Арест единственного жилья возможен

Какие действия пристав может на законных основаниях предпринимать в отношении квартиры человека, оказавшегося в долговой яме? На этот вопрос мы попросили ответить нашего постоянного эксперта Романа САВИЧЕВА, возглавляющего одно из крупнейших в нашей стране «Юридическое агентство «СРВ».

- Совсем недавно Верховный суд РФ вынес очень показательный вердикт, суть которого сводится к тому, что арест единственного жилья отнюдь не является взысканием долга. И ставить знак равенства между этими понятиями, как это зачастую делают нижестоящие суды, – очень большая ошибка, – говорит Р. Савичев. – Судьи высшей инстанции рассмотрели ситуацию, в которой оказалась жительница Санкт-Петербурга, посчитавшая произволом арест ее единственной квартиры, где она проживает с малолетним ребенком.

Женщина должна была крупную сумму денег, что подтверждалось решением суда. Пристав в рамках исполнительного производства арестовал земельный участок и часть дачи, однако продажа этого имущества полностью не решила проблему и не покрыла долги. Потому аресту также подверглось жилье петербурженки, что и вызвало ее возмущение. Суды первой и апелляционной инстанций этот настрой поддержали, указав на содержание статьи 79 закона об исполнительном производстве, где говорится о запрете на взыскание единственного пригодного для постоянного проживания помещения, находящегося в собственности.

Кредитор же решил идти до конца и обратился в Верховный суд РФ. И здесь Фемида уже наконец вняла аргументам и рассудила стороны иначе. Судебная коллегия по гражданским делам пояснила: арест в качестве исполнительного действия может быть наложен приставом, что позволит как раз обеспечить «исполнение решения суда, содержащего требование об имущественных взысканиях». Согласно позиции Верховного суда, арест, предполагающий исключительно запрет на совершение с квартирой любых регистрационных действий, взысканием не является. То есть должница по-прежнему может занимать свои квадратные метры, совершенно не опасаясь их изъятия и выставления на торги. Однако свободно распоряжаться жильем – продавать его или дарить, прописывать новых жильцов – женщина не может.

Соответственно, делает ключевой вывод высшая инстанция, арестовывать единственное жилье должника можно, тогда как в статье 446 Гражданского процессуального кодекса запрещается обращать на него взыскание. А оно включает «изъятие имущества и (или) его реализацию, осуществляемую должником самостоятельно, или принудительную реализацию либо передачу взыскателю». Именно такой подход, различающий грань между наложением ареста и обращением взыскания, прописан в утвержденном в ноябре прошлого года постановлении пленума Верховного суда РФ «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства». Надо сказать, что Фемида впервые сослалась на этот документ.

Отвлекусь от пересказа истории и поделюсь собственным мнением. Я обозначенную выше позицию поддерживаю. Очень долго единственное жилье находилось в статусе некоего «священного имущества»: оно оставалось своеобразным островком безопасности для тех, кто по каким-то причинам не рассчитал свои финансовые возможности или вдруг столкнулся с непреодолимыми трудностями. По сути, этот статус и сейчас сохранится – права должника не нарушаются, ему и членам семьи не мешают пользоваться имуществом, но возможности наложения обременений вводятся вполне логично. По долгам надо рассчитываться. А если не можешь, тогда в помощь тебе принят закон о банкротстве физлиц.

Ведь не стоит идеализировать действительность: среди глубоких должников нередко встречаются те, кто, пользуясь иммунитетом, продает последнее жилье и скрывается в неизвестном направлении, пытаясь начать новую жизнь. Арест же не позволит им скрыться без расчета с кредиторами. Вероятно, решение Верховного суда ляжет в основу новой судебной практики. И тогда можно будет говорить о появлении полноценных гарантий у взыскателей, что имущество, например, не будет продано до погашения долга.