Это моя темнота, моя тревога

Сейчас в школах учится так называемое поколение «Z». Пока неизвестно, будет ли общество именовать моего малыша и его сверстников так же или окрестит иначе, но ясно другое. В восприятии окружающей действительности со мной, рожденной в восьмидесятые и принадлежащей к поколению «Y», у него будет огромная пропасть. Точнее, у него будет другая действительность. Но это лишь моя проблема, не его.

Конфликт отцов и детей существовал всегда, скажете вы. Да, не отрицаю. Но здесь есть принципиальные нюансы, из-за которых дистанция во времени ощущается намного острее. Мы с моим сыном родились не только в разных веках и разных странах (кусочек советского детства у меня все же был). Мы находимся с ним в разных коммуникационных эпохах. Упоминание подобного термина здесь не для красного словца, не сочтите это и за банальное умничание. В истории человечества подобные переломы неоднократно случались. Выпало, как говорится, и на нашу долю. Это объективная данность, которой бессмысленно противиться. Нужно понять, что именно происходит и что с этим делать. Точно одно – не пытаться бороться.

Исходные данные таковы. Я знаю, что такое бумажные книги, исписанные от руки тетради и что такое дворовое детство с играми в казаки-разбойники. Мне втолковывали, что надо хорошо учиться и много знать. У нынешних «цифровых» детей вместо книг всевозможные гаджеты, присущая им по возрасту непоседливость «скована» Интернетом, а социализация происходит не во дворах, а на просторах соцсетей. Да и знать много сейчас совсем не обязательно – просто нужно уметь правильно искать ответ на любой вопрос и отделять суть от информационного хлама.

Я не брюзга и совершенно не собираюсь в духе грибоедовских героев кудахтать о том, что следующее поколение хуже, чем мы. Они просто изначально другие – вот как раз это нужно просто принять и унять собственные амбиции. Ну не будут они читать запоем малоактуальную для них классику (какой же это уже тривиальный повод для возмущения старших!), они не будут говорить развернутыми предложениями, они навсегда захвачены монитором компьютера или смартфона, и не в наших силах этому противостоять, потому что мыслим совсем иначе, по-старому. В свете сегодняшних темпов прогресса, конечно, я даже не могу предположить, чем будет жить мой ребенок и каким в связи с этим будет мой родительский путь. Но опять же скажу: это сугубо моя темнота и моя тревога, не его. Потому с пеленок пенять малышам, мол, вы неправильные, или пытаться навязывать свои представления о становлении личности – это как минимум неумно с нашей стороны, со стороны взрослых. Надо сначала справиться со своими страхами.

Буду несколько категоричной, простите. Но век минувший мало что может дать веку нынешнему, не говоря уже о будущем. Жизнь становится технологичнее и непрерывно ускоряется: и теперь не дети подстраиваются под нее, как было раньше, а они сами приспосабливают под себя мир. Потому мои знания и многие ценности окажутся для моего ребенка практически бесполезными (конечно, говорю не абсолютно обо всем). С этим тоже надо научиться жить. Повторюсь: именно мне, не ему. В такой неизвестности остается уповать лишь на эмоции – на то, что мне удастся найти взаимопонимание и сохранить с сыном душевный контакт, а не его подобие.

Это, кстати, крайне важно осознавать тем, кто подобно мне тревожится, оказавшись между старым укладом и малоизвестным новым. Ведь, как ни печально, но помочь детям сориентироваться в жизни сейчас могут только родители, которые, к сожалению, зачастую и сами не успевают за сменой реалий или слепо ее отрицают. Если раньше большая роль здесь отводилась школе, то пока она точно нам не помощник.

Знаю, что своими словами вызову еще одну волну возмущения. Но тем не менее поясню позицию: нынешняя отечественная школа глубоко архаична, она не успела перестроиться под современного ребенка и под тот тип общества, в котором ему придется жить. Детей по старинке пичкают схемами, стандартами и строго определенным набором информации. Как много из этого пригодится им впоследствии? И задумайтесь, почему продвинутые учебные заведения уже не делают ставку на популярную ранее энциклопедичность учеников. Процесс обучения строится в первую очередь на дискуссиях, играх, онлайн-взаимодействии, создании презентаций и так далее. Все это помогает ребенку уяснить, каким образом он сможет добывать знания сам и посредством чего генерировать что-то новое.

Наша школа, мне кажется, отчетливо понимает, что не справляется со своими задачами, поэтому все активнее вовлекает семью в процесс обучения и дает задания уже не столько для ребенка, сколько для его родителей. Даже семьи первоклашек тратят сейчас целые вечера на выполнение «домашки», и школа постепенно начинает восприниматься ими как настоящая каторга.

Изменится ли что-то через пять лет, когда придет черед и мне вести сына на линейку 1 сентября? Я оптимист. Поэтому наряду со страхами во мне еще теплится надежда, что вскоре придут учителя из нового поколения, и в обучении они будут пользоваться методами, которые снимут с меня часть ответственности в подготовке ребенка к взрослой жизни. Но если сегодняшняя система выстоит, мне ничего не останется, как набраться сил, чтобы морально помогать сыну с учебой, вместе с ним переживать бессмысленные школьные годы, искать дело по душе и учить его постоянно пополнять свои компетенции, без чего сейчас сложно быть востребованным в обществе. Хотя, наверное, с последним пунктом он справится намного лучше меня. А мне на самом деле останутся эмоции – утешать и искренне поддерживать в трудные моменты. В Интернете-то он этого точно не найдет, настоящей опорой должна оставаться понимающая семья… Признаюсь, я в борьбе со своими фобиями сосредоточилась на этой мысли.

А напоследок еще пара оптимистичных слов. Есть мнение ученых, что острие подобных переломов не длится более двух-трех десятков лет. Так что, нынешние родители, нам придется сложно, но не понимать своего ребенка сейчас – это нормально. Зато он будет намного лучше понимать своих детей…