В списках героев не значится

Николаю Митрофановичу Куренному 31 марта нынешнего года исполняется 85 лет. Инвалид войны, бывший декан Ставропольского сельскохозяйственного института, кавалер многих боевых и трудовых наград, ученых званий и степеней, он долгие годы молчал о том событии. И только после публикации в «Ставропольской правде» решил ради исторической справедливости, а не ради еще одного, как говорится, ордена или медали, расставить все точки над «i». Куренной обратился в краевое правительство с просьбой отправить запрос в посольство ФРГ в Москве: известен ли в Германии факт капитуляции 20 экипажей бронетехники с участием Куренного в заливе Фриш Гафф на Балтике 6 мая 1945 года?

Вскоре на имя заместителя председателя правительства края Николая Пальцева пришло письмо от военно-воздушного атташе немецкого посольства полковника Пеера Швана, который сообщал, что сотрудники Военно-исторического научно-исследовательского ведомства в Потсдаме изучили архивные материалы, однако однозначного ответа не дали, дескать, в сводках вермахта этот эпизод не значится. В то же время германские историки не исключают, говорилось в ответе, что «если Куренной утром 6 мая прорвался на командный пункт на Вислинской косе, то речь может идти только о командном пункте 19-го пехотного полка… Конечно, может соответствовать действительности тот факт, что Куренной… появился в качестве парламентера на командном пункте… Вполне возможно, что мелкие части полка капитулировали в оборонительных боях».

Такая информация, понятно, не устроила Куренного, и он начал поиск свидетелей. В передаче «Жди меня» на первом телеканале бывший разведчик попросил отозваться всех, кто знал о его участии в капитуляции гитлеровской колонны бронетехники.

Откликнулся сослуживец Николая Куренного по разведвзводу – старший сержант запаса, кавалер трех медалей «За отвагу» и других боевых наград, участник Парада Победы 24 июня 1945 года в Москве Григорий Гуляев, который живет в Днепропетровской области на Украине. Он оформил через нотариуса документ: «Свидетельствую, что разведчик Куренной Н. М. совершил, казалось бы, немыслимое: один и без оружия, благодаря уму, логике и владению немецким языком, предварительно разведав систему смены караульных охраны штаба, 6 мая 1945 года в 9 часов утра скрытно проник в расположение 7-й пехотной дивизии генерала Раппарда в устье реки Вислы – основании Вислинской косы, что в заливе Фриш Гафф Балтийского моря. В результате переговоров состоялась капитуляция экипажей 20 БТРов и БМП. Куренной Н.М. спас сотни жизней с обеих сторон».

Тем временем председатель краевого совета ветеранов войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов Николай Голодников направил в Центральный архив МО РФ письмо с просьбой разыскать материалы, связанные с эпизодом капитуляции на Балтике бронетехники врага за три дня до конца войны при участии Куренного. Ответ разочаровал: такие сведения в документах полка и дивизии, где служил Куренной, не выявлены.

Год назад с этой же просьбой Николай Митрофанович обратился к президенту России. По поручению Владимира Путина ситуацию изучали сотрудники Института военной истории МО РФ. В архивных документах они не нашли ничего, что было бы хоть как-то связанно с фактом капитуляции 20 экипажей бронемашин в основании Вислинской косы…

Так что же, выходит, не было ни смелого поступка разведчика, ни самого события? А как же тогда показание Григория Гуляева? И вообще, зачем уважаемому человеку, известному в крае ученому, сочинять небылицы о себе на склоне жизни? Я спросил Николая Митрофановича, почему он раньше не рассказывал об этом событии, почти полвека молчал.

- Почему молчал? Честно скажу: боялся.

- Кого? В тыл врага не раз ходили, «языков» брали, смерти в лицо смотрели…

- На войне, представьте, иногда легче было, чем в мирной жизни…

Он опасался власти, всесильных органов, доносов. Сын раскулаченного украинского крестьянина, сосланного на Крайний Север, Николай не был ни комсомольцем, ни коммунистом. Верил в Бога, но никому об этом не говорил. После Победы учился в Уманском сельхозинституте, затем в Тимирязевской академии, по распределению попал в Ставрополь и посвятил себя аграрной науке. В те годы ему было не до эпизода с капитуляцией, да и стоило ли его вообще афишировать? А вдруг, чем черт не шутит, им бы заинтересовались люди из серьезного ведомства, пошли бы вопросы-расспросы, мол, так ли было на самом деле или приписываете себе несуществующие заслуги, наводите тень на военное командование? И не факт, что у него после этого удачно сложилась бы судьба и не возникли бы барьеры на служебной лестнице. А ведь надо было работать, кормить семью… Только в новой России он отважился заявить о себе.

Во всей этой давней и, хочется верить, реальной истории меня, пожалуй, больше всего озадачило, почему о поступке разведчика нет документальных сведений, не было оформлено и представлено донесение вышестоящему командованию о том, что Куренной вынудил капитулировать, а затем вывел в расположение советских войск 20 танковых экипажей? Ведь их прибытие, как и сам акт капитуляции, должны были зафиксировать штабисты, однако не сделали этого. Почему?

Представим на минуту обстановку того майского дня, когда уже был взят Берлин и в воздухе плыл аромат Победы. Еще не было приказа о капитуляции вермахта, но отдельные части гитлеровских войск сдавались без боя, поняв всю бессмысленность дальнейших военных действий. Согласились на капитуляцию и экипажи 20 бронемашин, направившись в расположение наших войск. По словам Куренного, он находился в голове колонны. Вдруг на перекрестке полевых дорог разведчик увидел группу офицеров и среди них – командующего 48-й армией генерал-лейтенанта Калганова в парадной форме и командира своей дивизии полковника Сереброва. Фашистская бронетехника остановилась. Куренной соскочил с машины и подбежал к генералу с рапортом. Тот не дослушал и приказал немедленно заправить стоявшую рядом самоходку. Немецкие танкисты передали сопровождавшим командарма офицерам четыре канистры с горючим. Калганов сел в самоходку и укатил. Тогда Куренной доложил о капитуляции комдиву, стоявшему в окружении штабных офицеров, а затем передал ему ценный подарок, который получил от одного из высоких немецких чинов в знак признательности за спасенные жизни солдат и офицеров. Полковник приказал парламентеру: «Возвращайтесь в полк и доложите своему командиру о выполнении боевого задания». Разведчик так и поступил. Командир разведвзвода Косоротов, узнав о поступке старшего сержанта, сказал Куренному, мол, ты, Николай, совершил подвиг и заслуживаешь высокой награды.

Увы, представление на отважного парламентера не последовало. Возможно, в штабе дивизии прибытие фашистской колонны восприняли за добровольную сдачу и потому о разведчике даже не вспомнили, хотя приказ о капитуляции вермахта, который отдал адмирал Денитц, последовал лишь в ночь на 9 мая.

Можно предположить и другое: поступок парламентера приписал себе кто-то из тех командиров, кто принимал и обустраивал колонну. Такое на фронте тоже случалось, и, вполне вероятно, факт капитуляции не был отражен в штабных документах.

Остается надеяться, что эта малоизвестная или, точнее, неизвестная страница последних дней войны будет исследована нашими историками и справедливость восторжествует.