11:51, 7 октября 2016 года

Что такое паллиативная помощь и как её оказывают больным на Ставрополье

- Александр Владимирович, в начале нашего разговора хотелось бы определиться с понятием. Чем занимается паллиативная медицина?

- Это комплекс вмешательств, направленных на избавление от боли и улучшение качества жизни неизлечимых больных. Например, если у человека рак легкого, мы не можем заменить ему орган, но от боли обязаны избавить. Многие считают, что в паллиативной медицинской помощи нуждаются только онкологические больные, но ведь на самом деле болезнь приносит страдания и пациентам с другими диагнозами.

- Выходит, специалисты помогают тем, чья судьба предрешена?

- Да. Паллиативщики обязаны сделать так, чтобы отведенное время человек провел достойно - без боли и страдания. Здесь нужно понимать, что пациент, с которым ты работаешь, не вырастет, не поступит в институт, не улыбнется тебе через двадцать лет, не скажет: «Спасибо, вы меня вылечили». Паллиативная помощь вступает в свои права, когда возможности современной медицины исчерпаны или значительно ограничены.

Поэтому и дефицит кадров заметен, такое направление деятельности не пользуется большим спросом. Отмечу, что в Америке существует более 200 центров лечения боли, но за последние три года ни один выпускник медицинского колледжа в США не захотел работать по этому профилю. Но мы все равно настаиваем на том, что каждый врач должен знать основные принципы обезболивания.

- А у нас кто оказывает такую услугу? Где вы берете специалистов?

- В институте дополнительного профессионального образования Ставропольского государственного медицинского университета открыт курс тематического усовершенствования по паллиативной медицинской помощи, где прошли обучение более 120 специалистов. В Ставропольском крае пациенты получают помощь амбулаторно и в условиях стационара: на сегодняшний день открыто пять отделений для взрослых и одно для детей. При поликлиниках действуют 36 кабинетов, работает выездная служба. В обязанности специалистов входит и обучение родственников уходу за больным, ведь паллиативная помощь не слагает ответственности с детей ухаживать, например, за престарелой матерью.

- В начале года, помню, в Ставрополе проходила международная конференция. Там был озвучен приятный факт: Ставропольский край одним из первых регионов России начал заниматься проблемами оказания помощи неизлечимо больным людям.

- Действительно, главный внештатный специалист Мин-здрава России по паллиативной помощи впервые был назначен в 2014 году, а у нас такой человек появился тринадцатью годами ранее. Как получилось стать первыми? Я долгое время работал анестезиологом в краевом онкодиспансере и в какой-то момент всерьез задумался о том, как помочь больному не с острой, а с хронической болью. Ведь есть люди, которые не выздоравливают, при этом обычным врачам не понятно, что с ними делать: надо выписывать домой, а выписывать больного вроде и нельзя, а здесь и боль, и страдание, и одиночество, и страх.

Председатель правления Российской ассоциации паллиативной медицины профессор Георгий Новиков, проанализировав ранее проведенную работу, предложил создать такую службу у нас. В 1992 году в краевом онкодиспансере открылся один из первых в России кабинет противоболевой терапии, а в 2001 году он был преобразован в Центр противоболевой терапии. Тогда же началась работа по обучению врачей, как это делалось за границей и в ведущих столичных клиниках. Могу смело сказать, что сегодня даже в самой отдаленной глубинке края врачи знают, как помочь пациенту.

- Если вернуться к европейскому опыту, то нельзя обойти еще одну тему: хосписы. Есть ли такие учреждения у нас?

- Признаться, об открытии хосписов мы даже не мечтаем. Дорого. Хоспис - это медико-социальное учреждение, а значит, требует особых подходов. Здесь о пациенте заботятся медики, психологи и ряд других специалистов. На организацию настоящего хосписа нужны огромные деньги. Поэтому ни одна страна в мире не решает этот вопрос за счет государственных средств. Обычно привлекаются благотворительные фонды, волонтерские организации. В Англии даже для королевы считается престижным прийти в хоспис и помочь. Но у нас несколько другой менталитет: в России благотворительность воспринимается как финансовая помощь конкретному человеку. А вот вложение в долгосрочные проекты пока не очень понятно современному благотворителю.

- Неприятный вопрос. Одно время в федеральных СМИ то и дело появлялись сообщения о самоубийствах онкологических больных: не получили вовремя лекарств, не смогли справиться с болью, в итоге люди выбрали смерть...

- К таким результатам привела местная инициатива: в Москве и ряде регионов была усложнена процедура получения пациентами обезболивающих. Мы не стали идти по этому пути. Более того, министерством здравоохранения Ставропольского края издан специальный приказ, запрещающий вносить усложнения в процедуру назначения сильных обезболивающих.

Но у нас остро стоит другая проблема. Нуждающиеся в таких препаратах люди чаще всего уже имеют группу инвалидности и, соответственно, право на получение лекарств за счет федеральных средств. А для тех, кто находится в стадии оформления инвалидности, существует региональная финансовая программа. Однако ее возможности ограничены. Нередко люди отказываются от федеральной льготы в пользу денег, получая их за отказ от социального пакета и получая помощь по краевой программе. Уже сегодня это приводит к финансовому истощению краевой программы, что завтра может отразиться на качестве обезболивания. В прошлом году 73 процента всех онкологических больных получали сильнодействующие обезболивающие за счет краевых средств и только 27 воспользовались федеральной льготой. К чему это приводит? Да, мы увеличиваем расходы на покупку препаратов, но тем самым уменьшаем суммы на решение других вопросов по онкопрограмме. Хочется, чтобы люди это понимали.

«Помощь придет»
Газета «Ставропольская правда»
11 октября 2016 года