Воспоминания бывшего партизана из «Каясулинского» отряда

И потянулась ниточка

Так вот неожиданно с этого самого письма и потянулась ниточка к событиям далекого прошлого. Неоценимую помощь в этом поиске оказали методисты Нефтекумского районного центра внешкольной работы Елена Корякина и Юлия Акимова: открыв музейные архивы, они предоставили нам бесценные материалы. В том числе о герое нашего поиска. Дело в том, что здесь сохранились личные воспоминания Владимира Усачёва, бывшего партизана отряда «Каясулинский», и некоторые фотографии. На одной из них есть Григорий Мясников.

Но прежде несколько слов следует сказать о том, что 18 июля 1941 года Центральный комитет ВКП(б) принял постановление об организации борьбы в тылу врага. Перед партийными, советскими и комсомольскими органами на местах ставились задачи уничтожать захватчиков и их пособников, помогать созданию конных и пеших партизанских отрядов, диверсионных и истребительных групп, развернуть сеть подпольных организаций на захваченной территории.

23 июля 1942 года секретарь Орджоникидзевского (с января 1943 года - Ставропольского) крайкома ВКП(б) Михаил Суслов на заседании бюро подробно изложил план организации партизанского движения в крае, предусматривающий базы для дислокации отрядов, снабжения, порядок связи, вооружение...

В плане учитывались природные особенности края, так как большую часть территории Ставрополья занимают степные массивы. Предусматривалось создание партизанских отрядов в каждом районе.

В декабре 1942 года Красная армия готовилась к январскому наступлению, беспокоила врага контрударами на Алагирско-Нальчикском и Моздокском направлениях. 21 декабря бюро Орджоникидзевского крайкома ВКП(б) приняло постановление «Об образовании Северной и Южной групп партизанских отрядов».

О «Каясулинском» отряде, вошедшем в Южную группу, и пойдет дальше речь.

Воспоминания о партизанах

Вот о чем писал Владимир Усачёв в 80-е годы в своих воспоминаниях.

«Партизанский отряд «Каясулинский» сформировался в июле-августе 1942 года на территории бывшего тогда Каясулинского района. Основная база его расположилась в Мелюшкином лесу. Кроме того была запасная база в Махмуд-Мектебском лесу.

Отряд насчитывал 30 - 35 человек. Командовал им Сергей Дмитриевич Шевцов, бывший начальник районного отдела милиции. Комиссаром был назначен Вениамин Михайлович Набойченко, первый секретарь РК КПСС. Начальником штаба был Григорий Тарасович Мясников, бывший уполномоченный райуполминзага. За разведку отряда отвечал Алексей Григорьевич Косимцев, бывший оперуполномоченный районного отдела милиции. Его заместителем был я, до войны работавший секретарем райисполкома.

В разведку мы отобрали самых смелых партизан. Это нынешняя моя жена Антонина Михайловна (в девичестве Шаула), Дмитрий Черненко, пионер Миша Ефимов.

Они парами или в одиночку совершали глубокие рейды из Мелюшкина леса в тыл врага и непосредственно в расположение войск, где собирали сведения о вооружении, приблизительной численности войск и гарнизонов, нахождении складов.

В отряде имелся радиоприемник, командование регулярно принимало сводки Совинформбюро о положении на фронтах. Эти сведения партизаны передавали коммунистам, оставшимся на оккупированной территории. Последние распространяли эти вести среди населения. Таким образом информация о героической Красной армии, оборонявшей Ленинград и насмерть стоявшей у Сталинграда, всегда доходила до народа. Передача такой информации была сопряжена с большим риском для нас, разведчиков. Днем появляться было опасно, так как каждый житель знал нас в лицо.

А в то время были уже сформированы отряды полицаев из числа местных предателей.

Обычно мы пробирались глубокой ночью в расположение гарнизонов. И огородами, скрываясь за домами или землянками, добирались до того или иного доверенного товарища. Один из нас, а это чаще была Антонина Михайловна, оставался начеку в укрытии, с тем чтобы в нужный момент, когда грозит опасность, сообщить мне, дальше нам предстояло также скрытно вернуться на базу, преодолев где пешком, где на лошадях 30 - 40 километров. Так было на первых порах.

Как-то на базу в Мелюшкином лесу были доставлены три неизвестных человека. Они никак не могли объяснить цели своего появления в непосредственной близости от базы. Выяснилось, что это предатели, засланные в отряд. Двоих задержали и расстреляли, третьему удалось уйти.

Вскоре, через 3 - 4 дня, над лесом появился немецкий самолет. Он долго кружил, командование своевременно среагировало: в этот же день отряд со всей службой и запасами перебазировался в открытую степь и пески.

Очень трудно было маскировать в этих условиях партизан и весь подвижной состав: машину, десять лошадей, провиант и другое громоздкое снаряжение. Выбрали крутой обрыв, на склонах которого рос степной кустарник. Врылись в склон обрыва, кое-как оборудовав землянки. А три палатки и лошадей с повозками пришлось располагать под открытым небом.

Началась напряженная жизнь отряда, полная тревог и опасностей. В 5 - 6 километрах от нас находился огород овцесовхоза № 8. На его территории было три землянки, где жили семьи. Преимущественно женщины и дети рабочих, обслуживающих огород. Мы иногда наезжали туда за хлебом, мукой и солью.

В это время Каясулинский район полностью оккупировали немецкие войска. Дальше в сторону Каранагая они не пошли, а оставили небольшие гарнизоны, полицейские посты в селах Тукуй-Мектеб, Махмуд-Мектеб, хуторе Березкине, совхозах № 7 и 8. А в таких аулах, как Уч-Тюбе, Иргаклы, Бейсей, Новкус-Артезиан, Кара-Тюбе, Согулякин, которые находились на трассе движения немецких войск, оставляли старост и полицаев.

Последние выслуживались перед оккупантами: забирали оставшееся зерно, кожсырье, овец, крупный рогатый скот…

Уходя в отряд, в Каясуле мы оставили мать Антонины и ее малолетнюю сестру. Нас это беспокоило, так как соседи знали, что мы партизаны. Зная о жестоких издевательствах над семьями партизан, командование разрешило переправить старушку в безопасное место. И мы вдвоем рано утром выехали верхом на лошадях. Не доезжая 5 - 6 километров до Каясулы, спешились и стреножили лошадей у небольшого озерка. А дальше пешком. Погода была сырая. Нас скрывал густой туман. Хата тещи стояла на самом краю Каясулы. Подход к ней открытый. Решаем, Тоня заляжет в траве, метрах в 100 от дома, а я иду к старушке. В случае если на меня нападут полицаи, она должна открыть огонь, а в противном случае, сообразуясь с обстановкой, расстрелять и меня. Мы знали, что значит живьем попасть к фашистам… Теща вышла сразу, как только я постучал в маленькое окошечко. Радости не было конца, и в то же время большое беспокойство за дочь. Но я успокоил ее: Тоня жива, здорова.

Я спросил:

- Беспокоят вас, мама, фашисты?

Она ответила:

- Нет пока…

И вдруг из дома, стоящего неподалеку, выехала бедарка и рысью понеслась в центр села.

- Кто это? - встревожился я.

Мать ответила:

- Полицай, конечно. Уходи, сынок, скорее. Наверное, он заметил тебя и поехал за помощью.

- А как же вы, мама?

- Никуда не поеду. Кому старуха нужна? - ответила твердо она.

Медлить было нельзя, и мы с Тоней поспешили в отряд. Отойдя от села за курган, мы услышали шум. Оглянулись: по улице, поднимая пыль, мчались мотоциклы к дому тещи. Мы отбежали от дороги на 200 - 300 метров и залегли в бурьяне. Вскоре мимо пронесся мотоцикл с немцами и тем полицаем, который был на бедарке.

Мы продолжали лежать. Через полчаса фашисты вернулись в село, а мы благополучно добрались до своих лошадей. К счастью, они их не увидели, так как кони паслись в лощине.

Это наше посещение оказалось для матери и сестры роковым. Их забрали в полицейский участок. Били, издевались. Требовали признаний о связи с партизанами, сведений о нашем отряде. Мать и дочь молчали. Да и нечего им было говорить. Они действительно ничего не знали… Освободили их части Красной армии.

Как-то в октябре 1942 года мне и Дмитрию Черненко была поставлена задача схватить старосту и доставить в лагерь, в крайнем случае уничтожить. В путь собрались верхом на лошадях.

Миновали скошенное поле совхоза № 8 и углубились в буруны. И вдруг увидели самолет, летящий со стороны Моздока. Быстро спешились и укрылись за бурунами.

На самолете явно была видна фашистская свастика. И он явно выбирал место посадки.

Он сел, потому что, по всей вероятности, закончилось горючее. В это время со стороны центральной усадьбы появилась бричка с людьми. Летчик вылез из самолета, осмотрел его, пошел навстречу бричке.

Оставив двух человек, бричка уехала обратно вместе с летчиком. Что делать? Решили ждать. Через пару часов со стороны совхоза по-явилась группа - человек десять и три подводы. Подъехали к скирде, стоящей неподалеку, и стали нагружать солому в бричку и подвозить ее к самолету. Все ясно: маскируют.

Мы поспешили в отряд, чтобы сообщить об этом командованию. Партизаны сожгли самолет, захватив в плен и летчика, и полицаев.

Позднее мы были прикомандированы к особому отделу четвертого корпуса, с разведчиками которого нам все же удалось поймать старосту. Он был расстрелян. В дальнейшем наш отряд в составе 4-го корпуса освобождал Каясулу, Иргаклы, Ачикулак. После изгнания оккупантов те, кто еще способен был бить врага, ушли на фронт. Остальные бойцы отряда по приказу штаба партизанского движения на Ставрополье приступили к восстановлению разграбленного хозяйства…»

Вернулись не все

Нам также удалось выяснить, что после освобождения села Каясула от немецких захватчиков Григорий Мясников был назначен секретарем комсомольской организации. Известно вот о таком эпизоде: во время войны во многих местах были вырыты окопы, мальчишки находили нестреляные патроны и взрывали их. Одному из них оторвало палец. По такому поводу Г. Мясниковым была объявлена операция «Патрон». Он ходил вместе со старшими товарищами и собирал патроны, чтобы уберечь детей от беды…

Антонина Усачёва как пионервожатая вместе со школьниками работала на полях колхоза и совхоза, принимала активное участие в восстановлении школы, разрушенной немцами. Развернула и широкое тимуровское движение по оказанию помощи семьям фронтовиков. Ребята помогали в хозяйстве, ухаживали за малышами, кололи дрова, варили пищу, стирали белье, работали в огороде…

А вот пионер Михаил Ефимов погиб под Моздоком, был зарублен полицаями во время вынужденного отступления партизанского отряда.