Нечеловеческая комедия, или Наши ли это герои?

Собственно, ощущение после премьер такое, что побывал в двух разных театрах. Кто-то может сказать: вот и замечательно, значит, у театра вон какой широкий диапазон творческого поиска, ему подвластно и то, и это... Речь о другом, однако. Я вовсе не против широты и жанрового разнообразия, коего мы, зрители, всегда ждали и даже порой требовали. Это действительно здорово, если сегодня ты можешь от души посмеяться веселой комедии, а через некоторое время (в театр все-таки ходят не каждый день) поволноваться над душевными коллизиями героев глубоко психологичной драмы. А как интересно все это актерам, имеющим в итоге возможность показать свое мастерство в столь разных ипостасях! Но всегда было так, что всякий по-настоящему высокопрофессиональный театр имеет некую только ему присущую интонацию, только ему свойственную атмосферу зала, только в нем ощущаемое особенное тепло чувств. И мы знали, приходя в театр, что обязательно вновь сможем все это найти только здесь, и нигде более. Иначе зачем человеку срываться холодным, промозглым вечером в темень, ветер и дождь, вместо того чтобы, уютно примостившись на родном диване, заняться более комфортным и полезным времяпрепровождением. Я не о телевизоре, извините.

Индивидуальность творческому коллективу придают, конечно же, люди. Лицо театра, естественно, - актеры. Театрал каждого из них знает не просто в лицо, он помнит имена, роли, отличает по интонациям голоса, манере двигаться... Ну а кто же соединяет множество актерских лиц в единый портрет? Должен быть такой человек непременно. Ранее однозначно говорилось: главный режиссер. Сегодня во многих театрах даже должности такой нет. Говорят: веяние времени. Не знаю, предусмотрена ли таковая в штатном расписании Ставропольского театра драмы, но вот то, что после ухода на заслуженный отдых бывшего главрежа А. Малышева театр год за годом утрачивает свою былую индивидуальность, свой, если хотите, творческий почерк, для меня очевидно. Несколько сменивших друг друга за последние пять лет директоров поочередно высказывали горячее желание найти достойную замену Малышеву, но таковой все нет.

В результате сегодня имеем то, что имеем. Вот почему две премьеры, открывшие сезон, при всей их бросающейся в глаза разнице, оставили одно общее ощущение: театр, как усталый, потрепанный бурей корабль швыряет из стороны в сторону, а штурвал держать некому, и куда он приплывет, и доплывет ли вообще? И уже почти не слышно, чтоб его называли храмом культуры, как когда-то. И атмосфера в нем почему-то не вызывает былой душевной приподнятости. Поверьте, очень не хочется брюзжать, просто, как говаривал один известный киноперсонаж, за державу обидно, то бишь за театр в данном случае...

Мне абсолютно непонятно, зачем появилась в афише театра глуповатая история про бывшую балерину и ее сына, решившего-таки жениться (спектакль «Браво, Лауренсия!»). С какими нравственными посылами может обратиться она к сердцу зрителя? Если даже перед нами не претендующая на особую глубину «комедия положений», какое-то зерно должна же она в себе содержать... Хохма ради хохмы всегда была приметой дурного качества антрепризы: приехали шустрые халявщики-гастролеры, похохмили и быстренько уехали, не оставив следа... Но ведь мы-то пришли в свой театр! Он у нас практически один-единственный. И мы театру не чужие! Мы ждали этой встречи. Прежнее общение приучило к тому, что в театре даже комедия становится неким ненавязчивым нравственным уроком. Как правило – добрым уроком. Запутанные же донельзя перипетии отношений героев «...Лауренсии» представляются даже не абсурдом – пускай бы так! – а издевательством над нашими зрительскими ожиданиями. Нам хотели преподнести комедию про «маленького человека», а получилось – про примитивного... Усилия хороших актеров тратятся на совершенно порой идиотские, едва ли не граничащие с пошлостью сценки, подобные эпизоду с «ожившей» надувной куклой. Что нового и интересного могли здесь сыграть замечательная Вера Рабовская, одаренный Игорь Барташ? Какую школу проходит здесь начинающая актриса Евгения Капралова? У меня на эти вопросы просто нет ответов.

Уровень второй премьеры - «Полет над гнездом кукушки», - конечно, намного выше первой, вот только опять возникает, хоть и по иной причине, сакраментальный вопрос: зачем? Зачем нам эти давно пережеванные натужные американские рефлексии? У России, что, сегодня нету более близких ей забот, кроме как вновь и вновь окунаться в очередную «психушку»? Знаю, навлекаю этим недовольство части просвещенной интеллигенции: как же, это ж мировая почти что классика! Ну и что? Если нам завтра поставят куда более классического «Отелло», я задам тот же вопрос: зачем? Каждому овощу свой сезон, согласитесь. И не достаточно ли нам только что покинувшей афишу театра «Странной миссис Сэвидж», кстати, гораздо более глубокой по драматургии, на мой взгляд... Впрочем, спектакль «Гнездо кукушки», если абстрагированно, - работа качественная, имеющая все же и определенную идею, и достаточно выразительные характеры героев. Но наши ли это герои? Боюсь, театр вслед за телевидением пытается преподнести нам «чужих». Хотя делается это, вне всяких сомнений, совершенно увлеченно и искренне, что называется, – из лучших побуждений, ведь поставил спектакль режиссер, именно этими качествами нам известный и за них же нами уважаемый. Более того, в новой работе Валентин Бирюков по-своему даже сдержан в столь любимом им использовании всевозможных сценических эффектов, стремясь соответствовать хорошему, в общем-то, «первоисточнику». И это ему удается. Не без помощи актеров, как вы понимаете.

Вот им-то, актерам, здесь есть где «разгуляться». Что они и делают с профессиональным азартом и удовольствием. И небезынтересно для публики, считай – половина успеха. Просто хороша мужская команда исполнителей (на снимке внизу), предводительствуемая заслуженными артистами- России Борисом Щербаковым (Макмэрфи) и Михаилом Мальченко (Хардинг). Каждый со своим, прошу прощения, «сдвигом», но каждый – личность. Собственно, все чуждые нашему менталитету рефлексии спектакль и сводит к более «простому» и внятному: как остаться Человеком даже в условиях психушки, то бишь – ненормального, сумасшедшего Времени. Победит ли человек в им же самим спровоцированной гонке?.. Вроде бы незамысловат герой у заслуженного артиста России Владимира Аллахвердова (доктор Спиви), тем не менее есть в спектакле ряд эпизодов, где едва уловимая игра интонаций слабохарактерного главы клиники подбрасывает зрителю вполне конкретную пищу для размышлений... Очень достойно рядом с мэтрами ведут свои роли Юрий Иванкин (Скэнлон), Илья Калинин (Билли), Владимир Зоря (Вождь), меньше простора для творчества у Павла Савинова (Ракли) и Владимира Лепы (Мартини), но и они находят выразительные штрихи у своих героев, и так общими усилиями складывается весьма любопытная картина почти что мира. С его волчьими законами, которым пытаются противостоять законы человечьи.

Гораздо меньше повезло в спектакле женщинам. Эти образы, при всем их внешнем различии, получились на удивление шаблонны. Типаж вообще для театра опасная вещь, ежели не вкладывается в нее сильная актерская индивидуальность. Пожалуй, лишь Ирине Баранниковой удается несколько выбиться из этого ряда, да и то во многом благодаря колоритности образа сестры Рэтчед. Правда, исполнительница явно молода для этой роли, но таков выбор режиссера. Что касается развеселых подружек главного героя, которых изображают Татьяна Николаенко (Кэнди) и Лада Гольдман (Сэндра), тут волею опять же постановщика актрисы порою доходят до, извините, откровенного кривляния, а в демонстрации вульгарности (если уж так надо по сюжету) на театральной сцене все же, по-моему, следует использовать иные изобразительные средства, нежели те, что позволительны в кино или на телевидении.

Хотя бы одного безусловно полезного результата спектакль В. Бирюкова все же добивается: захотелось тут же взять в руки книгу Кена Кизи. Что и сделали многие из посмотревших премьеру, в том числе и я сама. Уже хорошо! Потому что хорошая литература (даже рефлексирующая и не относящаяся к моим личным предпочтениям), что бы кто ни говорил про ее умирание в компьютерный век, останется самоценной и привлекательной. Компьютеры все больше из диковинки превращаются в удобное техническое средство. А литература средством стать не может по определению. Впрочем, как и театр. Довелось услышать после «Гнезда кукушки» и такое впечатление: дескать, все-таки режиссер первооснову не испортил, и то хорошо. Вряд ли это можно считать комплиментом, но что-то в этом есть...