Колыбельная для матери

Такого названия автор этому маленькому рассказу, конечно же, не давал. Тогда он не думал ни о каких рассказах, просто заносил в дневник все, что останавливало его внимание, оставляло зарубки на памяти.

Стихи немецкого солдата, надо полагать, были написаны, конечно же, на немецком языке. Потому они и звучат в переводе на русский как подстрочник. Но каков он, этот подстрочник! И каково сердце нашего поэта! В оглушительном грохоте войны оно сумело чутко уловить позывные любви. И не важно, что исходят они из груди солдата, который воюет на другой стороне. Он, этот юный немец, воспринимается уже не как враг, а как жертва фашизма, безжалостно уничтожающего и калечащего человеческие жизни…

Аул Закан-Юрт. Жарко натопленная сакля. Возле самой печки старик в папахе, с длинным квадратным лицом и бородой. Мальчик щипцами подносит ему уголек, чтобы он прикурил. Старик шумно прикуривает, щуря глаза. За саклей сад. Деревья в саду, вишни и яблони, все до единого обглоданные конями. Здесь несколько дней стоял обоз, а кони были голодны…

Открытка найдена в кармане молодого убитого немца.

На верхней половине открытки рисунок. За столом сидят, сосредоточившись, в глубоком раздумье пятеро солдат с едва заметной черной чертой пробивающихся усиков над верхней губой. Все молодые. Они, видимо, пишут письма домой, на родину, при свете свечи, воткнутой в горлышко бутылки. Ночь. Солдаты задумались. Тишина.

Под этим рисунком стихи.

Спокойной ночи, мама!

Спокойной ночи, матушка, спокойной ночи!

Ты думала обо мне каждый час.

Ты заботилась и мучилась о твоем мальчике,

Пела по вечерам ему колыбельные песни.

Ты много горя и несчастий испытала,

Ты прощала многое, ты бодрствовала.

Спокойной ночи, матушка, спокойной ночи!

Сегодня пришло мне письмо от тебя.

Только несколько строчек

От материнской руки

О том, что ты меня любила,

Пришли ко мне за тысячу миль.

Вдруг стала ты мне так близка!

Сел я к твоим ногам,

Вдруг предстала передо мной родина

С тысячью любезных приветов.

Теперь уж поздно, ночь,

Ты так устала, мама,

Тяжелыми были твои труды и заботы.

Твой сын здесь поет тебе песню –

Засни спокойно до утра!..

Сегодня пришло письмо – его ты мне писала.

Его оросили твои слезы.

Ты пишешь мне, что любишь меня, о, мама!

Может быть, оно было последним?

Это письмо было безрадостым, горьким.

Читал я из каждой строчки,

Что едва ли тебя вновь увижу.

Хотя бы и очень я поспешил.

Потому что это письмо, что ты мне написала,

Орошенное твоими слезами,

Чувствую я: это слово, что ты меня любишь,

Было, наверно, последним…

Открытка окровавлена. Я перечитываю ее не торопясь, и душа моя мрачнеет. Вот оно, настоящее человеческое чувство, общее для всех, – любовь к матери, будь то немец, будь то еврей...

Прекрасные стихи! Читая их, я слышу задумчивую, мужественную, суровую музыку, я ощущаю судьбу солдата, оторванного от своей родины и родных, солдата молодого, с едва пробивающейся черточкой усиков, убитого на чужбине, в терских степях… Быть может, он тоже был поэт?