Атака века под номером «13»

В конце прошлого года по инициативе Санкт-Петербургского музея подводных сил России Михаилу Ивановичу была вручена памятная медаль как «последователю традиций боевого мастерства командира «С-13» А. И. Маринеско».

Застать М. Коробейника дома, в его небольшой двухкомнатной квартирке в Буденновске, довольно сложно. Как он потом признался при нашей встрече, много времени проводит в читальном зале библиотеки и практически каждый день просматривает газеты и журналы. «Всегда хочу быть в курсе всех событий, а телевидение лишь отчасти дает такую возможность. Да и какое сегодня телевидение, сами знаете».

Собеседник из ветерана отменный - и нынешнюю политику проанализирует, и выскажет суждение об экономических реалиях. Ну и, конечно, про победный курс подводной лодки охотно расскажет, на которой он, старшина второй статьи, служил радистом. И не только потому, что тот январский поход вошел в анналы истории как «Атака века», а еще и потому, что напоминает он ему о далекой военной юности.

Михаил Иванович раскладывает на столе фотоальбомы и сетует: «Сколько у меня было разных снимков, но много раздал — то один попросит, то другой. Вот и в питерский музей отослал, и в краевом военкомате есть. Ну а для «Ставрополки» уж обязательно что-то подберу». Немного порывшись в старых карточках, ветеран протягивает черно-белое фото: «Это сгодится? Здесь мы с моим земляком и тезкой Мишей Могильным уже после войны. Правда, бравые ребята?!»

Документальные источники сообщают, что в начале 1945 года в результате успешно проведенных Висло-Одерской и Восточно-Прусской наступательных операций совет-ские войска освободили значительную часть Польши и были на подступах к Данцигской бухте. Вражеская группа армий, прижатая к морю, отчаянно сопротивлялась. Ночами из многих портов друг за другом уходил на запад транспорт с войсками и награбленным имуществом. Готовился к эвакуации и учебный дивизион подводных лодок — детище гросс-адмирала Деница. Погрузившись 30 января на борт одного из крупнейших лайнеров пассажирского флота Германии «Вильгельм Густлофф», фашистские подводники уже чувствовали себя в безопасности. К тому же суперсудно охраняли миноносцы, тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и другие корабли.

«Главной задачей нашего экипажа было блокирование Данцигской бухты, - раскрывает теперь военную тайну Коробейник. - А знаете, что такое команда подводной лодки? Это настоящие морские партизаны! Они должны были действовать максимально скрыто, потом точно ударить и быстро скрыться. Лайнер вместе с эскортом начал выходить из бухты, а мы стали его преследовать и искать момент, когда можно будет торпедировать. Для этого нашей лодке необходимо было не только догнать главный корабль, но и поравняться с ним, так как удар наносится сбоку - в борт судна. Однако скорость «Густлоффа» оказалась гораздо большей, чем у нас. Хоть уже и все силы выжали из дизелей, но никак не удавалось выйти на позицию торпедной атаки - «немец» постоянно ускользал. Наш двигатель работал на пределе, даже дымом заволокло пятый отсек».

Михаил Иванович вдруг замолкает, невидящим взглядом смотрит в альбом, потом на кисть своей левой руки, где красуется большой якорь-татуировка. А уже через минуту, опомнившись от нахлынувших раздумий, как ни в чем не бывало продолжает:

«Преследование длилось около четырех часов, но никто нас, к счастью, не обнаружил. Командир лодки Александр Иванович Маринеско принял решение атаковать со стороны берега, дабы дезориентировать фашистов, ведь они, скорее всего, ожидали нападения со стороны моря. Ну что ж, совершили мы этот хитрый маневр, но прежде раскочегарили свою посудину как следует, и... получилось. Лайнер оказался перед нами, словно заяц перед охотником. Словами не передать, что мы тогда чувствовали! Нервы у всех на пределе, а я до сих пор помню, как у меня будто в ушах сердце билось, да так громко, что все боялся — фрицы услышат. И тут началось! Пошла первая торпеда, за ней вторая, третья. Посмотрел на лица ребят, которые были рядом со мной — все словно восковые, перенапряженные: «что будет?». Адская по накалу страстей мука продолжалась недолго, и буквально через несколько мгновений на тех же лицах запылала радость: все три выпущенные торпеды попали в цель! В тот момент команда находилась в отсеках, и лишь на мостике в боевой рубке были несколько офицеров вместе с командиром. Вначале за вражеским кораблем наблюдали в перископ, а когда пришло время стрелять, то лодка совершила всплытие, и ее верхняя часть оказалась над водой. Те, кто присутствовал на мостике, видели сильнейший взрыв, а мы, те, кто внутри, услышали колоссальный, страшной силы звук».

Затем было выполнено срочное погружение, и субмарина в спешном порядке стала ретироваться с места атаки. Однако суда, сопровождавшие «Густлофф», немедленно принялись за поиск незримого, а потому во сто крат опасного соперника.

«Как они действовали? - растолковывает Михаил Иванович. - Все их усилия были направлены на то, чтобы попытаться вычислить длину подлодки, «ощупать» ее сигналами эхолота и тогда уже уничтожить. Вот слышим, о корпус ударяется такое неприятное и леденящее кровь - «дзинь!». Мы тут же поворачиваемся «хвостиком», и следующий сигнал уже промахивается. Снова «дзинь!», и снова поворот. В общем, в окружении мы пробыли больше четырех часов. И все это время приходилось играть в такие ужасные прятки. Не дай бог, если бы не успели хоть один раз увернуться — все, моментально бы нас уничтожили. Но, кроме этого, нужно было изловчиться и не попасть под удар глубинных бомб, которых было в избытке. А тут еще при такой болтанке неизвестность мучает — выберемся из окружения или погибнем? От мощной бомбежки даже специальные электролампочки не выдерживали — то и дело гасли. Маринеско собрал в центральном отсеке офицеров и стали они думать - продолжать нам пребывать в подводном положении или всплыть. В первом случае скорость маленькая, да и обложил нас фашист крепко, а во втором — при большей скорости можно попытаться выйти из окружения. Все же решили не всплывать и продолжать маневрировать. И снова удача оказалась на нашей стороне: мы все-таки смогли выйти в открытое море и избавиться от преследования. Зарядили аккумуляторные батареи, провентилировали отсеки и легли на грунт на глубине 150 метров».

Суперлайнер «Вильгельм Густлофф» затонул через 40 минут, и в результате торпедной атаки, проведенной советской субмариной «С-13», погибли по разным данным от шести до девяти тысяч немцев. Атака подлодки вошла во все военные учебники СССР как образец идеально спланированного нападения на противника. Гитлер назвал командира подводной лодки капитана третьего ранга Александра Маринеско своим личным врагом, а в Германии был объявлен национальный траур. Десять дней спустя «С-13» также успешно атаковала вспомогательный крейсер «Генерал Штойбен», вместе с которым под воду ушло свыше трех тысяч врагов.

«Я родился на Украине, в Луганской области, - разливая по чашкам зеленый чай, продолжает воспоминания Коробейник. - В 1939 году окончил фабрично-заводское училище и получил специальность токаря, а затем был направлен в Таганрог, на авиационный завод. Вот там меня и застала война. В 42-м призвался в армию, стал радиотелеграфистом и попал на Балтийский флот. Кстати, по Дороге жизни, что проходила через Ладогу, выполняя приказ, отправился в блокадный Ленинград, где служил радистом на плавбазе «Смольный», а в 1943 году меня перевели на «С-13». Всего я служил шесть лет и только в 48-м демобилизовался. После войны жизнь раскидала по разным сторонам света членов экипажа нашей подлодки. Через 30 лет на встречу, организованную тогда Ленинградским музеем подводных сил СССР, нас собралось всего 17 человек. Я старался разыскать остальных, переписывался со всеми, чьи адреса знал. Но судьба неумолима, и вот сегодня нас в живых осталось лишь двое, - горько вздыхает Михаил Иванович, достает из ящика стола пачку сигарет, но не закуривает (дочка ругается!). - Кроме меня еще и бывший юнга Миша Золотарев, но он уже давно живет в Израиле».

За отличное выполнение заданий командования все члены экипажа «С-13» были удостоены правительственных наград, да и сама подводная лодка в 1945 году награждена орденом Красного Знамени. А М. Коробейник после дерзкой морской операции стал кавалером ордена Красной Звезды.