Прелесть и задушевность

Бурные ветры перемен как-то на время заслонили от нас многое, заставив сосредоточиться то на череде реформ, то на экономических трудностях. Но постепенно возвращается в общество сознание себя не как сиюминутного, одним днем живущего организма, а как части неразрывной цепи истории России, истории, немыслимой без культурной, духовной составляющей. И вновь обращаем мы взоры к именам, олицетворяющим бесценный духовный опыт нашего народа, черпаем в их творчестве силы, учимся у них верить, любить, жить. И радуемся получаемым при этом большим и маленьким открытиям.

Таким открытием для многих, уверена, станет и эта книга ставропольского ученого-краеведа Виктора Кравченко. Ведь его герой – личность насколько известная, настолько и таинственная! Ибо что мы, в общем-то, знаем о Коста Хетагурове, кроме некоторых отрывочных сведений из исторических газетно-журнальных публикаций? Боюсь, молодые ставропольцы, проходя по проспекту Карла Маркса в Ставрополе, не смогут точно ответить, кому именно установлен памятник на пересечении с улицей, носящей также имя Хетагурова… Кто он, тот человек с ярко выраженными кавказскими чертами лица, в папахе и накинутой на плечи бурке?

Взявшись за написание книги о поэте, краевед, по-моему, совершает вдвойне благородный поступок. И потому, что детально исследует отчасти позабытые, а чаще неизвестные страницы нашего давнего и недавнего прошлого, но еще больше потому, что исследования его касаются не героя-полководца (не обиженного памятью потомков), не политического или хозяйственного деятеля, так или иначе обозначенного в литературе, но именно поэта, художника в самом высоком понимании этих слов. Ведь, согласитесь, уважаемый читатель, не так уж часто балуем мы вниманием эту категорию, мы, прагматичные дети нового времени, отдающие, увы, поэзии, все меньше места в нашей действительности. И вдруг находится человек, сумевший приподняться над современностью, чтобы показать нам – вот какие были люди! Впрочем, Виктор Кравченко и сам о себе нередко любит полушутя говорить: я живу в девятнадцатом веке! Конечно, эти слова нельзя понимать буквально. Краевед живет нашей общей памятью, своими трудами придавая ей осязаемую конкретность, неувядаемость. Таковы, по сути, и все предыдущие книги этого автора, обращавшегося к судьбам декабристов на Кавказе, к ставропольскому периоду жизни Лермонтова и ряда других славных сынов Отечества.

Новая работа В. Кравченко привлекает уже самим своим внешне простым, но таким глубоким названием – «Коста, сын Леуана». Тем самым автор как бы подчеркивает не национальную даже принадлежность своего героя, но его неразрывную связь с родом, играющим, как известно, на Кавказе особую роль. Род – не просто круг людей, объединенных фамилией и укладом, и даже, если вдуматься, не только частица Народа, а собственно – корень его. А вот осетинское написание имени Леван – Леуан – придает ему как раз национальный акцент, для кого-то, быть может, экзотичный, но в данном случае весьма уместный. В тексте книги мы находим тому фактическое и нравственное подтверждение: достаточно прочесть страницы, повествующие о великой сыновней любви Коста Левановича к своему отцу, безграничном уважении к нему. И опять-таки тут не одна лишь дань кавказскому почитанию старшего младшим. Леван Хетагуров – человек мужественный, честный, истинный сын своего народа, прилагавший немало сил для улучшения его жизни. Только у такого отца, наверное, и мог вырасти такой сын. А выросший среди народов Кавказа Виктор Кравченко, мне кажется, впитал в себя глубочайшее понимание здешних прекрасных духовных традиций.

Свой труд автор посвящает 150-летию со дня рождения Коста Хетагурова, словно приглашая и нас всех вместе отметить эту большую дату. Не торжественными речами, а тихим чтением. Поэт предстает перед нами здесь и просто человеком, с его радостями и печалями, с нелегкой судьбой, мечтами и разочарованиями… Вот мы видим его двенадцатилетним мальчиком, впервые оказавшимся в губернском городе Ставрополе, куда привез его отец на учебу в гимназию. Наблюдаем за его первыми поэтическими шагами и опытами рисования, прививаемого учителем Смирновым, ставшим Коста верным другом на всю жизнь. А вот Коста уже слушатель Императорской академии художеств в Петербурге. Потом – художник-иконописец в родном Владикавказе. А вот и политический изгнанник, нашедший приют в отчем доме в селе Георгиевско-Осетинском… Полно и ярко предстает перед нами уже вполне зрелый Художник в период его взрослой жизни в Ставрополе, где Коста Хетагуров занял достойное место в среде просвещенной провинциальной интеллигенции.

Написанная простым и вместе с тем теплым, я бы даже сказала, проникновенным словом, книга читается на одном дыхании, оставляя ощущение встречи с очень светлой личностью, несмотря на все порой трагические, часто – просто несчастливые перипетии описываемой судьбы. Неизвестный Коста становится нам ближе, понятнее, мы как будто вспоминаем радостно: да он же наш! Вот оно чудо русской культуры – впитать в себя все лучшее от национальных культур составляющих Россию народов, слиться с этим национальным, вырастающим до единого, мощного и прекрасного целого. Недаром на смерть осетинского поэта одна из газет того времени писала: «Стихотворения его на русском языке дышат простотою, прелестью и задушевностью…». Почувствовать эту прелесть и задушевность дает нам и автор книги, завершающий свой рассказ о Коста подборкой его стихов.

Нам следует сказать искреннее спасибо историку-краеведу за эту встречу…