«Потемкинские деревни» борьбы с коррупцией

Маленький кирпичик

По просьбе «СП» в начале беседы участники разговора дали оценку принятому недавно закону «О противодействии коррупции в СК».

В. Гончаров: ­ Хорошо, что такой нормативный акт появился. Но сам по себе он не решит проблемы. Закон будет эффективен, если чиновники будут придерживаться всех предписанных законодательством регламентов.

А. Долин: ­ Закон принят, на мой взгляд, достаточно слабый. Я не вижу, что из содержащихся в нем статей можно взять и применить. Но это не вина региональной власти. Краевое законодательство ограничено в выборе мер противодействия. За рамки того, что прописано в федеральном законодательстве, выйти было просто нереально. Но начало для создания системы борьбы с коррупцией положено. Изменения и поправки в связи с высказанными намерениями, безусловно, должны коснуться теперь и Уголовного кодекса, и законодательства о статусе госслужащего, декларировании его доходов, а возможно, и расходов, и т. д. Вслед за федеральными, безусловно, и краевые законодатели будут совершенствовать правовое поле.

Б. Оболенец: ­ Вспомните, когда президент Чечни Р. Кадыров, повинуясь указу президента, опубликовал свою декларацию о доходах и имуществе, в медиа и рунете произошло легкое волнение, «прозрачность» чеченского лидера, согласно которой он владеет квартирой в Грозном площадью 36 кв. метров и вазовской «пятеркой», была воспринята не иначе как вызов главе государства. Вся проблема в том, что ответственности за степень открытости ни один чиновник в соответствии с действующим законодательством не несет, свои сведения о доходах «слуга народа» всегда имеет право «уточнить». И если бы это был единственный закон, который не выполняется. Один из способов борьбы с коррупцией — последовательное уменьшение сферы влияния чиновников. На краевом уровне напрашиваются законы о конфликте интересов, депутатском расследовании.

С. Рязанцев: ­ Коррупция – явление системное и не новое. Как только появилась власть – так возникли и проявления коррупции. Даже в Средние века мы находим тому подтверждение. Одними законодательными мерами ее победить невозможно. Должно сойтись «в одной точке» множество факторов: независимые суд и СМИ, контролируемые гражданским обществом правоохранительные органы, незыблемый институт частной собственности и т.д. Надо преодолеть пагубную тенденцию, когда идут во власть для того, чтобы решить свои личные проблемы. Принятый краевой Думой «антикоррупционный» закон – пока всего лишь маленький кирпичик в региональной стене. Коррупция – это зло, которое по степени сложности его преодоления стоит на самой высокой ступеньке.

Долгий переход

До Средних веков уже довольно далеко, чтобы судить о взяткоемкости феодального общества. Если же обратиться к более близким временам, то напрашивается мысль: когда было коррупции больше, сегодня или еще до рынка, в «советско­коммунистические» времена? Отвечая на этот вопрос «СП», азартно спорили представители двух правящих партий, бывшей и нынешней, КПРФ и «Единой России». По мнению В.Гончарова, развитие рыночных отношений привело к тому, что чиновники стали активно переводить свои услуги, которые должны оказывать за заработную плату, на коммерческие условия. Нерегламентированные отношения были, конечно, и до перестройки, но таких масштабов не достигали. Уж очень велик для клерка, от которого зависит выдача той или иной разрешительной бумаги, соблазн воспользоваться тем, что рядом с ним живут и работают предприниматели, имеющие большой доход. В итоге и произошло срастание капитала и власти, что усилило коррупцию многократно.

С. Рязанцев не согласился. Причина разрастания «спрута» не в рыночных отношениях. На эпоху перелома, смены формаций всегда приходится всплеск беспредела. Как это было, скажем, в Гражданскую войну, когда Ленин вынужден был издавать специальный указ по борьбе со взяточниками (правда, тогда с ними боролись другими методами), и в более позднюю брежневскую эпоху были громкие «коррупционные» дела.

Не преминул на эту тему подбросить свою реплику «праводелец» Б. Оболенец: «Так значит, вы признаете, что переходный период длится вот уже 20 лет?». Его поддержал и представитель «левого крыла» А.Долин, отметивший, что период социальных потрясений действительно как­то подзатянулся. Это верно, подзатянулся... Но кому от этого хорошо? Кажется, этого про себя не могут сказать ни представители правящей «Единой России», ни те, кто числит себя в оппозиции.

О вреде культа

А. Долин: ­ Во главу угла должна быть поставлена необратимость наказания. Ведь сегодня, допустим, если взяли министра с поличным на взятке, гарантия­то невелика, что эта информация выплывет наружу. Властная система так настроена: и вертикального, и горизонтального уровня. Начинается зачастую громко: по телевизору показывают пачки меченых купюр, с которыми взят коррупционер, а на поверку до суда редкое дело доживает. И тут мы сами виноваты, потому что превратили чиновника в культовую фигуру. На любом мероприятии тащим его в президиум. А он должен сидеть в зале и слушать других. Ведь чиновник по сути своей паразит. Бабушка, торгующая мороженым и создающая добавленную стоимость в 10 копеек, полезнее, потому что так или иначе формирует ВВП. Необходимо написать такие правила, чтобы минимизировать вредное влияние бюрократии. Второй важный момент относится, скорее, к тонкой материи, которую у нас в последнее время стали называть ментальностью. А речь идет о том, что нет на самом деле в обществе единодушного осуждения взяточничества как явления. За один стол в кафе с убийцей или грабителем вряд ли кто сядет. А вот с представителем власти, у которого и у самого все есть, и родственники устроены до седьмого колена, за честь почтут... Главенствует негласное одобрение коррупционных действий. Общество не создает вокруг таких людей санационного коридора. И получается в итоге, что работает система взаимозаменяемости: на место одного взяточника может прийти другой. СМИ, кстати, могут многое сделать для создания в обществе атмосферы неприятия явления как такового. По сути чиновник­взяточник ­ убийца экономических свобод. А иногда и в прямом смысле этого слова. Речь о случаях, когда прямым следствием его действия или бездействия становится гибель людей. Надо показывать эту причинно­следственную связь. Законы вторичны. Без изменения общественного мнения ничего не получится.

А расходы

Поинтересовались журналисты и тем, почему до сих пор нет давно обещанного закона, контролирующего расходы власть предержащих, по которым можно будет судить о реальном их материальном благосостоянии.

Ответ получен предсказуемый. На уровне края, пояснили участники разговора, такой правовой акт принять невозможно, контроль за расходами – это прерогатива федеральной власти. Но пока этого не случится, причем в последовательной системной форме, по сути, борьба с коррупцией – это «потемкинские деревни».

С. Рязанцев подчеркнул, что на самом деле нужно сказать спасибо президенту, что заострил внимание на проблеме, которая серьезно снижает эффективность экономики страны. Наши «стартовые» условия, что и говорить, благоприятными не назовешь. Еще пять лет тому назад социологические опросы, напомнил С. Рязанцев, проводимые фондом Г. Сатарова «Индем», показали, что так или иначе в орбиту коррупции вовлечено в стране 80% населения, 20% ВВП вращается в этой «теневой» сфере. Что касается регионов, то степень «зараженности» балансирует на грани от 50 до 80%. Ставрополье находится между 45 и 50%.

В мировом масштабе мы также «плетемся в лидерах» по коррупциогенности общества, всего на 20 пунктов отставая от Нигерии, где с этим совсем худо. Но... без первого шага ни один путь не может быть пройден. Поэтому так важно разобраться, какие конкретные меры и на каком этапе следует предпринимать, чтобы решимость президента наполнить реальным содержанием.

Так что, возможно, когда­нибудь и созреем для закона о контроле за расходами. А пока, видимо, даже решимости президента мало.

Как Ванга

Б. Оболенец: ­ Если в совет при президенте по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека вошла известная правозащитница, глава российского отделения «Транспэренси Интернэшнл» Елена Панфилова, то это значит, что дело все же должно сдвинуться с места. Я согласен с президентом, сказавшим в одном из интервью, что реальной борьбы с коррупцией не может быть без реальной политической конкуренции. Я, как Ванга, еще на старте избирательной кампании в Кисловодске мог назвать победителя гонки. И не ошибся. Должны быть понятная процедура и неизвестный результат. А у нас наоборот. К бывшему губернатору А.Черногорову я лично относился критически и немало усилий приложил к тому, чтобы в край пришел новый губернатор. А теперь с сожалением констатирую, что политических свобод в итоге стало меньше. Я говорил об этом в интервью СМИ, но никто не решился опубликовать мое мнение. Считаю этот факт подтверждением того, что свобод действительно стало меньше. И если мы боимся дать мнение одного отдельно взятого депутата, то как мы будем бороться с таким всеобъемлющим злом, как коррупция. В обществе поселилось недоверие к власти, по этой причине общество начинает неметь. Тревожный симптом. Хотя я лично верю, что справиться с проблемой можно, если действовать последовательно.

Не согласился с мнением лидера «ПД» Рязанцев. Он попросил назвать хотя бы одно проявление коррупции на выборах в Кисловодске и привел в качестве контраргумента кампанию 2007 года, когда не давали работать агитаторам «ЕР». И призвал быть в большей степени демократами, чтобы признавать не только чужие, но и свои ошибки.

Таков был накал партийных страстей на встрече.

Через сито

­ А приходилось ли сталкиваться с примерами коррупции в стенах ГДСК? ­ захотели также узнать журналисты.

Общая оценка «разнопартийных» депутатов ­ это нереально. Потому что Дума – коллегиальный орган. Кроме того, даже принятый парламентом правовой акт не может стать законом, пока его не подпишет губернатор. И даже больше — глава края может наложить вето, если считает, что депутаты ошиблись. Почвы для коррупции в законодательном органе просто нет. Если, скажем, декларации министров никто не проверяет, то депутаты, пройдя через избирательное сито, «просвечены насквозь» на предмет имущества и доходов. И еще: думцы не распределяют бюджетные деньги, а только утверждают предложения исполнительной власти.

В заключение «СП» попросила оценить, как работает приемная лидера «ЕР» премьер­министра В. Путина, которая в свое время открылась в краевом центре с целью пресечения фактов коррупции в чиновничьей среде.

­ Людей обращается много, ­ заметил С. Рязанцев. ­ С учетом приемных партии в районах – до 300 человек в день. Это свидетельство того, что люди идут к нам с надеждой. О стопроцентном попадании, конечно, говорить не приходится. Бывают разные обстоятельства. Но 30­40% обратившихся уходят с конкретным результатом. Это эффективная форма работы. Обратная связь позволяет выявлять общие тревожные тенденции в различных сферах жизни и конкретных учреждениях.