Из коллекции смешных неловких историй: зонтик

Начнем с того, что я пессимист. Не просто тот, кто видит стакан полупустым, но еще и заранее печалится о том, как посудина скоро окончательно опустеет и как дальше с этим невыносимо будет жить. Но однажды, больно ударившись об лед на глазах у своих нимало не сочувствующих одноклассников, я передумала реветь и жалеть свои синяки и подумала: а почему бы не посмеяться вместе с ними?

С тех пор я коплю в своей памяти на отдельной чистой полочке казусы, в которые я периодически попадаю. Но есть в моем арсенале лучшая история.

Стояла середина осени. Редкие, но острые капли пронзали прохожие носы, выглядывающие из-под капюшонов. Я, вооруженная зонтиком, стояла на остановке. Не стану скрывать главного действующего лица и скажу обо всех его качествах сразу: не автоматический, ручной, в задорную белую крапинку, добродушный с виду зонт. Морально подготовленная к забитости проходящих мимо транспортных средств, я несказанно оживилась, заприметив практически пустой симпатичный автобус.

Начинаю закрывать зонтик, готовлюсь впорхнуть внутрь. Зонтик не закрывается. Я все больше его трясу и дергаю, думая об уходящем шансе, но по-прежнему ноль результата. Несвязные, возможно, нецензурные мысли лихорадочно бились о черепную коробку. Боком протащив свой зонтик в дверь, я села на переднее сиденье, сохраняя при этом самое непроницаемое выражение лица. В поездке я надеялась захлопнуть это легкое недоразумение. Важно было, что я уже здесь, уже еду. Но все усилия были напрасны: я его тянула, уговаривала, била. Цвет моего лица приобретал различные вариации красного.

Я старалась не смотреть ни на кого вокруг, создавая иллюзию контроля за ситуацией. Но в глазах моих читались отчаяние и паника. И жуткое понимание, что это адское приспособление меня победило. Из-за зонта виднелись хитрые улыбающиеся лица пассажиров. Поворачиваюсь к водителю и спрашиваю, нельзя ли мой зонт поставить на переднюю панель, где обычно лежат монеты и прочий мусор. На эту довольно большую поверхность. Последняя надежда.

«Я тогда в зеркало ничего видеть не буду, держите его над собой». Надежды нет… Я поднимаю зонт над собой, чтобы остальные пассажиры могли сесть рядом. Надо мной уже откровенно смеются во все их некультурные голоса. Этот зонтик над головой наверняка забавным образом сочетается с беспомощным выражением моего лица. Которое, впрочем, я решила изменить на улыбающееся. Смеяться над собой все-таки лучше. На следующей остановке заходят пассажиры. Никто не садится рядом со мной, хотя мест больше нет. Мало того, они смотрят на остальных людей, как бы вопрошая, что за действо тут происходит. Скорее всего, меня приняли за сумасшедшую, которая сидит и улыбается каждому во все 28 зубов. Под зонтом. В транспорте. Водитель, отсмеявшись, говорит: «А вы попросите какого-нибудь мужчину!». Какой-нибудь мужчина протянул руки и спустя пару минут справился. Жгучая обида пронзила мое преданное собственным зонтом сердце! Но я все-таки облегченно выдохнула: «Спасибо». Водитель на вершине своего издевательского веселья продолжал: «А то бы так и ехали до конца». На самом деле я готовилась выбросить этот бесконтрольный механизм на следующей остановке, при этом устроив на нем пляски.

Несмотря на то что предмет конфуза был устранен, он явно не был забыт: это знали я, водитель, пассажиры, оставшиеся с моего фееричного появления, и пассажиры, теперь спешащие на работу с зудящим желанием пересказать забавный случай. Периодически приступы смеха накрывали меня, пока я не доехала до пункта назначения. Репутация моя была безнадежно подмочена...

Этой историей я потчевала как старых друзей, так и знакомых чуть не сразу после приветствия. По крайней мере, я могу растопить лед. Мы можем посмеяться вместе над этой историей, а у них будет возможность еще несколько лет подшучивать над моими взаимоотношениями с зонтами. Такое маленькое оружие, отданное добровольно.

Но есть у меня знакомая, которая ужасно боится не выглядеть холодно-торжественно в глазах других людей. И для нее нет страшнее предательства, как рассказать невинный забавный случай, героиней которого она стала. А мне такой запрет – худшая мука. Ибо я коллекционер как своих (особенно дорогих мне) смешных неловких историй, так и чужих... И мне кажется, что нет в этом никакого стыда. Ибо если ты ходишь, значит, ты падаешь. Отрицать это так же нелепо, как отрицать свою смертность.

Так давайте смеяться над неловкостями, и вы увидите, как стыд убегает под звук вашего собственного смеха! А вы не будете, страдая, в мельчайших подробностях вспоминать крушение вашего совершенства.