделением, показывает на отремонтированном, как и все отделения и лаборатории, полу едва различимые «шрамы» там, где стояли решетки. Их отсутствие - символ нового подхода к лечению венерических заболеваний: хочешь - лечись, не хочешь - не надо. Мне он кажется не совсем социально правильным, ведь больных туберкулезом заставляют лечиться по решению суда.

- Таков нынче подход к «нашим» болезням, - говорит А. Одинец. - Туберкулез распространяется воздушно-капельным путем, венерические болезни - все знают каким. Значит, осознанно могут не допустить заражения. А закрывать больного - пройденный этап. У него такие же, как и у здорового человека, одинаковые права.

Или я что-то не понимаю, или жизнь у нас по-иному нынче устроена. Разговор продолжается у Елены Халайчевой, заведующей женским венерологическим отделением. Здесь и только здесь лечатся беременные женщины. Здесь врачуют мам и заразившихся от них детей. А вообще, заболеваемость сифилисом, например, в последние годы уменьшилась. Жить стали лучше - болеть меньше.

- Наверное, и просветительская работа помогает? Ведь раньше, как я помню, врачи кожвена и в школы ходили, и лекции даже проституткам читали…

Докладываю читателям, со своим вопросом я попала впросак. В школу нынче попасть врачам этого профиля трудно, если не невозможно.

- Надо согласовать мероприятие с родительским комитетом, - рассказывает Е. Халайчева, - предоставить информацию, о чем будет идти речь. А потом появится одна мамочка, которая убеждена, что ее 16-летней дочери слова «половой член» нанесут психическую травму.

Конец истории.

Нет, еще не конец. Есть же еще и дерматологическое отделение, которым заведует Юлия Христофорандо. Здесь лечат псориаз, экземы всех сортов и грибки всех видов. Лечат по-новому и новыми современными препаратами. Все это называется умными словами «иммунно-супрессивная терапия». Не поняла, но, как утверждает Ю. Христофорандо, помогает хорошо.

Я же ничего не сказала, и это несправедливо, о главном враче диспансера Михаиле Земцове. 30 лет назад коллектив избрал его на эту должность. И, как мне кажется, ни разу не пожалел. Он продолжатель всего наработанного и инициатор всего нового. За ним идут. Его любят. А еще он Герой труда Ставропольского края.