Людмила Сушко: Я прожила твои три жизни…

Вот и наше случайное знакомство с Людмилой Ивановной Сушко, проживающей в Нефтекумске, освежило самые яркие воспоминания, связанные с минувшей войной: проводы отца в армию, переживания матери, бесконечно ждущей писем от любимого мужа, ее глубокое отчаяние, когда получила извещение о том, что он пропал без вести…

Все это и сегодня, спустя 68 лет после Победы, остается в памяти миллионов таких же детей войны немало волнующих воспоминаний. Людмиле Ивановне к моменту расставания с отцом исполнилось всего пять лет, но кажется, что его любовь, его недолгую отеческую заботу ей удалось растянуть на всю свою нелегкую жизнь.

Она бережно раскладывает передо мной фотографии из семейного альбома – на одной из них, сделанной перед самой вой-ной, девочка безмятежно застыла в окружении родителей:

- Вот с этих двух любящих сердец моя жизнь и началась, – задумчиво проронила собеседница, вглядываясь в счастливые лица, и, мысленно задержавшись в далеком прошлом, горестно добавила:

- Меня и маму он нежно называл «мои рыжики»…

По словам женщины, их семья к началу сороковых переехала из Пятигорска в Буденновск – мамины родственники здесь работали в сапожной артели, куда и переманили отца, он ведь был хорошим мастером.

- В Пятигорске мы жили с дедушкой и бабушкой – родителями папы, а тут выпала возможность заработать на свой собственный дом, – рассказывает Л. Сушко.

Мама Людмилы Ивановны сразу же устроилась в типографию и пропадала на работе целыми днями. Так главным воспитателем для малолетней дочери стал отец, работавший дома. Людмила Ивановна хорошо помнит, как, разложив на коленях гранитную плиту, он выбивал узоры на заготовках обуви, делал выкройки сапог, при этом напевая что-то вслух. Знал Иван Федорович много сказок, которые в ярких образах рассказывал дочери, разучил с ней немало своих любимых песен. И благодаря живому, веселому нраву, теплой заботе дочь крепко к нему привязалась. Когда он ушел в армию (оттуда затем попал на фронт), для малолетней дочери мир просто опустел – она пряталась в кустах густой смородины и подолгу там плакала. А вскоре пришлось познать и все ужасы немецкой оккупации. В памяти, несмотря на возраст, навсегда застряли картины жестокой расправы над врачами-евреями, которые жили по соседству, налеты вражеской авиации на город и страшные пожарища. Посмотреть на людей, повешенных по улицам города, немцы сгоняли всех, от мала до велика, не разрешая отводить глаза и плакать украдкой. Людмила Ивановна и сегодня с содроганием вспоминает о печальной участи жен офицеров и красноармейцев, которых плетью истязали в комендатуре, среди этих несчастных оказалась и ее мать, окровавленное и бездыханное тело которой на телеге привезли домой родные. Ее выхаживали как могли, но здоровье было утеряно навсегда – Анна Гавриловна рано ушла из жизни, так и не сумев отыскать после войны следы своего пропавшего мужа. Повзрослев, искала о нем хоть какие-то сведения и Людмила Ивановна, сохранив не только фотографии, но и (несмотря на замужество) фамилию отца.

Все переживания она отразила в простых, волнующих душу строчках, которые прочла мне из заветной тетрадки своих рукописных творений:

Любимый мой отец!

Я прошагала по земле твои три жизни.

А ты, такой здоровый, крепкий, молодой,

Отдал свою

для процветания Отчизны!

Из памяти своей я извлекаю 

скудный о тебе «запас»:

Роскошный темный чуб,

взгляд нежных серых глаз,

Снующие по мраморной доске

изящные и быстрые в работе руки,

Твой обстоятельный рассказ

о рыбке золотой

и жадной злой старухе…

Невозможно было остаться безучастным к глубоким чувствам и переживаниям немолодой женщины, и я решила заглянуть в далекое прошлое благодаря электронным архивам, которые сейчас открыты и доступны любому. И вот что удалось выяснить.

Сушко Иван Федорович в ряды Красной армии был призван Буденновским РВК в августе 1940 года. По документам объединенного банка данных «Мемориал», уточняющим потери, следует, что служил красноармеец в 529-м стрелковом полку, входившем в состав 163-й стрелковой дивизии. Удивительно трагична военная история самого этого подразделения: в декабре 1939 года оно попало в окружение финских войск и подверглось разгрому. Командование одного из стрелковых полков дивизии за военные неудачи было расстреляно перед строем. После Финской войны остатки дивизии были отведены в Новгород: в начале апреля 1940 года дивизия имела всего 753 человека кадрового состава, однако к середине месяца ее численность была доведена до шести тысяч человек…

Следуя по предполагаемому боевому пути пропавшего без вести бойца, следует отметить, что к 24 июня 1941 года его подразделение было сосредоточено в районе Гатчины, откуда родным и пришло его последнее письмо. Что случилось дальше, догадаться несложно: на марше дивизия неоднократно подвергалась вражеским авиационным налетам. По документам, 11 июля 1941 года состояние дивизии характеризовалось так: 163-я моторизованная дивизия после тяжелых боев совершенно небоеспособна, потеряв людей до 60 процентов, артиллерии – до 70, танков – до 50.

Где именно погиб боец Иван Федорович Сушко, установить, к сожалению, невозможно. Ясно одно: его недолгая жизнь оборвалась в жестоком бою и стала одной из тех многомиллионных потерь, которые принесли всем нам Великую Победу и до сих пор острой болью откликаются в сердцах родных и близких.