Георгиевский крест доктора Алексея Макарова

Иногда утверждают, что о судьбе человека по-настоящему можно судить лишь после его смерти. Уверен, это неправда, во всяком случае, по отношению к Алексею Макарову.

Свой весьма заметный жизненный и боевой путь Алексей Петрович начал лекарским помощником врача 83-го Самурского пехотного полка, который в начале Первой мировой войны, покинув Ставрополь – место дислокации, сражался на германском фронте. Да, того самого полка, в котором начинала свой подвижнический боевой путь знаменитая наша землячка, сестра милосердия героиня Римма Иванова.

От давних, случившихся чуть ли не полвека назад близких и добрых встреч с ним, заслуженным врачом России, сохранилось непорушенное временем впечатление: Алексей Петрович совершенно не был схож с устоявшимся образом спокойного и отстраненно строгого патриархального доктора. Помню его всегда улыбчивым, шумным, в озорном взгляде светились лучики бодрости и надежности: мягко взять детскую ручонку, терпеливо беседуя и весело балагуря, смотреть добрыми глазами на больного ребенка… В Ессентуках, где он жил и лечил ребятишек, о нем говорили попросту: «Наш добрый доктор Айболит». Люди сердцем чувствовали и ценили его успокаивающую, даже по-отечески ласковую манеру врачевания. Искусство-то какое!.. Не торопясь осматривать, ощупывать, долго выстукивать пальцем по пальцу, неожиданным движением припасть ухом к сердцу… и только затем взяться за старую деревянную трубочку с забытым названием «стетоскоп».

Верный наш музейный друг, участник двух войн – Первой мировой и Великой Отечественной – фронтовой медик Алексей Петрович Макаров с лихвой познал меру страданий раненых людей: сквозь всю его военную дорогу шли рядом мучительная жалость и тысячи тревожных ощущений. Тяжелые и беспомощные, покалеченные в бою солдаты, задубевшие от крови гимнастерки и шинели, стоны, крик, слезы… В минуты откровений этот, казалось бы, легкий и светлый по характеру человек становился вдруг сдержанным и суровым, однако говорил все же больше не о жестокости, а о человечности обстоятельств. Не о смерти, а о мужестве принятия ее. И о выживших и спасенных бойцах, дальнейших их судьбах.

Выпускник 1926 года медицинского факультета Московского университета, в горьком 1941-м батальонный врач, Макаров в числе тысяч наших солдат и командиров, измотанных отступлением, попал в плен. Гитлеровский концентрационный лагерь в белорусском городке Кричеве был страшным местом нечеловеческих страданий. В жутких условиях больничных бараков он как мог, рискуя жизнью, спасал людей, лечил их физически и морально; многим помог уйти в партизаны, да и сам вскоре оказался в числе бойцов знаменитых партизанских полков на Могилевщине, прошел путь от рядового до врача-консультанта крупного партизанского соединения.

При встречах с нами Алексей Петрович, всячески отторгая кровавые подробности партизанского времени и быта, делился воспоминаниями, как говорится, «по докторской части»:

«…С довоенным медицинским дипломом я – детский врач, но пришлось делать все. Взять хотя бы хирургическую помощь. Исходя из лесных условий, подготовка к операциям была до предела упрощена. Обычные землянки с некоторым «комфортом» – дверью, печкой и вмазанными окнами – служили операционными «залами».

Медикаменты добывали, громя немецкие гарнизоны. Иногда самолеты с Большой земли сбрасывали нам то, в чем мы особенно нуждались. Для растворения лекарств применяли дождевую и снеговую воду. Собирали яичную скорлупу, сушили, растирали в пудру и назначали ее больным. Из цветов и корней различных растений готовили микстуры, отвары, напитки. Тесно связанные с населением партизанских зон, мы видели, с какой любовью и сердечностью относились люди к раненым партизанам. В лесах и болотах местные жители для них собирали травы и ягоды, приносили полотенца, простыни, деревенский холст и даже оконные занавески, которые тоже служили перевязочным материалом…»

В последние июньские дни 1944 года партизанские полки соединились с наступающими войсками Советской армии. Белоруссия была освобождена от захватчиков… В 1946 году Алексей Петрович вернулся в Ессентуки к своим маленьким пациентам.

Когда читаешь десятки писем, которые спустя годы шли и шли в Ессентуки в адрес врача Макарова и хранятся теперь в музее, становится ясным масштаб подвига партизанского доктора. В этих искренних посланиях живо ощущается нечто большее, чем статистика вернувшихся в строй раненых бойцов.

Орден Красного Знамени врачу – боевая, а сугубо мирный орден «Знак Почета» – трудовая заслуга Алексея Петровича Макарова. А рядом в заветной коробочке навсегда сохранился не менее дорогой сердцу Георгиевский крест еще с Первой мировой…