Книги Бабаевского преображают действительность

Стало интересно. Полезла на так называемую «дедушкину полку», где стоят старые советские издания, которые мой отец, историк и книгочей, собирал как раз в 40-50-е. Первыми попались несколько томов Семена Бабаевского: «Кавалер Золотой Звезды», «Свет над землей», «Станица», «Родимый край». Сразу вспомнился бытовавший в словаре шестидесятников термин «лакировка действительности». Очень любил этот термин Никита Хрущев, часто упоминал его в своих публичных выступлениях: «Нам не нужна, понимаете ли, лакировка действительности, но и очернительство, понимаете ли, нам тоже не нужно». Главным лакировщиком прогрессивная критика назначила именно Бабаевского. Ох и костерили его за эту лакировку разные молодые да резвые…

«Кавалера» прочитала, что называется, залпом. И с трудно объяснимым любопытством. Остальное листала уже не торопясь, пытаясь уточнить свои впечатления, которых в конце концов набрался целый ворох.

Первое. Все это написано нормальным неиспорченным, ясным русским языком. Качество, которое, увы, значительно растеряла современная литература.

Второе. Не знаю, как насчет духа предпринимательства, но дух созидательного романтизма в книгах Бабаевского, бесспорно, присутствует. И общение с этим духом, смею вас заверить, ничего дурного в себе не таит.

Третье. Действительность тут тоже присутствует. Типы, характеры, пейзажи, диалоги — все из нашего южнорусского жития-бытия. Которое я, к примеру, имела счастье наблюдать в детстве: Дивное, Тищенка, Красный Маныч — все это живо вспоминается при чтении Бабаевского.

Четвертое. Лакировка, конечно, есть, но сам термин слишком уродлив и не отражает сути используемого писателем творческого метода. Оптимистическое преображение действительности — вот так, мне кажется, будет правильнее. При этом нужно помнить, что действительность так или иначе преображают все писатели. Вспомним хотя бы Гоголя с его былинно-сказочным преображением Украины в «Тарасе Бульбе».

И, наконец, пятое. Понятно, что Бабаевский, как и другие писатели той эпохи, был подчинен принятым тогда идейно-эстетическим нормам. Пугаться этого не следует. Во все времена существовали те или иные нормы, и писатели им — кто добровольно, а кто вынужденно, — как правило, подчиняются. Социалистический реализм в этом случае ничуть не порочней романтизма, классицизма, символизма или латино-американского магического реализма… И это вовсе не тупиковая ветвь в истории нашей литературы. Обычное явление. Вот были у нас футуризм, акмеизм. Были-были, а потом кончились. Но никто ведь не говорит, что Маяковский и Ахматова — явления тупиковые. Так и соцреализм: он был актуален, покуда длилась породившая его эпоха. Трезво и благожелательно взглянуть на это явление нам мешают неизжитые пока предрассудки шестидесятничества. На Западе же соцреализм уже давно изучается весьма интенсивно и плодотворно. Особенно дотошно этим занимаются немцы.

Но вернемся к Семену Бабаевскому, в далеком (и не таком уж далеком) прошлом ставропольскому писателю, первому из наших авторов окончившему Литературный институт имени Горького и принявшему на себя груз всесоюзной славы. Был он любим миллионами читателей, а на одну из своих трех Сталинских премий выстроил в Пятигорске для детей — не для себя! – красивый Дом пионеров.

Бабаевский писал не только о том, что он видел вокруг. Он писал еще и «о должном». Сейчас так не пишут. Может быть, потому, что не знают: а как, собственно, мы должны жить и какой должна стать страна, в которой мы живем.