Неслучайность народного гнева

Впрочем, почему была? Она и в наши дни исполняется достаточно известными музыкальными коллективами. Ее написал знаменитый композитор Вано Мурадели, автор целого ряда куда более популярных, я бы даже сказала, пронзительно-трогательных песен - «Журавли», «Бухенвальдский набат», «Марш космонавтов», «На Марсе будут яблони цвести», «Легендарный Севастополь»… Так вот, в упомянутом сочинении лейтмотивом проходит мысль: «Залп «Авроры» никогда не смолкнет. Вдаль простерта Ленина рука… В новых песнях новых поколений песня революции жива!». Согласитесь, даже со скидкой на то, что диктовала и диктует авторам каждая эпоха, мысль интересная. Особенно на фоне сегодняшних многочисленных рассуждений по поводу столетия Русской революции 1917 года и повторяемых, как мантра, заявлений, что нам, дескать, хватит революций и потрясений. Насчет потрясений полностью согласна. А вот насчет революций… Нет, я вовсе не о политике. Просто интересно, насколько поэтический образ соотносится с реальностью и где берут начало революции?

Обращение к истории России подсказывает: просто так, по желанию группы революционеров, никакая революция невозможна, особенно если вспомнить декабристов, тех, которые были «страшно далеки от народа». И «временные» в семнадцатом тоже были достаточно далеки, но что-то же послужило толчком к неизбежному… А ведь революция подавала обществу знаки задолго до… Например, когда в 1905 году священник Гапон писал самому императору от имени бастовавших питерских рабочих: «Если ты, колеблясь душой, не покажешься народу и если прольется неповинная кровь, то порвется та нравственная связь, которая до сих пор еще существует между тобой и твоим народом. Доверие, которое он питает к тебе, навсегда исчезнет». Кровь, как известно, пролилась, и в историю было вписано Кровавое воскресенье. Не там ли был сделан первый шаг на пути отречения царя от народа, спустя годы ставшее отречением от престола? Известный поэт Константин Бальмонт годом позже вспомнит и другую страшную трагедию и в стихотворении «Наш царь» напишет оказавшиеся пророческими слова: «Кто начал царствовать Ходынкой, тот кончит - встав на эшафот».

А через семь лет на берегах сибирской реки Лены в глухой тайге на приисках золотопромышленного товарищества была открыта стрельба по почти трехтысячной колонне рабочих. Они намеревались вручить прокурору жалобу о притеснениях начальства и петицию об освобождении арестованных товарищей. В результате также вошедшего в историю Ленского расстрела примерно 270 рабочих погибли, а более 250 были ранены. Вряд ли нужно пояснять, что в обоих случаях подверглись вооруженному насилию абсолютно мирные процессии. Не оттуда ли берут истоки уже совсем другие процессии: «Революционный держите шаг...»?

Еще более грозный звонок истории прозвенел в разгар Первой мировой - едва ли не самой бессмысленной по своим целям. За что воевали, ради чего гибли миллионы? Ответа не ведает даже самый знающий ученый. Говорят, Россия уже была близка к победе. Не знаю, не знаю. Знаю только, что моя бабушка Аня и ее сестра баба Таля стали сиротами, их отец, то есть мой прадед, сибирский крестьянин, не вернулся с той войны. Нет, не случайно народ, исправно поставлявший на фронты мировой бойни пушечное мясо, в конце концов не выдержал. Разрешил себе революцию, переступив через извечное доверие к царю-батюшке. Случившаяся восемьдесят лет спустя канонизация последнего сути дела не меняет, наоборот, несет, по-моему, новый элемент конфликтности: далеко не един сегодня народ России во взгляде на это обожествление. Когда начался в стране важный процесс духовного возрождения, возвращения религиозного самосознания, встреченный обществом с воодушевлением, помнится, именно на факте причисления Романовых к лику страстотерпцев серьезно споткнулись отношения церкви и народа, чутко уловившего явно политизированные, если не сказать, заказные интонации.

Более двух десятилетий, особенно после исчезновения с карты мира СССР, в противовес советской идеологии восполнение белых пятен истории шло в основном через призму критического, негативного отношения ко всему советскому, коммунистическому, революционному. Казалось бы, достаточно. Процесс «отбеливания» пора завершать историческим консенсусом. Но и сегодня в благом порыве достичь объективности анализа событий столетней давности многие впадают все в ту же крайность: революция ничего хорошего не принесла, бунт - это сплошные ужасы и кровавые разборки. Зато белое движение Гражданской войны - сплошное рыцарство и жертвенность «за царя и Отечество». Но разве с другой, красной стороны не было жертвенности? И красных рыцарей вовсе как не бывало? А как же тогда «Гренада, Гренада, Гренада моя...»? Или опять «Боже, царя храни...»?

Великая Русская революция 1917-го заняла немало - от февраля до октября. Трудно представить, что огромная страна, будучи в состоянии войны, в течение чуть ли не года перемалывала-переживала это невиданное преображение. Как выдержала, чем спасалась?! И что же теперь, считать все это просто бунтом, бессмысленным и беспощадным? Во всяком случае, к подобным выводам нас всячески и неустанно подталкивают последние лет двадцать, а то и тридцать. На память приходит опыт Франции, ничуть не стесняющейся своей также весьма не простой и отнюдь не бескровной революции, а песню портовых рабочих «Марсельезу» сделавшей государственным гимном. И поют ее французы вот уже третье столетие, не помышляя наделять святостью своего Людовика с его Марией-Антуанеттой…

Народу России тоже, по большому счету, не до монархических всхлипов кучки склонной к истерикам интеллигенции, тем более далеки от него цели заказных политиканов, периодически, словно опять-таки по чьей-то команде, раздувающих тему «страстотерпцев». Потому что сам народ и есть страстотерпец, преодолевающий из века в век невиданные нестроения, немыслимые напасти. Заступница Небесная с материнским состраданием взирает на нас, благословляя жить. Страна с трудом преодолевает потрясения, после распада СССР растянувшиеся не на год - на десятилетия… Страна внимательно оглядывается на свое противоречивое прошлое, все больше убеждаясь: нет, не случайной и не напрасной была Великая Русская революция. Кто бы что ни говорил, но, даже поворотив на колею капитализма, Россия оставляет за собой статус социального государства, и не это ли важнейший итог преобразований, начатых столетие назад? Хотелось бы не растерять эти достижения, от немалой части которых, увы, мы уже поспешили освободиться… Вернее, нас «освободили» - от по-настоящему доступного образования, от фантастически низких расценок за коммуналку, от ощущения защищенности… Ну и попутно чувство собственного достоинства подрасшатали изрядно. Мне бы, например, еще очень хотелось, чтобы мы, российский народ, вернули себе потом и кровью добытое революционное достоинство. И не прятали стыдливо взор при упоминании о Великом Октябре, который, отряхиваясь и от хулы, и от похвальбы, обретает все более понятные черты неизбежного жребия.

Вот и давняя песня о революции не дает ни забыть, ни при-уменьшить неповторимость величия страданий и свершений народа. Народ по своей сути вовсе не склонен к потрясениям, ему просто хочется обычного счастья, надежности бытия. Однако народ хорошо видит: когда большинству тяжело, элита, держащая в руках им созданное, почему-то не торопится разделить со своим (своим ли?) народом выпавшие на его долю тяготы. Давайте, говорят, чтобы укрепить бюджет, повысим налоги - всем. От бабушек-пенсионерок до, прости господи, олигархов. Так может, и природные богатства России - тоже всем? И каждому по автомобилю «Волга», как обещали? И всем по приличному пакету акций «Газпрома» или «Роснефти». А не только старенькую хрущевку в полную собственность, пока не развалится. Недаром же забытый ныне экономист конца 90-х предлагал «делиться» с народом… Видимо, понимал историческую неслучайность народного гнева.