Кисловодчанин Геральд Никулин был знаком с Юрием Гагариным

Окончив в 1950 году в Кисловодске школу № 14, Геральд Никулин поступил на ракетный факультет Ленинградского военно-механического института. С 1956 года работал в Ленинграде, в Конструкторском бюро специального машиностроения (КБСМ), основной задачей которого было создание ракетно-стартовых комплексов различного назначения.

- По этой тематике мы тесно взаимодействовали с расположенным под Москвой Опытным конструкторским бюро (ОКБ-1), которое возглавлял Сергей Королев, - вспоминает Никулин. – Так, наши предприятия совместно разработали подземный стартовый комплекс для межконтинентальной баллистической ракеты, защищенный от ядерного воздействия противника. Сотрудничали и по космической тематике, в частности, при создании стартового комплекса для ракеты, предназначенной для полета на Луну.

После успешного запуска первого и последующих спутников многим специалистам, в том числе и Никулину, было ясно, что полет человека в космос уже не за горами. В начале апреля 1961 года он работал на Байконуре. Правда, по военной программе, на другом стартовом комплексе. Но о том, что в жилом городке на «площадке № 10» уже находятся будущие космонавты, а на «площадке № 2» готовят к старту ракету, разумеется, слышал. Однако о том, что долгожданное событие свершилось, Никулин узнал уже в Ленинграде.

- Я только прилетел с Байконура и утром пришел на работу, - рассказывает Геральд Никулин. - Вообще-то я расчетчик, а тут зашел по делам к прибористам. Вдруг в лаборатории включился динамик радио, и диктор зачитал сообщение ТАСС. И сразу: «Ура!», все бросились поздравлять, обнимать друг друга, стали звонить знакомым, друзьям.

Сообщение о том, что смоленский парень Юрий Гагарин, облетев на космическом корабле земной шар, успешно приземлился в заданном районе, во всех уголках страны встретили с ликованием. Это была грандиозная победа всего народа. Лишь через 10 месяцев после Гагарина в космосе побывал гражданин самой богатой страны мира - американский астронавт Джон Гленн.

Когда после окончания Великой Отечественной войны пришлось срочно создавать ракету, способную нести ядерный заряд на расстояние в несколько тысяч километров, главный конструктор Сергей Королев сразу думал о возможном ее применении и для запуска космических аппаратов. Была разработана оптимальная конструктивная схема экономичной в производстве многоступенчатой ракеты. Ракеты, построенные по этой схеме, и сегодня надежно доставляют к международной космической станции корабли с космонавтами и необходимыми грузами.

- Известно, что перед войной Королева арестовали. Как же бывшего заключенного поставили во главе такого ответственного проекта?

- В 1932 году Королев стал руководителем «группы изучения реактивного движения» (ГИРД). При поддержке маршала Тухачевского Королеву удалось «пробить» финансирование работ ГИРД, но затем за связь с расстрелянным маршалом он был арестован и оказался на Колыме. Спас его авиаконструктор Туполев. Когда в начале войны потребовалось создать бомбардировщик специального назначения, Туполев включил Королева, которого знал как талантливого конструктора, в список специалистов, необходимых для выполнения этого задания.

О том, как Королева назначили на должность главного конструктора, Геральд Никулин знает из первых рук - по рассказам своего непосредственного руководителя, начальника КБСМ Евгения Синильщикова.

Однажды американцы, которым удалось захватить около ста немецких ФАУ-2, пригласили советских генералов посмотреть на пуск ракеты. После этой демонстрации министр оборонной промышленности СССР Дмитрий Устинов собрал генералов, инженеров и сообщил, что Верховный главнокомандующий потребовал через год осуществить подобный пуск нашей ракеты. Все молчали: американцы-то использовали готовые ФАУ-2, в их руках была вся документация, и даже главный конструктор немецких ракет с ними сотрудничал, а советским инженерам достались только крохи информации. И тогда Королев заявил, что берется выполнить это задание.

Устинов, который от Синильщикова знал о трудолюбии и целеустремленности бывшего заключенного, тут же назначил Королева главным конструктором. Это было судьбоносное для оте-чественной космонавтики решение.

Геральд Никулин впоследствии не раз встречался с главным конструктором на предприятиях ОКБ-1.

А с Юрием Гагариным Геральд Никулин встретился в 1968 году, незадолго до гибели первого космонавта планеты.

- В воскресенье вечером я должен был выезжать поездом в Москву, - вспоминает Никулин, - а утром мне позвонила секретарь начальника предприятия: «Вы, пожалуйста, сдайте билет в кассу железнодорожного вокзала – в Москву полетите самолетом. Вам заказан билет на девятнадцать тридцать».

В аэропорт он приехал загодя. Получил билет, посадочный талон, подошел к стоянке Ту-104. И тут к трапу подъехала машина. Из нее вышел Гагарин – в парадной форме, в прекрасном настроении.

- Вижу, к Гагарину подошли стюардессы. Юрий Алексеевич с ними шутит, рассказывает, как не любил летать в Ленинград, когда служил в истребительной авиации под Архангельском. Затем глянул на столпившихся пассажиров и воскликнул:

- О, пришли девчата! Смотрите и запоминайте! Они готовятся к полету в космос.

Гагарин поднялся по трапу, все остальные – за ним. Стали рассаживаться. В первом ряду справа сели Гагарин и сопровождающий, а в креслах за ними Геральд Никулин увидел знакомые лица сотрудников ленинградского КБСМ. Видимо, решили на всякий случай в рейсовом гражданском самолете окружить космонавта проверенными людьми. Место самого Никулина оказалось рядом с Гагариным.

- Многие пассажиры подходили, просили автограф. Юрий Алексеевич никому не отказывал, улыбался, шутил. Когда загорелась табличка «Пристегнуть ремни», никто из сидевших впереди сотрудников КБСМ не выполнил команду. Тогда Гагарин обернулся со словами: «Правила техники безопасности, особенно в авиации, надо соблюдать всегда и обязательно» и демонстративно застегнул свой ремень. Тут уж некуда было деваться, все пристегнулись. Тогда я заговорил с Юрием Алексеевичем: представился, сказал, что видел его на Байконуре. После чего спросил: «Всех интересует, когда же вы снова полетите в космос?». Гагарин вздохнул: «Меня самого это очень интересует! Ведь авиация, космонавтика – это моя мечта, моя жизнь. Но меня направили в военно-воздушную академию, чтобы подучился. Понимаю, что я теперь символ. А мне все равно хочется летать. Сейчас, когда окончил академию, у меня начались полеты в авиации. Теперь буду добиваться, чтобы и в космос снова полететь. Ведь я всего один оборот вокруг Земли сделал, а ребята вон сколько летают!».

От той встречи и беседы у Геральда Никулина остались самые светлые впечатления:

- Гагарин был тогда в зените славы, но мне он запомнился как очень простой, контактный, доброжелательный человек.

Увы, очень скоро Никулин, как и вся страна, содрогнулся от страшного известия: первый космонавт планеты погиб в авиационной катастрофе.

Каких только версий, небылиц не придумывали по поводу этой катастрофы! Ведь вместе с Гагариным учебным самолетом управлял опытнейший пилот Серегин. Почему ни тот, ни другой не вывел истребитель из пике? Геральд Никулин убежден, что наиболее вероятна следующая версия трагедии.

- Когда самолет был на высоте четыре тысячи метров, - говорит он, - летчики заметили, что давление упало, кабина частично разгерметизирована. Доложили на КП. Им приказали снижаться. Но как раз в этом районе выполняли прыжки парашютисты. Поэтому Серегин и Гагарин еще некоторое время вынуждены были лететь на большой высоте, после чего направили самолет почти вертикально вниз. И в этот момент у обоих, видимо, отключилось сознание. Позже подобную реакцию организма на стремительный переход от низкого атмосферного давления к нормальному медики зафиксировали у нескольких летчиков, оказавшихся в схожей ситуации при учебном бомбометании. Но в 1968 году на КП об этом еще не знали, поэтому и приказали Серегину и Гагарину как можно быстрее снижаться...