Что приснилось Марку Твену?

Рождество отмечалось 25 декабря по юлианскому календарю, сопровождалось торжественными церковными службами, гуляньями, визитами. По вечерам давались балы, маскарады. Именно на Рождество наряжалась елка, дети получали подарки Деда Мороза. В театрах, благотворительных обществах и частных домах устраивались детские утренники. Но прогремели революции – Февральская и Октябрьская, и стал меняться привычный быт.

Последние дни декабря в 1917 году были тревожными: на Дону и Кубани формировалась Добровольческая армия. В Петрограде голод и холод, в Брест-Литовске делегации России и германского блока решали вопрос о мире, еще шли бои, но демобилизованные русские солдаты расходились по домам, а в воздухе уже витал дух новой, Гражданской войны.

Пока еще не начались гонения на церковь и не был принят декрет о переходе на григорианский календарь, в России традиционно 25 декабря на елках зажигались свечи, были и застолья, правда, скудные, не в пример прежним. Люди обменивались открытками. Интересно, что художники, пытаясь осмыслить происходящее в стране, создавали открытки, плакаты с новыми сюжетами. Так, на плакате «Советское Рождество» в верхней части волхвы устремлены к Вифлеемской звезде, возвещающей о рождении Сына Божиего. В нижней части - к пятиконечной красной звезде, символу коммунизма, единым строем идут красноармейцы, рабочие, крестьяне, революционные матросы, интеллигенция.

В Ставрополь в начале декабря из г. Грозного прибыл 111-й пехотный полк, в составе которого была сильная большевистская организация, возглавляемая известным на Северном Кавказе революционером Н.А. Анисимовым. С прибытием полка в городе был создан Военно-революционный комитет. В губернии объявлена власть Советов.

Атмосферу тех дней передает сохранившийся рождественский номер газеты «Северо-Кавказское слово», выходившей в Ставрополе. Это был орган Ставропольского комитета партии социал-революционеров (эсеров):

«Слава в вышних Богу на земли мир, в человецех благоволение». Какая чудная, возвышенная, стройная гармония в этих священных словах, которые мы слышим в великий день Рождества Христова, - читаем в редакционном материале. - Вспоминается, как в прошлом в день Рождения Спасителя все лица были праздничны, светлы и радостны, ибо в этот день все больше крепла надежда на скорый мир на земле, на справедливость, равенство и братство, которые так жадно ждали все.

И вот люди дождались избавления от гнета. Пал царский строй от народного дыхания, как падает гнилой плод с дерева от дуновения ветра. Это был лучший день в жизни трудового народа. Казалось, что празднику труда и свободы не будет конца. Но прошло веселье, прошел праздник Воскресения. Оказалось, что братство было не настоящее. Враги народные натравили одну часть демократии на другую и повели братоубийственную войну. Настал ужас, смерть, кровь и проклятие. Люди-братья стали убивать ради торжества зла и неправды над правдой и справедливостью.

И вот в эти дни хаоса и бессмысленного самоистребления демократия встречает день Рождества Христова. Не улыбаются лица, не радуются великому празднику. Демократия стремительно приближается к гибели.

Но хочется верить, что еще не все потеряно, что воскресение еще возможно, а потому вырывается из груди крик: «Да сгинет всякая злоба! Сгинет в этот великий день рождения Спасителя мира!».

Не меньшее отчаяние звучит в публикации «Нет гоголевского черта! (Вместо святочного рассказа)» Валериана Скуфати. Так уж освящено традицией, отмечает автор, чтобы веселый проказник черт обязательно появлялся в рождественскую ночь с целым ворохом забавных шуток и проделок. «Но теперь не до смеха и маскарадов… Если сейчас возможен для русских граждан смех, то лишь один – гоголевский смех сквозь слезы… Вопреки, казалось бы, рассудку будем надеяться, что тяжкие переживаемые нами дни – наше последнее испытание. И наша многострадальная родина начнет новый период своей истории на основах Свободы, Равенства, Братства, Разума, Творчества, Красоты». Не ведал автор, что Россию ждут еще более тяжкие испытания.

Рассказ Е. Псковитинова «Сочельник в участке (Быль)», как сообщается в газете, по цензурным условиям не мог быть напечатан до революции 1917 года. В основу рассказа положен дневник старого революционера, который был задержан за то, что разбрасывал прокламации на одной из базарных площадей Петербурга и провел ночь перед Рождеством в полицейском участке.

В развороте редакция поздравляет читателей: «С Рождеством Христовым!». Но те же горькие мотивы звучат в помещенных здесь стихах:

Христос рождается.

А демон зла царит вокруг…

И торжествующе идеи светлые убив,

Он с адским хохотом вербует кадры новых слуг,

Инстинкты дикие в народе пробудив.

Христос рождается.

В стране ж ручьями льется кровь…

И душит брата брат…

Мечты о равенстве уж нет,

Свободы попраны, предатели ликуют вновь…

Пожалуй, единственный материал, который вызывает улыбку, это обязательный для газеты того времени фельетон «Что кому снится в ночь под Рождество». Сотрудники «Северо-Кавказского слова» решили в двенадцать часов ночи заняться... сеансом спиритизма: вызвать дух какого-нибудь литературного маэстро и попросить его указать тему для рождественского фельетона. Дух Марка Твена предложил сновидения. И пошли вопросы, на которые столик стал выстукивать «ответы» писателя.

- Что снится в эту ночь редактору «Северо-Кавказского края» (в те дни был А. Воскресенский. - Е. Г.)?

- Снится, будто, как у Данте, спускается он по адским кругам и встречает там всех политических врагов, которые корчатся в муках. С особенным удовольствием видит он котел, где в кипящей смоле корежатся «ужасные Пугачёвы» - Дементьев и Маянц (эсеры, в то время члены Комитета общественной безопасности). А истопниками при этом котле Оболенский и Бурсак (последний ставропольский губернатор и полицмейстер).

- Ну а что видится городской Думе?

- Видится ей, что кончилось ее безголовье, не только сидеть, но и думать может...

- А населению?

- Окраинам - что при свете электрических фонарей бьют против каждого дома мраморные фонтаны на широких улицах, мощеных дубовым паркетом. Всему городу снится баня. Извозчикам - новая такса: по десять рублей от одного телеграфного столба до другого. Купцам Гелину и Пивоварову - что наполнил Господь их лавки немецким товаром и продают они его по ценам «арапским»...

- Наконец, что же снится сотрудникам «Северо-Кавказского слова»?

- Бедным сынам этой газеты грезится, что им вдвое увеличили гонорар. В редакции к их услугам чай с сахаром, первого сорта хлеб и папиросы. Будто каждый сотрудник имеет свой особый стол, стул и перо. Даже «передовик», который из-за нехватки пера часто писал свои статьи ножницами. К услугам хроникера - автомобиль. А газета достигает такой популярности, что ее начинают читать с захватывающим интересом чуть ли не во всех европейских, азиатских государствах и в Америке».

Видя, что столик хватил через край, газетчики хотели закончить сеанс, но разошедшийся столик подскочил несколько раз и сообщил в заключение:

- Работники газеты видят на своем рождественском столе жареную синицу и пару фиг, присланных каждому от редакции. А хроникер - пару «уток».

- Вот это похоже на правду, деревянный болтунишка! – расхохотались сотрудники…».

В рождественские праздники все же можно было и развлечься. В театре братьев Меснянкиных украинская труппа Л. Косынкина давала комедию Старицкого «За двумя зайцами». После спектакля обещали танцы. Театр «Модерн» в «Пассаже» тех же Меснянкиных показывал «новую роскошную смену картин» и первую серию «Фантомаса»(!).

Следующее Рождество в России придется уже на 7 января 1919 года. 24 января 1918 года декретом СНК РСФСР был введен григорианский календарь, в соответствии с которым сделана поправка в 13 суток. После 31 января 1918 года в России наступило сразу 14 февраля по новому стилю.

В первые годы советской власти в борьбе с религиозными предрассудками и пережитками прошлого Рождество и Новый год попали под запрет. Не стало и поздравительных открыток, названных отголоском буржуазного строя. Опала на Деда Мороза и новогодние открытки стала слабеть только в конце 30-х годов, когда руководство страны решило вернуть новогодние праздники с елкой советской детворе. С возвращением празднования Рождества вышло гораздо сложнее – оно возродилось только в 90-е годы прошлого века.