Маленькие эпизоды большой войны

*****

Выпускные экзамены в Минераловодской школе летчиков при Осоавиахим комсомольцы Василий Лисицын и Александр Г. сдавали над крышами поселка стекольного завода им.  Анджиевского. В голубом небе они демонстрировали фигуры высшего пилотажа. У Васи самолет был красного цвета, у Саши – белого. Многие жители поселка выходили из домов и любовались ими. Тогда еще никто не знал, что один из них пройдет всю войну и вернется героем, другой станет предателем. Василий Лисицын узнает об этом только после Победы и не захочет этому верить...

*****

Наступил грозный 1941 год. Вместе с рабочими завода ушли добровольцами на фронт десятиклассники-комсомольцы. Вернулись домой несколько человек: Ким Бароненко, Василий Лисицын, Петя Шушкевич, Александр Ваврентюк, Семен Воронин, Валентина Коломийцева, Лев Шепелев. Свой последний боевой выстрел командир зенитно-ракетного дивизиона Лев Шепелев (ныне он живет в Пятигорске) сделал в семидесятые годы под Челябинском по американскому самолету-разведчику У-2.

Наш стекольный стал военным заводом. Он начал выпускать знаменитые бутылки под «коктейли Молотова». По закону военного времени мастера-стеклодувы получили бронь, фронту были нужны их «зажигалки». Рабочий день длился 12-14 часов. После смены все отправлялись рыть противотанковые рвы и окопы.

*****

Первые немецкие бомбардировщики появились над поселком в начале лета 1942 года. Летели они очень низко. Тяжело развернувшись, пошли на город. Бомбы стали сбрасывать на железнодорожный вокзал, товарные парки, нефтебазу. Резко хлопали выстрелы наших зенитных орудий, в небе появились белые вспышки от разрывавшихся снарядов. Первыми жертвами стали дети в разбомбленных немцами эшелонах, в которых перевозили эвакуированных. Детские тела были повсюду: на рельсах, в вагонах, на перронах. Оставшихся в живых детей раздавали жителям городов Кавминвод. Многие брали сирот на воспитание. Моя тетя тоже взяла трехлетнего мальчика Диму и воспитала его.

Над Георгиевском высоко в небо поднималось громадное облако дыма. Оно заволокло полнеба. Там горели нефтебаза и маслозавод. Но самый большой ужас у людей вызывали короткие гудки паровозов, котельных и предприятий. Так городской штаб ГО оповещал население о налете фашистской авиации.

Немцы были уже близко. Население готовилось к эвакуации. Во дворе нашего дома была сложена из кирпича примитивная печка. На ней летом бабушка варила варенье и готовила еду. В те же дни бабушка разжигала ее, для того чтобы сжечь семейные фотографии и большую библиотеку дяди Тиши. Мы, дети, помогали ей в этом. Огонь уже полыхал вовсю, когда к нам вошли отступающие красноармейцы. Было их человек десять. Они были уставшие, заросшие, в пыли. Оружие, противогазы сложили во дворе и попросили бабушку нагреть воды для бритья. Пока бабушка грела воду, солдаты ушли, а во дворе осталась гора оружия.

Бабушка дала команду: «Быстро! Все это в туалетную яму!».

Бабушка наша Надежда Николаевна Годунова (по мужу Юрьева) имела большой жизненный опыт, пережила Гражданскую войну и ее последствия. В критические моменты не терялась, разом принимала правильные решения. Ее уверенность передавалась и остальным членам семьи. Так что бабушка была главой семьи. Весь дом был на ней. Мы, дети, называли ее мамой, а не бабушкой. Родителей же называли по именам, Маруся и Семен. И все потому, что редко видели своих родителей. Всю свою жизнь они проработали на стекольном заводе в три смены. Когда мы были дома, они спали...

*****

Завод работал до последних дней. Взорвали его наши саперы. Получив на руки эвакуационные листы, рабочие завода с семьями и убогим скарбом на телегах, а кто и пешком вливались в колонны отступающих войск, двигались на восток. В районе хутора Садового колонна была настигнута немецкими самолетами. Все бросились врассыпную, пытаясь укрыться в лесополосах. Мы тоже побежали туда прятаться. Когда все стихло и люди стали выходить на дорогу, чтобы продолжить путь, увидели, как навстречу нашей колонне шли люди. Это были заводчане, которые отправились в эвакуацию несколькими днями раньше. Они рассказали, что впереди немцы и они повернули их назад. Солдаты построились в колонну и продолжили путь, а мирные жители побрели к поселку.

У стекольного завода заметили какое-то оживление. Люди сновали туда-сюда с мешками. Оказалось, что амбары «Заготзерна» не взорвали и какой-то работник горкома отдал распоряжение, чтобы зерно, кукурузу и муку раздали населению.

Ссадив нас с бричек, мужики по-ехали на элеватор и привезли домой по два мешка муки. Правда, брички сразу забрали люди, которые увозили зерно по дальним селам и в город. Эти запасы и спасли от голодной смерти людей в период оккупации.

*****

В небе над поселком летала «рама». К ночи усилилась перестрелка. Летали и немецкие самолеты, и наши. Всю ночь мы сидели в земляных щелях в конце огородов. Утром все стихло. На улицах слышались голоса. В поселок вошли немцы.

Выпущенные из свинарников совхоза «Первомайский» свиньи бродили по улицам поселка еще целую неделю. Оккупанты их ловили и увозили.

На нашей улице (ныне Красногвардейской) завязался бой. Трое молоденьких красноармейцев выстрелом из ПТРа (противотанкового ружья) подожгли машину с фашистами. Немцы бросились к окопам, где укрывались наши солдаты. Силы были неравные. Солдаты отступили короткими перебежками в сторону «Первомайского».

Немцы ввели новый порядок. В одних объявлениях говорилось, чтобы все жители сдали в комендатуру оружие, военное обмундирование, муку. За невыполнение расстрел на месте. В других – чтобы все еврейское население прошло регистрацию с последующей отправкой их в Палестину.

Каждый еврей, прошедший регистрацию, носил нарукавную повязку с шестиконечной звездой. Побежали прислуживать фашистам наши холуи. Они думали, что советской власти конец. К счастью, их было немного. Начальником полиции немцы поставили А. Г.

Больше фашистов население боялось «своих» предателей. Очень уж лютовали полицаи.

*****

Любопытные мальчишки находили красивые блестящие предметы, а те взрывались в их руках. Так лишились кистей рук мой брат Ким и друг Саша Куруленок. По соседству с нашим домом поселился староста Н. Плохое было у нас соседство. Немцы часто путали калитки и заходили к нам. Бабушка сильно переживала, ведь ее сын – офицер Красной армии, коммунист, сражается с фашистами.

По соседству с нами жила Женя Гравилевская с матерью. Женя целыми днями под деревом читала тома Ленина. Увидев эту книгу, немцы кричали на девушку. Она же улыбалась им и что-то пыталась доказать на школьном немецком языке. Немцы громко смеялись, сказали «гут» и ушли. «Я их убедила!» – сказала Женя своей матери, побелевшей от страха.

*****

Все взрослое население немцы погнали на работы, заставили восстанавливать завод. Рабочие трудились плохо, умышленно не давая возможности фашистам пустить его в строй. В конце нашей улицы, на площади перед двухэтажным домом, немцы соорудили две большие клумбы, но не для цветов. Сделав белый фон из извести, на земле черным битым стеклом они выложили свастику. Потом вышел немецкий военный оркестр, и каждый день с утра до вечера гремела музыка.

Мы не сразу заметили, что в сторону противотанковых рвов движется большая колонна людей. Они шли медленно. Людские потоки выстраивались вдоль рвов. Слышались выстрелы. Колонна редела. Всех живущих в поселке ошеломила новость: немцы начали расстрелы. А оркестр гремел и гремел. И все громче и громче.

Почернели лица людей в поселке. Стали люди неразговорчивыми. Позже все узнали, что немцы расстреляли в противотанковых рвах возле стекольного завода более десяти тысяч человек.

*****

Зимой 1943 года работала государственная комиссия во главе с писателем Н. Тихоновым по установлению зверств фашистов над мирным населением.

Все рабочие и мой отец среди них вели раскопку погибших во рвах и перезахоранивали их в братской могиле.

Начальник полиции Г. сам расстрелял в парке старичка еврея, заводского сапожника. Кто-то из местных прятал его у себя. Рядом живущих людей убийца заставил сбросить труп в яму и закопать.

*****

Мы, дети, тогда почти не знали страха. Однажды мальчишки постарше собрали окурки немецких папирос и решили покурить. Мы стояли у дома Саши Куруленка, как неожиданно рядом с нами появился немец. Почему-то он был взбешен. Выбив цигарки из рук пацанов, он стал объяснять, что будет нас наказывать и чтобы все мы пришли на это место в четыре часа вечера. Вот тут мы и испугались, так как днями раньше мы видели расстрел мирных жителей за железной дорогой. Куда тут денешься? Конечно, пришли в указанное время…

Явился немец, скомандовал: «Ком!». За ним потянулись мы на территорию немецкой казармы.

Немцы пилили и кололи дрова. Из полевых кухонь шел дым, пахло вареным мясом. Кто-то из солдат играл на губной гармошке.

Мы поняли, что нужно носить дрова. Перенесли. Пришел тот же немец и повторил: «Ком!», он подвел нас к казарме, из окон которой немцы стали подавать нам свою обувь, гуталин, щетки. Мы почистили обувь.

Теперь все тот же немец отвел нас на второй этаж казармы и втолкнул в одну из комнат, где стоял стол, а у стен кровати. На спинках кроватей висели автоматы и противогазы. Под кроватями лежали гранаты с длинными деревянными ручками. Немец достал из тумбочки коробку масла и круглую булку белого хлеба, разрезал ее на пять частей, сколько было нас. Вдруг из коридора раздался крик, немец схватил за шиворот одного из нас и затолкал под кровать. Мы все юркнули в укрытие. Немец быстро вышел в коридор, а дверь закрыл на ключ. Мы долго лежали под кроватями, а немец все не шел. Пацаны, уже освоившись, примеряли противогазы, рассматривали автоматы.

Щелкнул дверной замок. Мы – пулей под кровати. Немец сказал: «Шнель!» и указал на дверь. Каждому из нас сунул по куску хлеба.

*****

Декабрь 1942 года.

Никто из жителей поселка не сделал запаса топлива на зиму. Мы с пацанами пошли к немецким казармам выбирать несгоревшие угли, которые они выбрасывали после чистки печей. Взрослые опасались туда ходить, а дети ходили. Иногда немцы открывали окна, подзывали нас и давали галеты, сахарин. Наверное, вспоминали своих детей в Германии. Пацаны уже разбирались во всем и точно знали, что эти немцы не каратели и не жандармы, а из окопов, то есть полевые. Немцы были разные…

Один, высокий, худой, рыжий, выходил на прогулку с овчаркой. Как только видел моего соседа Вовку Лютенко, тоже худого и рыжего, всегда натравливал на него собаку. Вовка с криком перепрыгивал заборы и бежал домой. Потом мы узнали, что этот немец был врачом у эсэсовцев.

*****

Жил на нашей улице Толя Зарецкий. Родители его были педагогами. Их все очень любили. Было у Толи прозвище Толя-Примус. Дали ему это прозвище взрослые и не из-за насмешки, а в знак уважения. Ведь лучше Толика примусы в поселке никто не ремонтировал.

Однажды он организовал нас сливать бензин из немецких тягачей, которые ровными рядами стояли в заводском парке отдыха. Охраны никакой не было. Вначале мы (Вовка Лютенко, Вовка Новотюнников, Коля Дьяковский и я) должны были наполнить все бутылки в Толином сарае. Полдня мы наполняли бутылки и таскали в сарай, а потом слили бензин из баков на землю.

На другой день понадобился бензин Петру Свистунову... Немцы его поймали. Били ногами до полусмерти.

Только благодаря женщинам, которым удалось отбить Петю от немцев, он остался жив, но долго болел. После освобождения в 1943 году Толя Зарецкий ушел добровольцем на фронт и погиб в бою героем.

*****

В наш дом с обыском зашли немцы. Это были жандармы. Они заглянули в подвал, под кровать, в шифоньер. Один подошел к дедову «морскому сундуку» и поднял крышку. Там хранилась мука, весь наш продуктовый запас. Немцы взглянули на нас шестерых и молча закрыли сундук. Подошли к стене, где висели дедовы французские часы с боем, и долго смотрели на них. Мы подумали, что немцам они понравились и они заберут их. Однако немцы дождались боя часов, буркнули «гут» и ушли.

*****

Опять на нашей улице переполох. У немецкого врача кто-то украл нож с золотой цепочкой. По всем дворам ходил начальник полиции и грозил расстрелом, если нож не найдется к шестнадцати часам. Нож кто-то подбросил врачу, и все обошлось.

*****

Прошел слух, что немцы будут играть в футбол. Мы пошли смотреть на заводской стадион. Игра была в самом разгаре, когда с западной окраины поселка послышались песни русских солдат. Вдоль железной дороги шли солдаты. Сверкали штыки на солнце. Несколько секунд все пацаны были в оцепенении, а потом бросились навстречу солдатам с криком: «Наши пришли!».

Какое же было у всех разочарование, когда мы увидели «наших» в немецкой форме. Это были предатели из армии Власова. Немцы их разместили на нашей улице в большом двухэтажном доме, где играл духовой оркестр. В ноябре казарму с предателями кто-то поджег. Власовцы выскакивали из окон в одних подштанниках.

Казарма сгорела дотла. Взрослые шептались, что всех с нашей улицы расстреляют. Обошлось.

*****

Немцы стали приводить из концлагеря, который был создан ими в свинарниках с/х «Первомайского», пленных красногвардейцев для восстановительных работ. Когда пленных водили по нашей улице, мальчишки прямо в руки нашим солдатам совали картошку, хлеб, печеную тыкву. Немецкая охрана даже не реагировала на пацанов. Может быть, знали свой скорый конец.

*****

Все чаще и чаще прилетали наши самолеты бомбить город. Редко прилетали днем. В основном сбрасывали бомбы ночью на железнодорожный узел Минеральных Вод. Бомбили южный и северный товарные парки, паровозное и вагонное депо, аэродром.

Немцы не успевали объявлять тревогу, все начиналось неожиданно. В небе слышался гул самолетов, они бросали осветительные ракеты, и становилось светло, как днем. Немцы включали прожекторы и водили лучами по небу, ловя ими самолеты. И начинался настоящий кошмар.

Самолеты бросали бомбы, и они взрывались на земле, немцы стреляли по самолетам из зениток и пулеметов. Небо превращалось в «полосатую тетрадь», стреляли трассирующими пулями и снарядами. Иногда мы выбирались с отцом из окопов, которые были вырыты жителями в каждом дворе, наблюдали за небом и переживали, чтобы немцы не попали в самолет.

*****

В начале января 1943 года был ясный морозный день, когда в небе над поселком появились наши истребители. Они летели над крышами домов, пугая немцев. На ступеньки своей управы вышел Г. и долго стрелял из пистолета. Думал ли он в это время о расплате?

Ночью 6 января все жители сидели в подвалах. Все грохотало, земля тряслась, как в лихорадке. Наступала наша Красная армия...

*****

В городе начались открытые процессы над предателями Родины.

Мы все пошли в школу учиться. На крыше школы стояли пулеметы, и наши матросы отбивали атаки немецких самолетов. Школьный двор был изрыт окопами. Фронт был еще близко.

На нашей улице был пересыльный пункт, где формировали новые подразделения и отправляли на фронт.

Провожали батальон морской пехоты под Новороссийск. Из батальона остались в живых трое, в том числе и Павел Желенков. С моей двоюродной сестрой Шурой они встретились лишь в 1947 году и прожили счастливую жизнь.

Ну а нашу улицу в честь павших и живых гвардейцев назовут Красно-гвардейской. Такова была наша окраина на «стекольном».

P.S. Зимой 1945 года вызвали в кабинет директора школы Вовку Новотюнникова, Вовку Лютенко, Колю Дьяковского и меня. За столом директора сидел незнакомый нам человек в офицерской форме, но без погон. Лицо у него было нервное, обожженное порохом, со шрамом на щеке. Он встал со стула и стал внимательно рассматривать каждого из нас. Потом, немного заикаясь, спросил:

- Кто поджег немецкую казарму в 42-м?

Мы отвечали, что не знаем. Он сменил тон, потому как понял, что мы испугались, и стал тихим голосом нам объяснять, что он ищет героя или героев, кто поджег казарму. Расспрашивал, не видели ли мы партизан в поселке в то время. Героя так и не нашел.

Сейчас мне кажется, что мог поджечь тогда только Толя Зарецкий. Ведь зачем-то ему был нужен бензин в большом количестве, который мы ему принесли из немецких тягачей...

Рассказал Николай ГРИНЬКО, ветеран труда, бывший житель пос. им. Анджиевского

* * *

В рубрике «Треугольный конверт» мы публикуем письма, воспоминания, рассказы и документы времен Великой Отечественной войны. Если у вас есть чем поделиться с читателями «Ставропольской правды», высылайте нам то, что считаете важным, по адресу: 355008, г. Ставрополь, пр-т К. Маркса, 15, «Ставропольская правда», или на электронную почту kont@stapravda.ru с пометкой «Треугольный конверт». Контакты по телефону (8652) 945-945.