Закон о паях на Ставрополье – встряска и властителям и фермерам

Все более убеждаюсь, нас неверно учили истории и политэкономии, иначе не радовались бы советам заморских капиталистов-глобалистов в девяностые, а противостояли бы законам общества потребления, которое в силу своей непознанности казалось нам столь притягательным, что мы уподобились папуасам, терявшим голову при виде сверкающих безделиц... А знали бы историю российскую без купюр идеологических – задумались бы, отчего это тот самый заманчиво-обольстительный капитализм в свое время был отвергнут российским обществом, а лозунг «Земля – крестьянам», по сути, стал формулой успеха большевиков.

В 2008 году я брал интервью у Амирама Закина, генерального директора агрофирмы «Золотая нива», умелого менеджера, нанятого одним из первых отечественных латифундистов для внедрения капиталистического способа производства сельхозпродукции на Ставрополье. И запомнились более всего тогда не фанфарные реляции по поводу эффективности капитализма, а фраза о том, что эта самая эффективность неизбежно приведет к появлению в селе лишних людей.

– В сельском хозяйстве не должно работать так много людей, – говорил приехавший из Израиля Закин. – В США два процента фермеров кормят страну и еще полмира. Это закономерный процесс, и это надо понимать и предвидеть...

Тогда я особо не придал этому значения, только вот осело в памяти зарубкой, к которой, как выяснилось, пришлось вернуться вот сейчас, спустя годы, с уже сегодняшнего понимания происходящего в селе, которое, по сути, является фундаментом жизни, ибо без того, что на земле выращивается, человечество существовать не может.

Да, можно подтвердить: процесс этот – обезлюживания – действительно закономерен, современная техника и технологии оставили без работы, пожалуй, даже больше, чем треть сельчан. Но давайте посмотрим, только ли благо в виде облегчения труда и роста урожаев этот процесс привнес...

Самое очевидное – это умирание деревень, бегство молодежи в города. Правда, современные сельхозпредприятия какую-то часть молодых специалистов удерживают, но делают их всего лишь винтиками отлаженной машины, придатком системы. От такого специалиста не требуется ни творческого подхода, ни широты эрудиции. Канули в прошлое, и, судя по всему, безвозвратно, председатели колхозов – столпы управления, тот самый корпус, представители которого, по сути, были одновременно и руководителями предприятий, то есть хозяйственниками, и градоначальниками, ибо от них зависело благосостояние людей и благоустройство села. Фактически они формировали исполнительную власть для реализации общественного запроса. И главное, это были, как правило, свои, местные управленцы-самородки, которые такой пуповиной были связаны с селом, что психологически не могли просто жить только ради себя, а видели главным смыслом улучшение жизни тех, кто жил и трудился рядом...

Это были люди универсальных знаний и универсального умения.

Нынче латифундистам такие руководители не нужны. Нужен четкий исполнитель и контролер технологических процессов, успешно решающий задачу получения прибыли. Многие из тех, кто сегодня возглавляет хозяйства в крае, пришлые. А местные, кто еще остался у руля, фактически утратили былую связь с родным селом, не имея возможности самостоятельно принимать решения, относящиеся к житью-бытью.

Последние пару лет, встречаясь с сельчанами, я все реже слышу недовольство по поводу зарплаты; на селе она сегодня такая, что позавидует большинство горожан, но зато увеличилось число жалоб на скучную жизнь, которую многие и называют основным фактором бегства молодежи. Но ренессанс села, возвращение к тому его процветанию, которое было – что уж тут кривить душой, было ведь – в СССР, при нынешнем укладе невозможен. А значит, даже реставрация тех же домов культуры не станет панацеей. Хотя, несомненно, будет способствовать реанимации живого общения, к которому село все так же склонно, как и прежде, несмотря на прессинг телевидения и Интернета.

Но все-таки, на мой взгляд, главная причина бегства молодежи – в отсутствии перспективы профессионального роста.

В молодости человек одержим поиском своего места в жизни. На Ставрополье, как редко где, была эффективная программа профессиональной ориентации. Был не столько материальный, но прежде всего моральный стимул оставаться жить и трудиться в селе, потому что рядом жили люди знаменитее всяких там певцов и артистов – орденоносцы, Герои труда, обласканные почетом... Даже самая внешне незавидная профессия, к примеру чабана, по уважению стояла на уровне любого из конторских специалистов. А то и повыше.

Нынешним управленцам, как и их хозяевам-латифундистам, это не нужно. Главное – своевременно готовить замену тем, кто уходит, и не более. То есть в фокусе забот исключительно малый сегмент сельских тружеников.

Что же, ничего не попишешь, процесс-то закономерный, не поспоришь. Какой смысл вставать на пути движущегося поезда?..

Но этот процесс уже породил очевидный кадровый голод, создав дефицит не просто исполнителей, а тех самых универсальных, как нынче принято говорить, креативных управленцев, потому что то, что можно было выжать из земли, уже выжато, то, что можно было урвать, не думая о завтрашнем дне, уже зачищено почти до основания... А общество не устраивают уже «ножки Буша» и пластиковые помидоры, слава богу, еще не забыт вкус пусть тощих, но вкусных советских цыплят, настоящих мясных консервов, сахарных, пусть и не в таком, как нынче, большом ассортименте, арбузов, яиц с оранжевым желтком и настоящим вкусом и много-много другого, что и сегодня еще выращивается в селе на частном подворье или у фермеров. Именно эту продукцию желает есть все больше и больше людей, осознав пагубность для здоровья и своего, и потомства нашпигованного антибиотиками и доведенного до гламурного безвкусия изобилия.

Но кто способен сделать этот поворот в производстве продуктов во здравие, а не в упокой?

Нынешнее противостояние ставропольских крестьян закону «жирных котов», которых поддержали фермеры всей страны, не только и не столько борьба за земельные гектары, сколько битва за будущее деревни, ибо настоящий хозяин, способный подхватить эстафету былого председательского корпуса, – это фермеры. В селе на сегодня единственная перспектива и профессионального, и материального роста для выросших и любящих свою малую родину – это самостоятельная работа в собственном хозяйстве. Это то самое дело, которое гарантированно дает твердую опору и веру в будущее тебе, твоим детям, внукам, правнукам... Фермеры края по-житейски, по-крестьянски мудро уловили, какой удар наносит этот закон именно по будущему села, а через это, между прочим, и по горожанам, желающим есть здоровую пищу. Они поняли, что их детей и внуков просто-напросто хотят сделать этаким сельским наемным пролетариатом, искоренив чувство любви к земле-кормилице и лишив их перспектив да и интереса в жизни. Хозяин, родившийся, выросший и обихаживающий землю изо дня в день, – это гарантированное будущее. Латифундист, стремящийся сегодня взять все, а завтра хоть трава не расти – это, по сути, тать, вор, которому нет никакого дела до будущего, до земли и до тех, кто на ней жил и живет.

Жаль, что ни депутаты, ни губернатор, разглядев лишь сиюминутную выгоду в виде больших фирм и больших урожаев, а следовательно, и налогов, не создав условий для переключения фермеров на производство тех же овощей и фруктов (этих направлений закон не касался), не удосужились заглянуть дальше на несколько лет. Хотя, по-видимому, такая встряска нужна была и властителям, и фермерам. Первым, чтобы задумывались над решением сиюминутных задач не в ущерб будущему, а вторым для того, чтобы наконец сплотиться, ощутить себя тем самым средним классом, которым реально они и являются и на котором любое государство держится. Тем более если этот класс кормит все остальные надстройки.