А плюс Б - судьба к судьбе!

Из Книги судеб А и Б

Александр и Белла (Белла и Александр!) родились в Одессе. Девушка там и жила до войны, а парень вырос неподалеку от славного вольного города, в селе Маяки (Отсюда, кстати, и его творческий псевдоним – Маяцкий.) Хотя познакомились они, оба окончившие свои школы с отличием, не в раннем детстве, а только в победном сорок пятом, на филфаке знаменитого Одесского универа… А и Б учились в одной группе, но «красный диплом» имеет только Александр Иосифович. Что дает ему право время от времени иронизировать по поводу знания женой «великого и могучего»…

АИ принадлежит к поколению, почти поголовно истребленному на фронте. Он появился на свет 18 апреля 1924-го. Тот, кто хоть мало-мальски интересовался родной историей, знает: мужчины, родившиеся в начале двадцатых годов двадцатого века, включая и двадцать пятый, не тысячами, а сотнями тысяч, миллионами погибли в адском вареве Великой Отечественной. Выжившие солдаты и офицеры – практически все! – имеют тяжкие ранения…

Поэт Александр Межиров так рассказал об одном из жутких эпизодов, пережитых им на войне:

 
Мы под Колпином скопом стоим. 
Артиллерия бьет по своим. 
Это наша разведка, наверно, 
Ориентир указала неверно. 
   
Недолет, перелет, недолет. 
По своим артиллерия бьет. 
Нас комбаты утешить хотят, 
Говорят, что нас Родина любит. 
По своим артиллерия лупит. 
Лес не рубят, а щепки летят. 

Свой осколок АИ заполучил под Смоленском. (Уточню сразу: кусок металла немецкого, а не советского производства).

– Ровно месяц я был на фронте, – вспоминает Маяцкий. – Служил минометчиком Первой отдельной штурмовой комсомольской инженерно-саперной бригады резерва Главного командования. Призывался – вот ведь кульбит судьбы! – из села Преградного. Сюда, на Ставрополье, нас эвакуировали в самом начале войны… А ранение мое относится к сорок третьему году. В ту пору фрицы нас уже боялись! Сталину удалось сколотить четырнадцать штурмовых бригад, вооруженных до зубов. У нас было все, что нужно для суровой беспощадной войны. И Гитлер понимал: если он отдаст нам Смоленск, то дорога на Берлин открыта. Вот и взяли мы противника в железные клещи – ведь недаром нас прозвали панцирной пехотой! Меня мой нагрудник особой закалки спас – осколок, летевший в упор, пробил было сталь, но разорвать тело в клочья не смог. И загудел я в госпиталь – на восемь месяцев, аж до апреля сорок четвертого…

– Тот день, 28 августа сорок третьего, – вставляет Белла Яковлевна, – когда Саня-таки чудом уцелел, мы отмечаем как его День ангела…

(В блокноте записана колоритная фразочка, процитированная АИ. Раненым тогда частенько говорили: «У тебя две дороги: или – в Наркомзем, или – в Наркомздрав»).

Орден Отечественной войны I степени, учрежденный Указом Президиума Верховного Совета СССР 20 мая 1942 года, Александр Иосифович получил много лет спустя после той схватки под Смоленском. И не за штурм города. А потому что был фронтовиком. Ему гораздо важнее первая награда – орден Славы III степени, который вручался только солдатам, отличившимся в боях. И только в боях!

Братья Александра – Вениамин и Михаил – служили на Балтфлоте. Оба погибли, защищая Родину. Не вернулся с войны и отец Беллы – Яков…

И у Маяцкого, и у его жены, носящей девичью фамилию Альтус, конечно же, немало и других значимых наград и регалий – самого разного толка. К примеру, есть у Беллы Яковлевны медаль «За заслуги перед Ставропольским краем»… Мы сошлись на том, что перечислять все отметины судьбы, накопившиеся в общем семейном «иконостасе», не станем. Но об уникальных медалях Всемирного конгресса русскоязычного еврейства всенепременно упомянем. Эти бронзовые награды приурочены к 60-летию Победы. Их привез из Израиля и вручил супругам редактор «Ставрополки» Василий Балдицын…

Но регалии – одно, а реалии жизни в России – совсем иное. Той самой светлой и радостной жизни, за которую сложили головы наши отцы и деды. Александр Межиров, уже давненько прописавшийся в Нью-Йорке, на семь месяцев старше своего тезки – Александра Маяцкого. Поэт покинул Родину, не стерпев обид, нанесенных ему нравственными уродами, похоже, размножающимися в России клеточным делением. Журналист решил связать свою судьбу и со Ставрополем, и со страной до последнего часа…

Я не берусь судить, который из двух Александров прав. Но убежден: безумные реформы девяностых исказили народную душу до неузнаваемости, а старикам нашим пришлось держать вторую оборону Сталинграда, переживая по сути и вторую блокаду Ленинграда…

Ровесник АИ – Булат Окуджава родился, как и Маяцкий, в 1924-м, но только в мае. Великий поэт, тоже хлебнувший на фронте сполна, в одном из поздних стихотворений очень точно сказал об умонастроениях многих из поколения отцов и дедов:

 
Ребята, нас предали снова, 
и дело как будто к зиме, 
и правды короткое слово 
повисло, как голубь во тьме… 

Свой путь в главной газете нашего края Александр Иосифович начал с декабря пятьдесят девятого. Белла Яковлевна перебралась в Град Креста чуть попозже – в апреле шестидесятого.

– Моя журналистика связана всего лишь с тремя газетами. Первой из них стала «Придунайская правда». Я, заглянув туда, спросил, нужен ли редакции филолог. Добавив: с «красным дипломом». И получил мгновенный ответ: «Очень!» «Придунайская правда» выходила в Измаиле. Потом мы перебрались в Николаев – в другую, так сказать, правду – с прилагательным «Южная…» Ну и, наконец, оказались в третьей – «Ставропольской…»

– Мы тут подсчитали, – поддерживает беседу Белла Яковлевна, – на должности заместителя ответственного секретаря Санечка проработал в газетах в общей сложности тринадцать лет…

– А ответственным секретарем «Ставрополки…» – целых двадцать! – дополняет жену АИ. – Не каждая лошадь, доложу я тебе, Сережа, выдержит такие нагрузки…

Из Книги судеб А и Б

Что такое Любовь? И есть ли она в лучшем из миров?

И получаса общения с Александром Иосифовичем и Беллой Яковлевной достаточно для того, чтобы понять: оба вопроса – из разряда риторических. Нежные взгляды, которыми обмениваются супруги, мимолетные касания руками, словечки, вызывающие у обоих светлые улыбки и понятные только им, становятся для гостя ненавязчивым, но убедительным доказательством: Ее Величество Любовь никогда не покидала дом, в котором живут А и Б. Убежден: это чувство обитало и в иных жилищах, уготованных мужу и жене, сочетавшимся браком в далеком пятьдесят первом. А с учетом года их знакомства Любовь сопровождает Санечку и Беллу больше шести десятилетий!..

Семейная и трудовая арифметика этих удивительных людей невольно заставляет задуматься и об абсолютном рекорде, который необходимо занести на скрижали «Ставрополки». Еще раз пересчитаем?! Общий трудовой стаж Маяцкого и Альтус только в «СП» составляет уже 72 года! Каково?! А ведь Белла Яковлевна и по сей день работает в газете корректором. И, похоже, на давным-давно заслуженный отдых уходить не собирается…

А наша неторопливая беседа меж тем приняла и вовсе неожиданный оборот.

– Александр Иосифович, какие печатные ляпы – на грани абсурда! – Вам до сих пор памятны?

– На совести редактора одного из академических изданий Маяковского лежит… примечание. В замечательных строках, которые я сейчас процитирую, стояла звездочка после прилагательного «багдадские». Итак:

 
Я в долгу перед бродвейской 
лампионией,  
Перед вами, багдадские  
небеса, 
Перед Красной армией,  
перед вишнями Японии –  
Перед всем, про что  
не успел написать… 

Ну и номер отмочил редактор, давший вот какую сноску: «Багдад – столица Ирака». Этот, с позволения сказать, профессионал даже не задумался о факте биографии поэта, хорошо известном миллионам читателей: ВВ родился в грузинском селе Багдади!

Как только мужчины отсмеялись, о своем «проколе» вдруг вспомнила Белла Яковлевна:

– Сережа! А я хочу попросить прощения за ошибку, вкрапленную в материал журналиста Сутулова… В одном из ваших эссе звучали стихи Михаила Кузмина и делался небольшой экскурс в его биографию. Каюсь, мягкий знак между буквами «з» и «м» вписан моей грешной рукой…

– Да полноте! Я и забыл о сем казусе... Мне, если честно, гораздо интереснее узнать, какими из фельетонов, очерков, эссе до сих пор гордится журналист Маяцкий.

– По памяти привожу несколько заголовков, – бодро ответствовал Александр Иосифович. – К примеру, «Нестандартный огурец», «Задумчивый прокурор», «Чуткость наизнанку», «Человек без ордера», «Снимите каски!», «Бумеранг, или История без самовара». Ну и так далее… Все они в разные годы появились в «Ставрополке». А еще памятен публицистический очерк «Побег из жизни». Он – о двух братьях-дезертирах, четверть века просидевших в подвале у маменьки, в селе Донском. Они выползли на свет божий только после того, как была объявлена амнистия всем уклонистам от Великой войны.

Из Книги судеб А и Б

У моих собеседников двое детей. Ирина Александровна – врач. Живет в Ставрополе. А сын Михаил, доктор философии, обосновался в Лозанне. У него есть шестилетний Иона. А у дочери – трое детей: Татьяна, ставшая хореографом, дизайнер Ульяна и юрист Яков. Имена мужского рода – в память о старших родственниках.

Александр Маяцкий работал в «Ставрополке» при пяти редакторах – начинал при Иване Юдине, а уходил на пенсию при Андрее Попутько. Белла Яковлевна занималась корректурой и при Иване Зубенко, Борисе Кучмаеве, Василии Курилове, Марине Корнеевой, Василии Балдицыне. О каждом из них они могли бы рассказать массу прелюбопытных историй. И поделились со мной частью сокровенных воспоминаний. Добрых, ироничных, саркастичных подчас. Цитировать эти записи я не стану. Есть байки, так сказать, для внутреннего пользования...

– Александр Иосифович, позвольте задать еще один вопрос, волнующий меня… Книга Вашей судьбы еще не дописана. Вы хотели бы что-либо откорректировать в ней или вписать новые главы?

– Люди очень боялись моих фельетонов. Ну да: каждая публикация грозила крахом карьеры. Многие фигуранты были действительно сукиными детьми. Без кавычек! Причем я не изменял своему золотому правилу – обязательно встречался с тем, кого подвергал осмеянию и жесткой критике. Но часть из моих героев просто родилась раньше времени. И получали некоторые из них сполна из-за несовершенства наших законов – кооператоры, предприниматели конца семидесятых - начала восьмидесятых. Вот к ним-то, пострадавшим из-за моего язвительного пера и юридических казусов, я бы и хотел обратиться с покаянием. Мол, простите, люди добрые, за то, что волей-неволей причинил вам неприятности.

Сожалею и о том, что вовремя не написал всего, что знаю о войне. Сейчас вряд ли уже возьмусь. А ведь и у меня есть своя солдатская, окопная правда…

Сокровенные смыслы, сакральные знаки, скрытые в судьбах А и Б, никакой алгеброй не поверить. В конце концов не в цифрах дело! Гораздо важнее знать: именно на таких подвижниках держится журналистика. ГАЗЕТА продолжит свой путь – и ежедневный, и вековой! – только в том случае, ежели каждый новый юный соловушко будет помнить о тех, кто создавал ей ИМЯ. Маяцкий и Альтус служили «Ставрополке» верой и правдой. И сегодня их общая судьба и общая память освещают дорогу идущим вослед…