1917 год. Это сладкое слово «свобода»

Семнадцатый год навсегда вошел в историю России как год русской революции: от Февраля к Октябрю. Сложнейший процесс перехода от царизма к Советам шел по нарастающей. Страна находилась в крайне измотанном войной положении - факт, не требующий доказательств и комментариев. Когда Николай II отрекся от престола, государство встало перед необходимостью выбора: кто возьмет власть и кто удержит страну на краю бездны?

Временное правительство пыталось это осуществить. В "Ставропольском вестнике" за 17-й год читаем телеграмму из Петрограда о ликвидации корниловского мятежа и призыв к порядку. Полным ходом шла подготовка к созыву Учредительного собрания, которое в результате всенародных выборов должно было стать первым легитимным органом новой власти.

Целая гамма чувств, переживавшихся тогда, предстает в публикации "Вестника Временного правительства" за 7 марта: "Могучим порывом русского народа низвергнут старый порядок. Родилась новая свободная Россия. Великий переворот завершает долгие годы борьбы". Фразеология и стиль вполне в духе революционного времени. Впрочем, как мы знаем теперь, переворот оказался не последним, не завершающим. Еще более мощные потрясения ждали впереди.

Провинция переживала это, как водится, со значительным опозданием. Так, известие об отречении царя достигло Ставрополя только 5 марта: его опубликовала газета эсеров "Северо-Кавказское слово". Кстати, эсеры в те дни обладали большим влиянием в политической жизни края, активно участвовали в подготовке созыва Учредительного собрания, налаживании системы местного самоуправления. Над полосами их солидной большеформатной газеты пестрели модные лозунги "Граждане, спасайте Родину!" и "Да здравствует Временное правительство!". Правда, рядом шла информация о карточной системе на различные продукты и о постановлении Особого Закавказского комитета (?) "предоставить чинам милиции право ношения винтовок казенного образца".

Неспокойно было в тихом окраинном Ставрополе, готовившемся тогда еще к избранию новой городской Думы. Сладко пьянящее слово Свобода вольно гуляло по губернии и добралось даже до глухого Медвеженского уезда: там в селе Белая Глина местные учащиеся вместе с комитетом общественной безопасности и волостным правлением провели "Праздник Свободы". А между тем губернский комиссар (вон уже когда были комиссары) признавал: "В настоящее время нельзя никак бороться с развалом экономической жизни губернии. Эти печальные явления приняли характер катастрофический".

Нельзя сказать, что ставропольцы пассивно наблюдали за происходящим. Например, на 26 октября было назначено собрание мещан с приглашением всех имеющихся в Ставрополе политических партий для подробного ознакомления с их программами. Как нам знакомо это и сегодня, не правда ли? Основная борьба в те дни шла между эсерами и большевиками, последние были на крестьянском Ставрополье в меньшинстве. Недаром все шесть делегатов в Учредительное собрание были избраны от социалистов-революционеров. В списке же большевиков значился у нас не кто иной, как сам Иосиф Сталин...

В газете "Заря свободы" (это сладкое слово Свобода!) в сентябре публикуется "Резолюция социал-демократов/большевиков, отвергающая созыв демократического совещания в Петрограде". В ней говорилось: "Эта подделка нужна Временному правительству и ЦИК для того, чтобы получить новую опору для дальнейшего проведения своей соглашательской политики, идея которой уже потерпела крушение в широких кругах революционной демократии". Кстати, "Заря свободы" стала газетой именно большевиков только к осени, когда редакцию покинули меньшевики, до того игравшие первую скрипку в органе Совета солдатских депутатов. Наша газета, как и вся страна, переживала свое непростое рождение. Конкуренция с другими изданиями тогда была, пожалуй, пожестче нынешней. В выражениях не стеснялись. "Кучка безумцев!"- кричали одни. "Соглашатели!" - припечатывали другие. И у всех на устах: революция, свобода, свобода, свобода... По сей день не знаем, что ж это такое - свобода. Но "Заря свободы" в 17-м взошла.