Павел и Лиза

Когда Павел уходил на войну, жене сказал: «Если останусь калекой, домой не вернусь...». Лизу, как по сердцу, хлестнули слова мужа, она прижалась к его груди и заплакала. Ее черная коса, скрученная плотным узлом на затылке, вдруг упала на грудь Павла и обожгла его такой болью, какую испытываешь только раз в жизни – когда расстаешься навеки... Он уйдет в неизвестность. Она останется с двумя малолетними детьми.

За годы войны Елизавета не получила от Павла ни одной весточки. Но весть все же пришла, когда ее почти не ждали.

Село ликовало, встречая долгожданный победный день. Играла гармошка, пришли все, кто дождался и не дождался. Радовались, плакали, а председатель сельсовета, потерявший руку еще в начале войны, громко произносил радостную взволнованную речь. Лиза стояла, прислонившись к забору чужого двора. Рядом – повзрослевшие сын и дочь.

Она не сразу заметила почтальона - так тихо он подошел и стал рядом, боясь вытащить роковой треугольник. Глаза их встретились, он молча протянул ей желтоватый конверт, повернулся и ушел.

- Пойдемте домой, дети!

Сели за стол. Дрожащими руками Лиза открыла конверт и тихим отрешенным голосом прочитала: «Ваш муж гвардии капитан Павел Егорович Суслов пропал без вести на фронтах Великой Отечественной войны...».

Верить в это не хотелось, тем более что совсем недавно вернулся домой тоже пропавший односельчанин Николай Рогачев. Надежда на возвращение мужа еще долго не покидала ее, но незаметно стала угасать. Работала, поднимала детей. А потом ей встретился человек, с которым Лиза свяжет свою жизнь.

Она несла на коромыслах воду, он вышел из сельсовета. Шли навстречу друг другу. Неожиданно остановились. Он сделал руку под козырек военной фуражки и шутливо отрапортовал: «Старшина Яков Нечаев, танкист, прибыл в данную местность навестить сестру. Разрешите помочь?». Быстро перевалил коромысло с ведрами на свое плечо, и они пошли рядом. Разговорились. Посмотрел Яков на молодую вдову и понял: дальше дороги ему нет.

Привыкла к нему Лизавета, приросла душой и сердцем. Вот уже и детей на ноги поставили. Они-то с первых дней стали звать Якова отцом. Рано утром Яков уходил в кузницу и возвращался поздно. Вместе с сельчанами поднимал из разрухи колхоз, латал старую сельхозтехнику. Да и людям делал безотказно все, что ни просили.

Проводив мужа на работу, Лиза взялась за опару и, уже начав месить тесто, услышала непонятный звук. Обернулась. Ласточка билась крылами об оконное стекло, будто просила впустить ее в хату. «Гость явится», - подумала Лиза. Вытащила из печи румяные хлебные буханки, разложила их на столе, привычно побрызгала водой.

Гость вошел тихо. Переступив порог, снял фуражку, поздоровался. Не сразу Лиза узнала в нем Ивана Подколзина. Заехал куда-то после войны и вот явился вроде бы родню навестить (так он ей скажет при разговоре). На самом деле Иван приехал специально и лично к Елизавете.

- Привез тебе, Лиза, привет от Павлика, - чуть с расстановкой негромко сказал Иван.

- От Павлика, мужа твоего, - повторил он, поняв, что до Лизы не сразу дошли его слова.

Она опустилась на стул. Теплый хлеб издавал приятный до боли запах.

- Да садись ты к столу, - наконец опомнилась Лиза и, словно прочитав мысли Ивана, отрезала краюшку хлеба, поставила на стол чашку с огурцами и помидорами.

- Рассказывай, не терзай душу.

- Расскажу, но при условии, что об этом разговоре никто не узнает.

- Клянусь, - произнесла Лиза и затихла.

- Я живу в том самом городе, где находится твой Павлик. Однажды я шел по улице и сквозь железную ограду увидел его. Сразу узнал – ведь жили в одном селе и в один день на войну уходили. На инвалидной коляске его везла медсестра. У него нет обеих ног и руки. Окликнул, он повернул голову в мою сторону и тоже узнал меня. Подозвал рукой, а медсестру попросил отойти. Я не мог ему даже руки пожать – разделяла ограда, а входить туда не разрешают. Это специальный интернат для инвалидов войны. Видела бы ты их: ни рук, ни ног... Дом, правда, ухоженный, цветы...

Павел задал Ивану тогда всего один вопрос: «Как моя жена, как дети?». Иван поведал о жизни Лизаветы.

Ни боли, ни тревоги на лице Павла Иван не заметил. Казалось, перед ним человек, отрешенный от всего земного: далекого родного села, дома, жены, детей. Все, что он сказал на прощанье Ивану, запомнить было нетрудно: «Передай им всем от меня привет».

Иван ушел. Лиза ничком упала на кровать. Слезы душили, а память, как в ясном сне, рисовала картины далекого прошлого – светлого и такого счастливого...

* * *

Яков, зайдя в хату, сразу почувствовал что-то неладное. Ни света в окне, ни привычной суеты жены. Тишина.

- Что случилось, Лиза? - спросил он, подойдя к кровати. - Заболела? Устала?

В ответ ни слова.

- Да что с тобой, Лизушка?

И Лиза, глотая слезы, все рассказала мужу. Через минуту Якова было не узнать. Он присел на край кровати, согнулся, обхватил голову и заплакал.

- А как же я, Лиза? Мы ведь столько лет вместе! Куда же мне деваться? Я этого не переживу...

А Лиза и сама не знала, что делать, как быть.

На другой день она поехала к брату. Выслушал ее Василь. Не сразу, но сказал: «Павел и сам не захочет вернуться к тебе. Он все лучше нас с тобой понимает...».

Неудержимые слезы полились из ее глаз.