Экстремизм в СМИ обсудили журналисты Северного Кавказа в Дагестане

Часть медийного спектра

Семинар на тему «Законодательство об экстремизме в средствах массовой информации, практика применения и тенденции» был организован Центром защиты прав СМИ Республики Дагестан. В его работе приняли участие президент российского Фонда защиты гласности Алексей Симонов и ведущий эксперт Российского федерального центра судебной экспертизы при Министерстве юстиции РФ Юлия Сафонова. Участники семинара рассматривали актуальные темы отечественной журналистики и знакомились с докладами международных организаций, таких, как, например, «Репортеры без границ».

Кстати, в одном из докладов, озаглавленном «Русский Кавказ: СМИ за железным занавесом», анализировалась ситуация в трех северокавказских республиках – Дагестане, Ингушетии и Чечне. «Репортеры» сделали вывод: «Положение там далеко от мира и стабильности. Между тем в этом регионе почти не слышны голоса тех, кто доносил бы информацию об испытаниях, через которые приходится пройти местным жителям».

Исследователи также считают, что, получив в наследие опыт прессы советского времени, пережив две войны и период дестабилизации, СМИ этих республик прежде всего отражают официальную точку зрения (или воспринимаются населением как таковые). Независимые издания (частные либо созданные неправительственными организациями или ассоциациями) представляют собой незначительную часть медийного спектра и нередко вызывают недовольство властей.

Черное и белое

Ситуация в Дагестане – сложная, отмечает министр по национальной политике, информации и внешним связям РД Гарун Курбанов, но не стоит ее излишне драматизировать или выделять из контекста общей картины Северного Кавказа.

– Мы пытаемся понять, – сказал корреспонденту «СП» министр, – что же происходит, и замечаем, что всплеск террористической или экстремистской активности, увеличение случаев посягательств на жизнь сотрудников право – охранительных органов наблюдаются с августа прошлого года – после трагических событий в Южной Осетии.

Еще одна волна началась после отмены режима контртеррористической операции на Северном Кавказе. Ко всему прочему нельзя недооценивать влияние религиозно–политического экстремизма или радикального исламизма. Еще один фактор – влияние внешних и внутренних сил, желающих дестабилизировать обстановку и сделать все, чтобы отколоть Северо–Кавказский регион от Российской Федерации. Но настроения большинства жителей Дагестана известны всем. В августе этого года исполнится десять лет со времени вторжения на территорию республики банды из четырехсот боевиков, которой было оказано ожесточенное сопротивление, в том числе и местным населением.

Ошибочность бытующего на Западе мнения некоторых политологов о Дагестане как о слабом звене в федеративной структуре новейшей России научно опроверг депутат народного собрания РД Фикрет Раджабов, недавно защитивший в университете Бирмингема (Великобритания) докторскую диссертацию как раз на эту тему. Да и правительство республики в нынешнем году приняло комплексную программу противодействия религиозно–политическому экстремизму. В ней немалая роль отведена государственным СМИ.

– Но мы, как координаторы проекта, работаем и с главными редакторами независимых изданий: убеждаем их, что выполняем общую задачу, – сообщил министр. – Чтобы заинтересовать негосударственные средства массовой информации и привлечь их к большой и серьезной работе, Миннац предложил механизм грантов по разной тематике (на 2009 год для таких целей предусмотрено полтора миллиона рублей). Мы понимаем, что свобода слова реализуется через многообразие СМИ: в Дагестане их зарегистрировано около 400, полторы сотни из которых – электронные. Причем всего 14 газет и телеканалов являются государственными, остальные находятся «в свободном плавании».

В общем же итоге, как полагают «Репортеры без границ», ситуация со свободой прессы в Дагестане после прихода к власти в 2006 году президента Муху Алиева улучшилась.

Популярное обвинение

А. Симонов отметил, что Северный Кавказ никогда не был так называемой глухой зоной, откуда бы не поступала информация. Если не через СМИ, то через общественные организации что–то обязательно просачивалось о нарушениях прав человека. Дело в том, сказал он, что сегодня самоорганизация гражданского общества достигла такого уровня, когда совсем бесследно ничего противоправного сделать нельзя. Мы, может, и не влияем на власть, но видим, что она делает. И главное – она знает, что мы за ней наблюдаем.

Свобода слова, по мнению А. Симонова, состоит из двух равнозначных частей: гласности (свободы сказать) и «слышности», то есть свободы быть услышанным властью. Второе, как он считает, в стране практически отсутствует, и поэтому почти любое проявление гласности можно расценивать как глас вопиющего в пустыне.

Более того, обвинение журналистов в экстремизме сейчас стало самым популярным по отношению к СМИ, поделился наблюдениями А. Симонов. А доказать в суде, что он «не верблюд», репортеру весьма сложно, поскольку есть сильные оппоненты в лице правоохранительных органов.

– Я не знаю официального определения понятия «экстремизм», – заявил президент российского Фонда защиты гласности. – Понятие «экстремистские действия» в законодательстве есть, а вот «экстремизм» – нет. Следовательно, любая формулировка по этому поводу является произвольной. Решение проблемы экстремизма в системе правосудия, на мой взгляд, лежит за пределами этой системы. Слава богу, что судебные органы спохватились и почти перестали определять наличие черт экстремизма самостоятельно, а стали это делать через экспертизу. Но вот вопрос – есть ли у нас достаточное количество профессиональных экспертов, которые могли бы в условиях отсутствия формулировки реально оценить, является то или иное высказывание экстремистским?

Все это, горько заметил А. Симонов, напоминает историю с... порнографией. На заре эпохи видеосалонов многие из их владельцев получили разные сроки за ее якобы распространение. Причем зачастую в качестве оной рассматривалась классика мирового кино.

– Своими глазами видел заключения тогдашних экспертов, где название изучаемого предмета было написано через «а» – «парнография», – вспоминает А. Симонов. – К слову, экспертами–то выступали зубные врачи, учителя средних школ, воспитатели детских садов и прочие специалисты по нравственному воспитанию трудящихся. Сегодня проблема наличия настоящих экспертов в области экстремизма столь же остра. И поэтому есть опасность появления бессмысленных и нелепых судебных решений, направленных на то, чтобы закрыть рот неудобным СМИ.

И еще, добавил А. Симонов, выражение, например, народного гнева всегда имеет экстремистский характер, поскольку никак иначе оно не может быть выражено. Почему тогда некий «Марш несогласных» считается экстремистским действием, а демонстрация у эстонского посольства против сноса памятника советским воинам – нет? Вот вопрос для правосудия в самом широком смысле слова. Ведь ему — правосудию, – по определению, надлежит быть беспристрастным.

Что до журналистов и СМИ – и в этом участники семинара сошлись единодушно, – им нужно быть объективными и честными.